— А что будет дальше?

— Дальше идут стандартные технические этапы работы по любой M&A-сделке — ее закрытие. Мы будем заниматься закрытием сделки в течение нескольких месяцев, созданием юридического лица, наполнением корпоративной формы управления и так далее.

— Закрытие сделки может произойти до конца лета?

— Я сейчас воздержусь от комментариев. Мы на полных парах идем к этому, основные условия у нас есть.

— А что планируете делать в среднесрочной перспективе?

— В среднесрочной перспективе будем стараться искать реализацию синергий, которую дает телеком-оператор социальной коммерции. Уникальность нашего СП в том, что его стратегия выхода на рынок будет сформирована на основании существующих активов участников. Здесь есть классический бизнес электронной коммерции, то есть Alibaba и AliExpress. Этот бизнес встраивается в систему, где есть также очень существенный доступ к клиентской базе через «Мегафон» и Mail.ru Group. Кроме того, у «Мегафона» есть своя логистическая платформа — это физическая розница: монобрендовая сеть «Мегафон Ритейл», а также наши инвестиции в компанию «Связной». Таким образом, вся логистическая обвязка включает почти 9 тыс. салонов. Все эти ингредиенты ни разу в мире вместе не собирались.

— Вы готовы будете пустить к сотрудничеству в этом СП других операторов?

— Я бы не стал обсуждать этот вопрос сейчас. Мы его даже еще пока не сделали. Могу сказать, что мы видим большой потенциал в акционерной стоимости СП. Оно потенциально может быть выведено на IPO, и на это мы нацелены.

— Как сделка повлияет на финансовые результаты «Мегафона»?

— Мы ожидаем положительное влияние за счет реализации синергии. Самые очевидные примеры синергии лежат в плоскости логистики и организации пунктов выдачи. Более глубокие формы синергии будут прорабатываться совместно командами. Мы инвестируем в этот актив, чтобы получить дополнительную стоимость не только как финансовый инвестор, но и создать ценное предложение для абонентов «Мегафона».

— В 2019 году эффект еще не будет заметен?

— Вряд ли. Скорее всего это 2020 год и далее.

—Глава РФПИ Кирилл Дмитриев говорил, что один из важных моментов для СП —хранение данных в России. Как с этим обстоят дела?

— Данные, конечно же, должны храниться в России. Это важный принцип, он часто встречается в современном мире. Но как будет реализовано это хранение, в каком дата-центре — этими тактическими вопросам будет заниматься менеджмент СП. Они проанализируют все возможности и выберут самые оптимальные решения.

— «Мегафон» заявлял о планах строить собственные дата-центры — что сейчас с этими планами?

— Мы видим растущий спрос на дата-центры. Это следует и из технологической стратегии «Мегафона»: абонентский трафик сейчас растет быстрыми темпами, а в эпоху 5G появятся продукты, которые утроят этот трафик в течение короткого промежутка времени. Поэтому нам нужно инвестировать в дата-центры — и для решения собственных нужд, и для выхода на рынки облачных решений. Мы работаем над программой по строительству своих дата-центров, она имеет достаточно большой объем инвестиций: от 20 до 30 млрд рублей на горизонте пяти лет. Эти вложения действительно будут окупаться.

— Когда эта программа может быть утверждена?

— Мы в этом году должны будем ее утвердить, до Нового года точно.

— Одна из горячих тем на повестке дня сейчас — создание сетей связи пятого поколения (5G). Как идет работа в этом направлении?

— Мы сейчас активно проводим пилоты, однако пока есть сложность с выделением частот. Самый перспективный диапазон — 3,4–3,8 ГГц позволит получить все преимущества от технологии 5G. Очень высокие скорости, очень низкая задержка, огромные массивы передачи данных в пакетной сессии — все это может быть реализовано только в диапазоне 3,4–3,8 ГГц. Если получится согласовать выделение этого диапазона, то предстоит конверсия.

— А чем другие диапазоны не подходят для решения этих задач?

— Каждый из других диапазонов может быть применен только для каких-то определенных продуктов. Есть миллиметровый диапазон 25–29 ГГц — это большие свободные полосы, но они конструируются для жизненно важных систем. Очень маленькие задержки нужны, например, чтобы проводить серьезные хирургические операции на расстоянии. Таких кейсов пока еще не существует — есть только идеи. Очевидно, эти сети будут порождать пласт очень высоко ценностных продуктов и решений. Построение этих сетей будет очень капиталоемким, потому что в силу физики сети в этом диапазоне должны быть построены слишком близко друг к другу.

Есть альтернативный метровый диапазон — 700 МГц, он сейчас занят телевещанием. Мы надеемся, что в процессе перевода эфирного вещания с аналогового на цифровое этот частотный диапазон может быть высвобожден и использован для 5G.

— Вы купили компанию «Неоспринт», которая владеет частотами 3,4–3,6 ГГц в Москве, затем такую же в Санкт-Петербурге. Будете ли вы передавать эти частоты в совместное предприятие с «Ростелекомом», которое создано специально для работы по 5G?

— Я считаю, что в силу сложившейся ситуации с частотами в России выработку компромиссного решения по высвобождению частот для 5G и их конверсии целесообразно проводить из-под одного модератора, который собирает и представляет интересы всей отрасли. Таким оператором признана компания «Новые цифровые решения» — СП «Мегафона» и «Ростелекома». Частоты, которые мы покупали отдельно, подлежат внесению в качестве вклада в уставный капитал в это СП.

— Когда это будет сделано?

— Я думаю, достаточно скоро. Необходимо для этого провести определенную справедливую оценку частот, которыми владеют «Ростелеком» и «Мегафон», а также поработать над привлечением новых игроков в СП — «Вымпелкома» и МТС. Наша задача — объединить всех под одной философией: 3,4–3,8 ГГц — это самый ценный диапазон для 5G, и работа по его конверсии должна быть скоординированной.

— Насколько реалистично в текущих условиях предусмотренное в нацпрограмме «Цифровая экономика» создание 5G-сетей к 2021 году в одном городе и к 2022-му — в десяти?

— Если бы сегодня у нас было решение и высвобождение частот, то создание таких сетей можно было бы даже уже констатировать и в 2020 году. Технологически у нас есть понимание, как строить не четыре отдельные сети 5G (по одной для каждого оператора), а одни или максимум две сети на весь рынок, что является безусловной ценностью. В этой модели игроки не конкурируют за пальму первенства по расходам на строительство сетей, а координируются на принципах совместного использования (так называемого шеринга). Если бы такое решение было принято сегодня, то отрасль могла бы продвинуться достаточно быстро, и первые полноценные сети 5G могли бы появиться уже в 2020 году.