Это риторический вопрос.
Чтобы протрезветь. надо сначала напиться.
Чтобы во главе страны встал Путин, её сначала должен был возглавить Ельцин.
Чтобы к власти пришел Сталин, у неё вначале должен был быть Ленин.
Когда-то Вы и я не могли самостоятельно сесть в постели, писали и какали в пелёнки или подгузник и не умели ходить и говорить. А я довольно скоро снова вернусь в это блаженное состояние.
All the world’s a stage,
And all the men and women merely players:
They have their exits and their entrances;
And one man in his time plays many parts,
His acts being seven ages. At first the infant,
Mewling and puking in the nurse’s arms.
And then the whining school-boy, with his satchel,
And shining morning face, creeping like snail
Unwillingly to school. And then the lover,
Sighing like furnace, with a woful ballad
Made to his mistress’ eyebrow. Then a soldier,
Full of strange oaths, and bearded like the pard,
Jealous in honour, sudden and quick in quarrel,
Seeking the bobble reputation.
Even in the cannon’s mouth. And then the justice,
In fair round belly with good capon lin’d,
With eyes severe, and beard of formal cut,
Full of wise saws and modern instances;
And so he plays his part. The sixth age shifts
Into the lean and slipper’d pantaloon
With spectacles on nose well and pouch on side,
His youthful hose well sav’d a world too wide
For his shrunk shank; and his big manly voice,
Turning again toward childish treble, pipes
And whistles in his sound. Last scene of all,
That ends his strange eventful history,
In second childishness and mere oblivion
Sans teeth, sans eyes, sans taste, sans everything.
Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,
Ревущий горько на руках у мамки...
Потом плаксивый школьник с книжной сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой
Ползущий в школу. А затем любовник,
Вздыхающий, как печь, с балладой грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле. Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь, -
Так он играет роль. Шестой же возраст -
Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса — кошель,
В штанах, что с юности берег, широких
Для ног иссохших; мужественный голос
Сменяется опять дискантом детским:
Пищит, как флейта… А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы -
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.
Идею мира-театра обыгрывает в стихах Уолтер Рэли:
Что наша жизнь? — Комедия о страсти.
Бравурна увертюра в первой части.
Утроба материнская — гримерка
Комедиантов слишком расторопных.
Подмостки — мир, и зритель в сей юдоли -
Господь, — шельмует за незнанье роли.
Как занавес после спектакля — тьма
Могилы ждет, бесстрастно-холодна.
И вот, фиглярствуя, идем мы до конца.
Но в миг последний — маску прочь с лица.
(“What’s our life...” Перевод А. Нестерова)
История не терпит сослагательного наклонения.
Если бы у бабушки был хуй, то она была бы дедушкой.
Даже один человек — Путин — в 00-х и в 10-х — это разные люди.
В одну реку нельзя войти дважды. В неё нельзя войти даже один раз. Всё течёт, всё изменяется.
Трюдо приходят и уходят, а Канада остается.
Да, и на Путине история России не кончается. Всякое бывает.
Мне о нём поведал его локон. Баловень судьбы. МаДЖор. Золотой мальчик. Младенец с золотой ложечкой во рту.
Шалунишка-куртизан...
А, впрочем, пока у Запада во главе стран стоят такие жиголо, нам за свою внешнюю политику можно быть спокойным даже без Сергея Паврова и Захаровой. Не надо его менять во глав Канады. Он нам подходит.
«Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе».
Если покойный Ельцин не идёт в команду президентов ведущих промышленно развитых стран Gx, то Премьер-министр Канады Джастин Трюдо идёт в команду почивших в бозе. :)
Как быстро Путин в глазах мировой общественности стал диктатором, травящим химическим оружием всех направо и налево.
А все-таки хорошо было в СССР — капиталисты были угнетатели, паразиты на теле общества. А то что они иуды продающиеся за тридцать сребренников, шантажисты и лжесвидетели это само собой. Все было просто и понятно.