Война Минэкономики с Центробанком или отсутствие единого системного подхода к оценке экономики страны?

В интересное время живем. Казалось бы, экономика, в отличие от желтушных реалити-шоу, является областью понятий четких, конкретных и математически измеряемых. Более того, основывается она на реализации проектов, заранее просчитываемых по параметрам, имеющим однозначное смысловое наполнение. Прибыль. Издержки. Себестоимость. Ставки налогов. Размер кредитов. Срок выхода на безубыточность. И так далее. Но при этом складывается впечатление, что участвующие в процессе стороны в действительности опираются на представления между собой сочетающиеся достаточно слабо, как размер удава в попугаях.

Наглядным тому примером может служить полемика, разгоревшаяся между министром экономического развития Максимом Орешкиным и главой Центробанка Эльвирой Набиуллиной. Оба вроде бы занимаются одной и той же экономикой одной и той же страны, но, как выяснилось, понимают дело сильно по-разному.

Задачей Минэкономразвития является поиск и реализация путей развития российской экономики. Не исключено, что внутри у себя они оперируют множеством реперных показателей, но внешне все сводится только к цифре роста ВВП. Чем больше, чем лучше. Желательно, чтобы как у Китая — 6,6% за 2018 год. И без разницы, что на взгляд Пекина у них там положение как раз ухудшается, так как годом ранее был достигнут показатель в 6,8%, а значит темпы падают. Но на фоне российских 2,3% за 2018 дела в Китае обстоят хорошо, а в России — не очень.

На самом деле результат имеет сильно другой смысл, но это уже тема отдельного разговора. Главное, что итог в 2,8 раза уступает китайскому, тем самым позиционируется как недостаточно хороший, а то и откровенно плохой. Как водится, нужно найти мешающую причину. Руководитель ведомства указал на критично высокие темпы роста уровня закредитованности населения России.

На первый взгляд, все логично. Потребление домохозяйств в прошлом году сформировало 67% номинального ВВП страны, что ощутимо ниже аналогичного показателя годом ранее (70,6% в 2017). Долги с учетом микрофинансовых организаций (раньше таких называли проще — ростовщиками) на декабрь 2018 составили 15,9 трлн рублей или 27,8% от всех доходов населения.

Грубо говоря, вместо того, чтобы покупать товары и услуги, домохозяйства треть доходов тратят на обслуживание долгов. А за год до этого аналогичный показатель колебался в районе 22,7-23%. Причем, до половины кредитов выданы без обеспечения, а значит, есть все основания говорить о негативной тенденции, по смыслу означающей надувание рискового кредитного пузыря.

Хотя такое и не прозвучало открытым текстом, но по смыслу подразумевалось, что Минэкономразвития сложно решать свои задачи в условиях, когда его усилия Центральным банком страны чуть ли не прямо саботируются. Ибо формирование и управление кредитной политикой страны относится к зоне ответственности ЦБ.

Подобный выпад естественно не мог остаться без «элегантного» ответа со стороны Эльвиры Набиуллиной. Ее организация анализирует так называемый кредитный импульс, отражающий изменение объема первичных транзакций, профинансированных за счет новых кредитов. Во втором квартале 2019 года он составил примерно 3% ВВП. Плюс необеспеченные потреб- и автокредиты дали еще 0,4-0,7%.

Учитывая, что пока общий рост российской экономики за первый квартал оценивается в 0,5%, то есть все основания считать, что без расширения кредитования экономический рост страны в этом году мог оказаться вообще отрицательным! Стало быть, нужно не возмущаться, а хвалить наш доблестный ЦБ за несомненный успех в работе.

А что до уровня закредитованности, то, по мнению ЦБ, ее в стране нет. 27,8% долговой нагрузки ЦБ критичным даже близко не считает. В ряде западных стран он превышает 92%, и вот у них это действительно проблема. Тогда как в России кредитная структура даже улучшается. Во-первых, снижается объем просроченных долгов, во-вторых, регулятор втрое повысил банкам нормативы резервирования капитала при выдаче необеспеченных кредитов. Так что в целом их объем постепенно заместится другими видами кредитов, и с экономикой будет вообще замечательно.

Приходится признать, что по-своему Эльвира Сахипзадовна тоже права. Абсолютное большинство заемщиков только благодаря кредитам покупают свыше половины потребляемых товаров и услуг. Следовательно, кредиты прямо стимулируют рост ВВП.

Однако возникает закономерный вопрос: если оба профессионала правы, то почему вместо сотрудничества возникает этот понятийный волейбол? Бог с ним, с ростом ВВП, у нас в стране проблема с кредитами действительно есть или ее нет?

Тут самое время взглянуть на конкретные цифры. На конец первого квартала 2019 года уровень закредитованности граждан действительно составил почти 28% (годом ранее — 23%). Общая сумма задолженности домохозяйств банкам достигла 15,4 трлн рублей. Это на 4% больше показателя на конец прошлого года. С балансом обеспеченности тоже все верно. Доля необеспеченных займов оказалась равна 50%. А вот дальше начинается интересное.

Несмотря на все сетования про пузыри, в долговой структуре стабильно уменьшается размер просрочки. Впервые с 2015 года она опустилась до 4,9% от общей суммы всех долгов домохозяйств (754 млрд рублей). Это означает два момента. Во-первых, кризис 2016 года (8,5% просрочки) успешно пройден. Качество кредитного портфеля повышается, а количество граждан, в кредитах тонущих, сокращается.

Можно как угодно оценивать перспективы текущего размера реальных доходов населения, но, если бы они действительно падали так, как об этом истерят либеральные критики, динамика конкретно этого процесса должна была бы быть кардинально иной.

Во-вторых, 50% необеспеченных кредитов к попыткам одними долгами закрыть другие, в целом, отношения не имеет. Такие люди, конечно, тоже есть — целых 7% заемщиков, но в большинстве своем они занимаются рефинансированием кредитов и кредитных карт. В то время как «половина необеспеченных кредитов» в действительности связана с приобретением потребительских товаров в кредит. Все в кредит или рассрочку покупаемые новые мобильные телефоны, холодильники, телевизоры, планшеты, пылесосы, микроволновки, ноутбуки — это как раз сюда.

И вообще, практика показывает, что крупные покупки в кредит люди начинают брать лишь когда имеют уверенность в стабильности дохода хотя бы на протяжении срока выплат. Из чего, пусть и косвенно, напрашивается вывод о явной тенденциозной натянутости активно муссируемой проблемы падения реальных доходов и роста долгов исключительно по причине прогрессирующей нищеты.

Другое дело, что по территории страны уровень закредитованности распределен очень неравномерно. В десяти регионах (в том числе Калмыкия, Тува, Чувашия, Иркутская область, Мордовия, Республика Саха) он колеблется от 38 до 62%, а в Ингушетии доля просроченных кредитов достигает 15,9%, что втрое выше среднероссийского. Но это же значит, что в большинстве остальных регионов России положение с закредитованностью находится гораздо лучше даже среднего показателя по стране.

Легко увидеть, что реальное положение вещей оказывается не только не в пользу ЦБ или не в пользу Минэкономразвития, оно вообще лежит сильно в стороне от принятых в этих ведомствах смысловых оценочных показателей. Более того, следует констатировать отсутствие внятных системно связанных и взаимно сочетающихся механизмов целеполагания и оценки результатов.

В результате, вместо пользы делу, открывается широчайшее поле для разного рода манипуляций. Если каждый имеет право считать как ему вздумается, то почему бы, например, не отнять из всех долгов ипотеку и не сравнить остаток со средней месячной зарплатой? Получается страшная цифра в 133%. Просто ужас, годом ранее, в 2017 она составляла только 122%. Безусловно, результат до кризисных 170% 2013 года не дотягивает, но тенденция ведь явно туда! Эти цифры с удовольствием муссируют либеральные критики в качестве доказательства фатальной деградации российской экономики и полной неадекватности действий правительства страны.

И никому почему-то не приходит в голову задумываться над простым вопросом: если заемщики отдают 1,33 своей месячной зарплаты в погашение кредитов, то чем они платят за коммуналку, связь, одежду? Чем они питаются, в конце концов? По официальным данным те или иные виды кредитов имеются у 46% трудоспособных граждан России. По логике таких вот расчетов города и веси должны быть заполнены сплошь изможденными голодом лицами. Однако реальность выглядит очень сильно позитивнее. Стало быть, с такими вот методиками явно что-то не так – народ зарабатывает явно больше, чем показывает. Раза так в два…

Тут самое время вернуться к исходному диспуту между главами ведущих ведомств российского экономического блока. Может, стоит уже перестать кивать на успехи Китая и наконец пристально взяться за изучение его опыта экономического планирования? Во всяком случае если почитать их доклады с отчетом по итогам прошлых пятилеток и планам на сейчас идущую, уже тринадцатую по счету, там как раз наблюдается весьма очевидная стройность системы оценочных смыслов и методичность ключевых показателей. Может они потому и добиваются столь выдающихся успехов, что не играют в лебедя, рака и щуку? Тогда и со смыслами станет все в порядке. И с налаживанием ведомственного взаимодействия, надо полагать, дела тоже пойдут на лад.

В конце концов страна у нас ведь общая и экономика у нее единая. И математика в основе лежит тоже одна и та же. Проблема лишь в четкости конкретизации смыслов, которая пока, судя по всему, у наших высокопоставленных чиновников явственно хромает.