Александр Халдей

30 августа 2018 г. 10:14:02

Страна затягивает пояса? — Это хорошо. Значит, начался прорыв, и мы пошли в наступление. А чего не бывает в наступлении? Правильно – кормёжки, нормального сна и бани

Телевизионное обращение президента России Владимира Путина к россиянам по поводу пенсионной реформы не только, по сути, закрывает всю общественную полемику по этому вопросу, но и расставляет все точки над «и». Президент Путин ясно выразил свою мысль: пенсионная реформа в России необходима и нет никаких расхождений между мнением президента и мнением правительства по поводу этой необходимости. Путин не является заложником у правительства, которое его якобы подставляет, он не является его оппонентом, между ними нет трещины и напрасны любые попытки эту трещину найти и расширить. Сталкивать президента с правительством Владимир Путин считает неправильным.

Народ хотел бы ничего не менять и всё оставить как есть. И правительство, и Путин считают, что это невозможно. Обыгрывать молчание президента, подавая его как несогласие, больше не следует. Все мотивы правительства по поводу пенсионной и прочих реформ президент разделает и поддерживает. Реформу смягчат, но не отложат. И на эту тему теперь стоит прекратить всякие досужие спекуляции, стремящиеся спровоцировать правительственный кризис. Правительственного кризиса Владимир Путин не допустит.

А это значит, что все, кто его поддерживает, должны это понять и этим руководствоваться. Нравится им это или нет. Оппозиция и те, кто его не поддерживает, как были против всего, так и будут. Левые из общих соображений, а правые – из личных: Навальный раньше был главным сторонником именно такой пенсионной реформы, и только конъюнктура момента заставила его резко изменить свою позицию. А вот те, кто Путина поддерживал, должны уважать его мнение. Просто потому, что у него есть для этого основания.

Да, Путин смягчил некоторые особо острые пункты того, что предлагало правительство, особенно касающиеся возраста выхода на пенсию. Это не то, что было в первом варианте. Но эти коррекции были ожидаемы. В целом то, что получилось в итоге, является вполне приемлемым компромиссом.

Не было никаких оснований считать с самого начала, что реформу вообще отменят и вернут ситуацию в исходный формат – ситуация не позволяет. Реформа была начата именно потому, что прежняя экономическая модель больше не позволяла бюджету выполнять обязательства по пенсионной системе. Эта та самая модель, которую так критиковали – в основе которой лежал экспорт углеводородов. Та самая нефтегазовая игла. Все требовали начать индустриализацию и слезать с нефтегазового проклятья. Учёные называли это «структурными реформами», которые создают новые отрасли и закрывают старые. Но почему многие решили, что смена укладов пройдёт безболезненно? Что никаких жертв не потребуется?

Структурные реформы и индустриализация — это переброска ресурсов с одних направлений на другие. Вспомните тридцатые годы первых сталинских пятилеток. Разве это было как при НЭПе? Это всегда период затягивания поясов и снижения социального стандарта жизни. Просто если бы эти стандарты была возможность сохранять, то никакие реформы и не понадобились бы. Так бы и жили, как всегда – от добра добра не ищут. Но именно потому, что как прежде больше не получается, переходят от старой модели к новой. А все переходы — это всегда кризис и лишения. И если это не принять, то можно в итоге совсем всего лишиться.

То есть сам по себе вопрос неизбежности повышения пенсионного возраста вызван необходимостью колоссальных инвестиций из бюджета в развитие целых отраслей экономики. Если на бюджет повесить ещё и пенсии, то не будет ни пенсий, ни развития. Советский путь модернизации так же уже не сработает в нынешних условиях – он уже в конце 70-х был полностью исчерпан.

То, что Путин в модернизации рассчитывает только на бюджет, говорит о его истинном отношении к российскому капитализму. Путин не в силах его отменить и заменить на что-то другое. Он вынужден действовать в его рамках, но он не верит в его способность генерировать нужный объём финансового потока из других источников, кроме госбюджета. Остаётся путь консолидированных бюджетных трат. А для этого нужно обеспечить устойчивость бюджета. Средствами для этого в частности служит повышение налогов и пенсионного возраста. Вынужденная мера, так как откладывает развитие на длительное время. Но так как из двух зол выбирают меньше, что бюджетный коллапс признан большим злом, чем ещё полгода борьбы с дефляцией.

Разумеется, оффшорную олигархию так же будут склонять к нужным расходам, но тут особенно надеяться не стоит. Степень свободы власти тут очень невелика: чуть передавил – и раскол с гражданской войной неминуемы. Значит, на данный момент времени нет другой альтернативы, как бы ни говорили о других источниках.

Конечно, поднимать возраст пенсионеров, отсекая в период экономического спада от гарантированного, хоть и скудного содержания целые группы населения, не хочется ни Путину, ни министрам. Это не добавляет популярности. Но бывают моменты, когда другого выхода нет. И объявить об этом не всегда возможно.

Я допускаю, что Сталину тоже не хотелось вводить карточки на продовольствие в войну. И понижать пайковые нормы не хотелось. Чтобы снижать блокадную пайку, тоже надо было обладать железными нервами. А уж отдавать приказания группе молодых солдат прикрыть отход основных частей, что означало послать их на верную гибель, тоже не радовало пожилых генералов, у которых такие же сыновья где-то рядом воевали. Но они это делали. Не потому, что были жестокими извергами, а потому что другого выхода не было. Сейчас в России тоже война и тоже нет другого выхода, как затянуть пояса, чтобы спасти будущее.

Без затягивания поясов не бывает модернизации. Это не бесплатное удовольствие. Наши разочарованные пенсионной реформой патриоты как-то упускают это из виду. Конечно, хочется коммунизма, изобилия, рабочего дня на 2 часа, пенсии лет в 30, зарплат, позволяющих купить машину за три месяца, а квартиру — за год. Чтобы от каждого по возможности, а каждому по потребности. Но нет пока той производительности труда, чтобы эти желания воплотить. А чтобы такая производительность возникла, нужно пройти через лишения и концентрацию сил. По-другому никак. Хотите урожая – надо горбатиться в поле. А чтобы лежать на печке, а вокруг всё по щучьему велению возникало – такое только в сказке бывает.

Владимир Путин ничего не сказал про лишения как верном способе достижения победы. И не потому, что система капиталистическая и олигархи норовят всё время из общей лодки выскочить. Нет. Вспомните речь Сталина на военном параде в Москве 7 ноября в 41 году. Ту самую, которая повторила его «Браться и сёстры». Помните, что он говорил? «Враг не так силен, как изображают его некоторые перепуганные интеллигентики.… Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть, годик – и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений.»

Как вы считаете, Сталин действительно был так наивен, что верил в этот прогноз? Нет. Он понимал, что война предстоит на годы, и война тяжелейшая и кровавейшая из тех, что когда-либо были. А слушающие его люди сейчас пойдут умирать под стенами столицы. Но если бы он сказал что-то другое, то он не поддержал бы дух народа, а стал бы его запугивать. И потому Сталин сказал то, что он сказал. И никто потом не напомнил ему об ошибке.

Точно так же и Владимир Путин не говорит о войне, которая идёт и наносит ущерб стране. Он не говорит о перепуганных интеллигентиках и о живущих на две страны олигархах. Он не говорит об угрозе гражданской войны, государственного переворота, стратегического отставания от Запада, бюджетного коллапса – не считает правильным начать речь с запугивания людей.

Он говорит о том, что главная цель пенсионной реформы – это стабильность пенсионной системы и рост доходов пенсии. Он не говорит, что это цели вторичные, а первичными являются цели запуска оборотов останавливающейся экономики, которая от Хрущёва до Ельцина опиралась на нефтегазовый экспорт и всячески откладывала на потом болезненные структурные реформы, без которых из сырьевого экспортного тупика не вскочить никак, как не пробиться из окружения без потерь. Но потери – это не повод оставаться в окружении.

Россия приняла налоговую и пенсионную реформы, которые означают серьёзную ломку выхода из наркотического угара сырьевой экспортной экономики. Это попытка вырваться из окружения. Не все вопросы социальной справедливости в стране решены, не все олигархи приведены к общему знаменателю и есть мощные группы саботажников, прячущихся за спинами малого и среднего бизнеса, самозанятых и пенсионеров. Их проблему будут решать по ходу, но это не повод откладывать прорыв. Мы уже делали это 25 лет и больше не имеем возможности продолжать откладывать.

Я не буду описывать все мероприятия пенсионной реформы, призванные сбалансировать и смягчить трудности увеличения пенсионного возраста в условиях падающей экономики. Общими усилиями правительства и Думы там много чего заготовили. Это без труда при желании можно найти в интернете, где описаны детали. Я предлагаю не забыть главного — экономка потому и падает, что изжила себя, и если не начать сейчас, то продолжит падать и дальше. Страна затягивает пояса? И это хорошо. Значит, начался прорыв, и мы пошли в наступление. А чего не бывает в наступлении? Правильно – кормёжки, нормального сна и бани.

Мобилизационная реформа началась. Без объявлений и торжественных анонсов. Началась, как всякая война, внезапно – враг перешёл границу и передовые гарнизоны один за другим вступили в сражение, а армия начала мобилизацию. Чтобы в это полностью поверить, нужно услышать прорывающиеся из Госдумы сведения о том, что в стране готовится создание объединенной левой партии. Это одна из мер противодействия олигархам во время структурного перехода. Это та армия, которая и поведёт дальнейшее наступление в области политического обеспечения экономических трансформаций. Общество в России пришло в движение.