Если Украина имела право отделиться от России, то почему Крым, Донецк и Луганск не имеют права отделиться от Киева? Имеет ли Южная Осетия и Абхазия право отделиться от Грузии, если Грузия отделилась от России? — интересуется американский политик и публицист. Какое американскому народу дело до этих мест? Неужели мы действительно готовы пойти на риск войны с Россией за право владения этими территориями?

Перед отъездом в Буэнос-Айрес на саммит Группы 20 президент Дональд Трамп отменил свою запланированную на выходные встречу с Владимиром Путиным, объяснив это тем, что российские военные захватили и удерживают три украинских судна и их экипажи в количестве 24 моряков.

Но неужели это Путин спровоцировал воскресное столкновение на море в районе Керченского пролива, который соединяет Черное и Азовское моря?

Или провокатором был украинский президент Петр Порошенко?

Для начала немного истории.

В 2014 году, когда в результате переворота в Киеве был свергнут пророссийский режим, и при содействии США установлен пронатовский режим, Путин отделил от Украины и присоединил к России Крымский полуостров, где на протяжении столетий базируется российский Черноморский флот.

Вернув себе Крым, Россия сегодня занимает оба берега Керченского пролива. А в этом году она завершила строительство 19-километрового моста через этот пролив, и Путин первым проехал по нему на грузовике.

Азовское море по сути дела превратилось в российское озеро, подступы к которому контролирует Москва, как Турция контролирует вход в Черное море.

Пока мир отказывался признавать новые реалии, Россия начала вводить свои правила прохода судов через Керченский пролив. В частности, она заявила, что для получения разрешения на проход суда должны уведомлять ее об этом за 48 часов. Украинские суда, в том числе военные корабли, тоже должны уведомлять российские власти, прежде чем пройти под Крымским мостом в Азовское море и далее в крупный порт Мариуполя.

В воскресенье два украинских артиллерийских катера и буксир, вышедшие из Одессы, что на западе Украины, вошли в территориальные воды у берегов Крыма и Керченского полуострова, которые Россия сейчас считает своими. Пункт их назначения — Мариуполь.

Украинские суда не подчинились указанию русских остановиться. Российские военные корабли открыли по ним огонь и протаранили буксир. Три украинских моряка получили ранения. 24 члена экипажа были задержаны.

Отказ России освободить моряков стал для президента Трампа тем основанием, на котором он отменил встречу с Путиным.

Москва утверждает, что Украина специально нарушила новые правила транзита, которые Киев ранее соблюдал, дабы создать этот инцидент. Путин, со своей стороны, попытался сгладить ситуацию, сказав, что это «пограничный инцидент, и не более того».

«Инцидент в Черном море — это провокация, которая организована действующей властью. Думаю, что и президентом действующим — в преддверии президентских выборов на Украине в марте следующего года…. Рейтинги [Порошенко] падают… поэтому ему надо было что-то делать».

С этим как будто согласен Максим Эристави (Maxim Eristavi), работающий в Атлантическом совете: «Порошенко хочет сделать стартовый рывок в ходе своей предвыборной кампании. Он разыгрывает карту главнокомандующего, летает повсюду в военной форме, пытаясь создать впечатление, что все у него под контролем».

Однако наш представитель в ООН Никки Хейли обвинила Россию в «противозаконных действиях» против украинских судов и заявила, что это «наглая акция, с которой международное сообщество никогда не смирится».

Наши интервенционисты вполне предсказуемо закричали о российской «агрессии» и потребовали, чтобы США поддержали своего украинского союзника и направили туда военную помощь.

Почему приказ Порошенко о направлении боевых катеров в Азовское море, в котором он проигнорировал российские правила прохода пролива, является провокацией?

Потому что Порошенко, чьи военные корабли и раньше проходили через Керченский пролив, не мог не знать, что он рискует, и что Россия может оказать сопротивление.

Зачем он провоцировал русских?

Показатели его поддержки существенно просели, и Порошенко понимает, что если он не сделает что-нибудь эффектное и сенсационное, у его партии не будет практически никаких шансов на мартовских выборах.

Сразу после столкновения в проливе Порошенко ввел военное положение во всех областях, которые граничат с Россией и с Черным морем, заявил, что Москва вполне может осуществить вторжение, потребовал от Запада ввести новые антироссийские санкции, призвал США выступить заодно с ним и отправился в поездку по армейским частям, вырядившись в полевую форму.

Некоторые представители Запада хотят еще более решительно противостоять Путину.

Адриан Каратницкий (Adrian Karatnycky) из Атлантического совета призывает нас усилить американское военно-морское присутствие в Черном море, поставить на Украину зенитные и противокорабельные ракеты, ужесточить антироссийские санкции, пригрозить России исключением из системы международных банковских расчетов СВИФТ (SWIFT) и надавить на Европу, чтобы та отменила строительство трубопроводов «Северный поток — 2» и «Южный поток».

Но здесь возникает другой вопрос. Разве контроль над Керченским проливом — это наше дело? Какое отношение мы имеем к этой ссоре, и почему американские стратеги хотят, чтобы мы предъявили претензии России из-за Крымского полуострова, где находится Ливадийский дворец, ставший последней летней резиденцией царя Николая II? Если Украина в 1991 году имела право отделиться от России, то почему Крым, Донецк и Луганск не имеют права отделиться от Киева?

Почему мы позволяем втягивать себя в чужие конфликты, начиная с вопроса о том, кому принадлежат островки в Южно-Китайском море, кто должен владеть Сенкаку и Южными Курилами, и кончая тем, имеет ли Приднестровье право отделиться от Молдавии, а Южная Осетия и Абхазия от Грузии, если Грузия отделилась от России?

Какое американскому народу дело до этих мест? Неужели мы действительно готовы пойти на такой риск как война с Россией или Китаем за право владения этими территориями?