Путин уточнял, что он против не самой либеральной идеи как таковой, а лишь ее «агрессивного навязывания» тем, кто ее не приемлет. По его словам, среди его собеседников на саммите «двадцатки» были и те, кто с ним соглашался, и те, кто «оппонировал и спорил». В подробности он не вдавался и имен не называл. Публично западные политики — например, вероятный преемник Терезы Мэй на посту премьер-министра Великобритании Борис Джонсон — позже выступали в защиту «либеральных ценностей».

В том же духе реагировали и либеральные СМИ, включая саму FT, которая напечатала редакционную статью «Нет, г-н Путин, западный либерализм себя не изжил». Американская Washington Post откликнулась серией традиционных нападок на президента США Дональда Трампа, который, на ее взгляд, поддакивал в Осаке российскому коллеге и тем демонстрировал «непонимание сути» собственной страны.

Но при этом государственная британская телерадиокомпания BBC опубликовала дискуссионный комментарий с вопросом: «А может быть, Путин прав?» А манчестерская Guardian в колонке на ту же тему написала: «Как заявил в радиоинтервью главный редактор FTЛайонел Барбер (он брал интервью у президента РФ — прим. ТАСС), Путин „чувствует, что он на правильной стороне истории“. И многие либералы тоже этого опасаются. Отсюда и глобальное воздействие высказываний Путина».

В целом, на мой взгляд, это был просто-напросто тот случай, когда «правда глаза колет». Российский лидер выступал с позиций здравого смысла, понятного и близкого, как мне кажется, подавляющему большинству простых людей в любой стране.

А попутно демонстрировал, что у неолиберальных западных элит нет больше безоговорочной монополии на формирование глобальной повестки дня — информационной, идеологической, ценностной. По сути, он отнял у них эту монополию, которую я, например, считаю чуть ли не главной «баснословной привилегией» коллективного Запада — почище выпуска резервных валют.

Теперь в мире слушают Путина. И пусть мне назовут западного лидера за последние пару десятков лет, чьи публичные выступления (особенно содержательные, концептуальные) вызывали бы больший интерес.

Конечно, дело не сводится к спору о словах. В том же интервью FT имелся пассаж, который по своей практической значимости был, пожалуй, поважнее критического отзыва о либерализме, хотя и не вызвал такого же сыр-бора. И был к тому же даже более афористичным.

Путина спросили, не опасается ли Россия класть «слишком много яиц в китайскую корзину». Он дал развернутый ответ, начинавшийся с констатации того, что «у нас яиц достаточно, а корзин, куда их можно раскладывать, не так уж и много».

В Осаке и после нее тезис был наглядно проиллюстрирован. Состоялись очередные встречи лидеров России, Индии и Китая — как втроем, так и вместе с партнерами по группе БРИКС (те же страны плюс Бразилия и ЮАР). С южноафриканским коллегой, а также с президентом Египта Путин пообщался и в двустороннем формате, что неудивительно, поскольку в октябре предстоит многосторонний саммит Россия — Африка. Прошли его двусторонние встречи с лидерами Турции и Южной Кореи, с наследным принцем Саудовской Аравии.

По-моему, совершенно не удивительно, что на этом фоне в очередь на встречу к российскому лидеру выстроились и его западные коллеги: от Трампа, президента Франции Эмманюэля Макрона и премьер-министра Италии Джузеппе Конте (Путин на днях собирается в Рим с визитом) до готовящихся к уходу с политической арены канцлера Германии Ангелы Меркель и британского премьера Мэй. Состоялся также отдельный визит президента России в Японию, встречи и переговоры с премьер-министром Синдзо Абэ.

Всех своих собеседников, судя по официальным отчетам и комментариям должностных лиц, Путин заверял, что при желании с их стороны развивать взаимовыгодные и уважительные отношения с Россией за Москвой дело не станет. Спрос на «корзины» имеется, «яиц» на всех хватит.

Другое дело, что мы никому не собираемся набиваться в друзья. А если у кого-то сохраняются иллюзии насчет попыток воздействия на нашу страну с помощью санкций или иных силовых методов, то и им ответ известен. Например, с ближайшими партнерами, включая Китай, Россия все шире применяет практику расчетов в национальных валютах.

На «двадцатке» напоминания об этом звучали уместно, поскольку основное направление работы этого объединения — экономическое. И Путин в своих рассуждениях о либерализме и глобализации широко пользовался именно экономической аргументацией. Он, например, предупреждал, что развитым державам придется либо «открыть рынок для товаров», прежде всего, для сельскохозяйственной продукции из развивающихся стран, либо «открыть границы для мигрантов». «Что‑то придется делать: либо то, либо другое», — сказал президент России.

Он также подчеркивал, что в США выгоды от глобализации получили «ведущие американские компании… — их менеджмент, их акционеры, их партнеры». А средний класс в Америке по большому счету «остался в стороне при разделе этого пирога».

Путин считает, что «команда Трампа это точно и четко почувствовала, и они использовали это в ходе предвыборной борьбы». «Вот где надо искать причины победы Трампа на выборах, а не в мифическом вмешательстве со стороны, — указал он. — Вот о чем, мне кажется, надо говорить, в том числе, кстати говоря, и применительно к мировой экономике».

Надо сказать, что этот анализ экономически полностью подтверждается специалистами в самой Америке. Например, бывший министр труда США Роберт Райш на днях опубликовал комментарий о том, что «американская экономическая система сломана», поскольку «500 крупнейших компаний заботятся только о самих себе и своих акционерах», а не о стране и народе, который «лишен доступа к процветанию», поскольку «доходы среднего американца с поправкой на инфляцию уже четыре десятилетия существенно не растут».

Любопытно, что в качестве позитивной альтернативы американской модели Райш, который был министром в администрации Билла Клинтона, а ныне преподает в Калифорнийском университете, выставил… китайские госкомпании. Те, по его словам, «делают все необходимое как для повышения благосостояния китайского народа, так и для превращения своей страны в крупнейшую и самую могущественную экономику мира». А в Америке, на его взгляд, необходимо «ослаблять доминирующее влияние крупных компаний на политику» страны, поскольку иначе простым людям, такого влияния не имеющим, преуспеяния не видать.

Политический вывод профессора-демократа сводится к призыву выселить действующего президента-республиканца из Белого дома. Но это, конечно, легче сказать, чем сделать, особенно если экономика будет продолжать расти. По свидетельству журнала Newsweek, 1 июля исполнилось 120 месяцев — ровно десять лет — с момента начала нынешнего экономического подъема в США. Таким образом, тот официально стал самым продолжительным в истории страны.

Другое дело, что специалисты опасаются скорого и резкого спада. Но мало ли, кто чего опасается. Трамп в Осаке вел себя со своим привычным апломбом, публично назвал Путина «превосходным человеком» и высказался за расширение торговли с Россией.

А из Японии он направился на очередную историческую встречу с лидером КНДР Ким Чен Ыном — на сей раз в демилитаризованной зоне на границе двух корейских государств. В ходе разговора Трамп перешагнул через демаркационную линию и сделал несколько шагов, став первым действующим президентом США, ступившим на северокорейскую землю.

Трамп уже не раз доказывал, что лучше любых сторонних советчиков и критиков понимает настроения своих избирателей. И он, судя по всему, убежден, что его известный тезис о том, что иметь хорошие отношения с КНДР, Россией и другими странами — это «хорошо, а не плохо», разделяется и поддерживается его электоратом.

Что касается оппозиционной Демократической партии США, она во время саммита в Осаке проводила в Майами первый раунд предвыборных дебатов между претендентами, сражающимися за право представлять ее на очередных президентских выборах в ноябре будущего года. Победителем словесной перепалки неофициально признали темнокожую женщину-сенатора из Калифорнии Камалу Харрис, которую порой называют «Бараком Обамой в юбке». Считается, что она практически развеяла миф о непобедимости во внутрипартийной схватке бывшего вице-президента США Джозефа Байдена.

О внешней политике и, в частности, России на демократических дебатах речь почти не заходила. Но гранд-дама вашингтонской журналистики Сюзан Глассер озаглавила свой комментарий для журнала New Yorker «В Майами выиграла Камала Харрис, но в Осаке выиграл Владимир Путин». Вывод был основан на телерепортажах с японского саммита, включавших кадры дружеского общения президентов России и США.

Кстати, и флагман американской журналистики — газета New York Times — писала, что российский лидер, «и без того уже общепризнанная политическая звезда,… даже по своим собственным стандартам блистал на глобальных подмостках на саммите „двадцатки“.

Конечно, растопить громадный политический ледник, под которым в Вашингтоне были за последние годы погребены нормальные американо-российские отношения, невероятно сложно. Конечно, демократы и близкая к ним пресса в США будут делать все возможное, чтобы сохранить этот ледовый „затор на Потомаке“. Конечно, и в Москве не торопятся затаивать дыхание: навидались уже „ложных оттепелей“.

Но в политике, как и в природе, сезоны все же меняются. И если „дух Осаки“, о котором Путин упоминал в ходе визита в Японию, оправдает возлагаемые на него надежды, то я лично не исключаю, что отношения с Россией могут еще оказаться для Трампа не обузой, а козырем в предвыборной борьбе.