Интервью А.В.Яковенко «Интерфаксу»

Вопрос: Россия почти год продолжает добиваться от британских властей доступа к Сергею и Юлии Скрипалям. В чем смысл такой настойчивости российской стороны, если, по информации официального Лондона, Скрипали отказываются от общения с российскими представителями?

Ответ: Мы не стремимся навязывать Скрипалям свои услуги вопреки их воле. Однако с учетом всех обстоятельств нам важно услышать их позицию на этот счет лично от них. До сих пор она звучала только из уст официальных британских представителей. Что касается известного видеообращения Юлии Скрипаль, то оно, явно написанное под диктовку и зачитанное под контролем англичан, не только не снимает этого нашего вопроса, но заставляет ставить его с новой силой. Ведь по факту Скрипали лишены общения не только с консулами, но и с журналистами, друзьями и даже ближайшими родственниками, о чем красноречиво говорят заявления Елены Яковлевны и Виктории Валерьевны Скрипаль. Иными словами, есть все основания считать Сергея и Юлию находящимися в насильственной изоляции.

Из российско-британской Консульской конвенции 1965 года вытекает, что общение гражданина с консулом является не только правом гражданина, но и правом консула. Это не случайно. Иная трактовка привела бы к абсурдной ситуации. Государство, нарушающее права иностранца, могло бы просто сослаться на его нежелание общаться с консульскими сотрудниками и далее нарушать его права без какого-либо контроля со стороны консулов. Это лишало бы смысла весь институт консульского содействия гражданам.

Представьте себе «зеркальную» ситуацию: после ареста небезызвестного Пола Уилана Россия заявила бы, что он не хочет общаться ни с американскими, ни с британскими, ни с канадскими, ни с ирландскими консулами. Вряд ли это нашло бы понимание. Так что ситуация вокруг Скрипалей наглядно иллюстрирует резонность подхода авторов Консульской конвенции.

Кроме того, помимо формально-юридической есть и фактическая сторона дела. Ни нам, ни кому-либо кроме британских властей ничего достоверно не известно о судьбе Скрипалей. Живы ли они, как их здоровье, каков их статус и насколько они свободны в общении и передвижении – это вопросы, ответы на которые требуются не только родственникам и консулам, но и широкой общественности. Причины, по которым Великобритания отказывается дать на них заслуживающие доверия ответы, нам совершенно непонятны.

Вопрос: Российские представители упрекают британские власти в засекречивании информации об инциденте в Солсбери. Но разве не прав посол Великобритании в России Л.Бристоу, который заявляет, что обнародование дополнительных сведений до начала судебного разбирательства может «вызвать предубеждение у суда»?

Ответ: Мы были бы только рады, если британская сторона изначально взяла бы курс на расследование покушения на Скрипалей в рамках имеющихся правовых механизмов с выходом на объективное судебное разбирательство. Однако на деле в Лондоне решили поступить ровно наоборот. Сразу после произошедшего, еще до каких бы то ни было выводов следствия, на высшем политическом уровне виновной была назначена Россия. Это ли не давление на следствие и суд? Ведь полиция фактически вынуждена искать улики, подтверждающие официальную версию. Вероятно, именно из-за отсутствия таковых следствие затянулось и ведется в обстановке секретности.

Российская же сторона с самого начала заявила об открытости к сотрудничеству по инциденту в Солсбери. Однако к нам так и не поступило ни запросов о правовой помощи в рамках Европейской конвенции 1959 г. (на основании которых мы могли бы допросить тех или иных граждан, предоставить те или иные документы), ни просьбы о взаимодействии в рамках п.2 ст.9 Конвенции о запрещении химического оружия (она позволила бы нам проанализировать, например, пробы химического вещества, обозначенного англичанами как «Новичок» или «А-234»). Вместо этого Великобритания предъявила нам фактически ультиматум о признании ответственности, организовала выдворение российских дипломатов (на которое последовал «зеркальный» ответ, о чем здесь обычно «забывают»), раскрутила беспрецедентную антироссийскую кампанию в прессе. Российский запрос о правовой помощи был отвергнут британцами под предлогом его «противоречия основам публичного порядка». Экспертиза ОЗХО была запрошена англичанами в рамках процедуры «технического содействия», которая задумывалась для совершенно иных целей.

Между тем, уже на протяжении нескольких месяцев не слышно никаких официальных новостей о ходе расследования. Как представляется, общественности наших стран было бы интересно знать, на какой стадии сейчас находится следствие и когда оно будет, наконец, завершено.

И еще один момент: говоря о суде, в котором мог бы быть представлен весь объем имеющихся улик по делу, англичане словно забывают опыт громких разбирательств в формате так называемого «публичного расследования» с засекречиванием значительной части материалов в интересах «национальной безопасности». Так было с делом А.Литвиненко и рядом других лиц. Хотелось бы надеяться, что такое не повторится.

Вопрос: Великобритания солидаризировалась с позицией США по Договору о РСМД. Видимо, это не единственная международная тема, вызывающая разногласия между Москвой и Лондоном?

Ответ: Разногласия между странами – естественное явление. Важно то, откуда они проистекают и как государства их урегулируют. Когда речь идет об объективном столкновении интересов, то, как правило, при наличии политической воли удается найти компромисс. Однако в случае с Великобританией вместо объективных национальных интересов мы имеем дело с упорным стремлением следовать блоковой дисциплине НАТО и политике США и, более того, с заявкой на лидерство в деле продвижения установок западного блока, включая противодействие несуществующей «российской угрозе». Если взять ваш пример с ДРСМД, то всем очевидно, что интересам Великобритании и других европейских стран соответствовало бы сохранение Договора, который разваливается по вине США. Однако из ложно понятого чувства солидарности Лондон предпочитает повторять необоснованные американские обвинения и требования в адрес России.

Аналогичный подход британцы проявляют, например, к ситуации в Сирии или – свежий пример – к Венесуэле. Удержание в Банке Англии принадлежащего венесуэльскому государству золота на сумму свыше миллиарда долларов объективно подрывает репутацию Британии как места хранения иностранных резервов. Но несмотря на это, англичане активно участвуют в проведении линии США на экономическое удушение Венесуэлы и государственный переворот в стране.

Если же говорить о российско-британском взаимодействии по международным сюжетам, то оно осложняется еще и тем, что Лондон своими руками лишил себя возможности полноценной «сверки часов», заморозив официальные контакты с Москвой. Нам это не кажется правильным, но таков выбор британской стороны.

Вопрос: После встречи с первым замминистра МИД Владимиром Титовым 16 февраля его британский визави Алан Данкан заявил, что у британского правительства «нет ссоры с российским народом». Можно ли это расценивать как сигнал о готовности к потеплению?

Ответ: Если рассуждать логически, то, говоря об отсутствии «ссоры» с народом России, британцы лишь подчеркивают наличие «ссоры» с политическим руководством нашей страны. Это прямо подтверждает и А.Данкан, когда заявляет, что «для изменения нынешних отношений российскому государству надлежит избрать иной путь». Хотелось бы ошибиться, но здесь читается скорее подтверждение ранее избранного курса кабинета Т.Мэй на заморозку контактов, нежели сигнал о его пересмотре.

Вопрос: Посол Л.Бристоу сетует на то, что в последние годы с Россией стало труднее договариваться о выдаче виз дипломатам. Ваша реакция?

Ответ: Честно говоря, удивлен таким заявлением моего коллеги. Британской стороне прекрасно известна наша принципиальная позиция: политические разногласия не должны проецироваться на условия работы дипломатических миссий. Все шаги, которые Россия предприняла в последнее время в отношении британских или, например, американских представительств, были сделаны исключительно в ответ на аналогичные меры Лондона и Вашингтона против наших учреждений.

Что касается конкретно вопроса о визах, то и здесь мы всегда были и остаемся сторонниками максимальной нормализации положения дел: визы сотрудникам посольств и консульств – как российских, так и британских – должны оформляться в обычном рабочем ритме. Для этого не требуется никаких особых соглашений, почти со всеми странами мы прекрасно обходимся без них. Но коль скоро именно с Великобританией несколько лет назад дело зашло в тупик, мы длительное время добивались от Лондона установить четкие сроки рассмотрения визовых заявок.

Зная, что британские коллеги прочтут это интервью, хотел бы еще раз четко заявить: Россия готова выдавать визы британским дипломатам так же быстро, как мы это делаем для представителей всех других государств. Были бы рады услышать аналогичное заверение от британской стороны. Решение этого сравнительно мелкого, но чувствительного вопроса стало бы важным показателем того, насколько в целом возможна «расчистка завалов» в российско-британских отношениях.

Вопрос: Эти «завалы» всем известны. А есть ли сферы двустороннего взаимодействия, в которых наблюдаются позитивные тенденции?

Ответ: Между народами наших стран существуют давнишние связи, которые гораздо крепче сиюминутных политических проблем. Это и экономические, и культурные, и просто человеческие отношения.

В 2017 и 2018 годах наблюдался уверенный рост взаимной торговли
(в общей сложности почти на 40 процентов), и далеко не только за счет роста цен на нефть и газ. Ежегодный ноябрьский Российско-британский бизнес-форум в Лондоне собрал рекордные 800 представителей деловых кругов двух стран. Это показывает взаимную заинтересованность британских и российских предпринимателей в развитии сотрудничества, несмотря на установившуюся неблагоприятную политическую погоду.

Огромный пласт в наших отношениях занимает взаимодействие в области культуры. В британской столице одна за другой идут посвященные России выставки, из проходящих здесь фестивалей иностранного кинематографа самой популярной стала традиционная Неделя российского кино. Вскоре мы запускаем совместный Год музыки, который, уверен, подарит много приятных эмоций и впечатлений российской и британской общественности.

Интерес двух народов друг к другу, открытость к общению продемонстрировала атмосфера на Чемпионате мира по футболу. Кстати, взаимодействие между российской и британской полицией в деле обеспечения безопасности турнира показало, что, когда налицо обоюдный интерес, мы вполне способны сотрудничать друг с другом и добиваться результатов.

Именно сотрудничества от нас ждут граждане. Для этого британским руководителям следует перестать пугать весь мир «российской угрозой» и следовать собственным заявлениям о «заинтересованности в других отношениях с Россией».