Тема Интервенции в наши дни напонимает историю про американских индейцев. Вроде до прихода европейских переселенцев в американских прериях какие-то такие были. Потом они даже с колонистами воевали, но проиграли. И на этом точка. Не то чтобы историю специально скрывали или замалчивали, однако о ней, как о чём-то в культурном обществе неприличном воспитанным людям не принято говорить. 

Примерно тем же образом дело обстоит с интервенцией. Кто-то где-то высаживался. Есть фотографии с британцами в Архангельске, Мурманске и Севастополе. Есть фото американцев, «охранявших» Трассиб. Есть фотокарточки с французами в Одессе и Херсоне, а также японцами и итальянцами в Сибири и на Дальнем Востоке. Но всё как-то походя, без акцентации и разобора полётов. В стиле: да, что-то такое было, но продлилось всего ничего. Скажем, греческий экспедиционный корпус простоял в Одессе с января — февраля по апрель 1919 года. Поляки в Мурманске просидели чуть дольше, с середины 1918 по середину 1919. Но потом тоже ушли. Типа, сами. 

По сравнению с последующими событиями Гражданской войны, коллективизации, пресловутого 1937-го, и 22 июня 1941 всё это как бы меркнет. Было и было, и быльём поросло. События тех дней служат лишь просто поводом для исторических рассказов разной степени актуальности. 

Обычный авиарейс Архангельск — Санкт Петербург, в кармашке кресла уникальный в своём роде журнал (в киоске не купишь) — «Поморская столица». Лететь совсем чуть-чуть, час с лишком, листаю печатное издание, чтобы скоротать время. Очень милое, по-провинциальному наивное издание, и главное — в нём нет ни слова про международное положение, что само по себе сильно располагает. Среди заметок про лес, порт и рыбу натыкаюсь на любопытные статьи про столетний юбилей окончания Интервенции 1918 -1919 годов. Оказывается, 27 сентября 1919 года последний пароход с интервентами, (или, как их едко определил знаменитый Архангельскийхудожник, писатель, этнограф, сказочник Степан Писахов – инстервенты) отчалил в родную Антанту (изначально Англо-Французский-Российский военный союз, в 1919 году уже без России, но с США) и более мы их не видели. 

Со страниц журнала бравый американский солдат Фрэнк А. Паддифут, простой парень из Канзасчины, рассказывал о тяжёлых буднях борца с большевизмом в дремучих северных лесах Архангельской губернии. Американец сильно сетует на непроходимость вышеозначенных лесов, что делало невозможным применение французских танков Рено. А в общем — служба как служба. Наряд по кухне, выход в караул, смена на блок посту в какой-нибудь Богом забытой деревне, стычки с партизанами и… беспробудное пьянство. Союзные британцы зачем-то привезли в Архангельск целый пароход виски. Охрана столь ценного стратегического продукта велась из рук вон плохо, вследствие чего одни союзники тырили спиртосодержащую жидкость у других союзников, перманентно надираясь целыми отделениями и даже взводами. 

После совместного распития алкоголя американцев тянуло на разговоры про геополитику, что вполне логично для всех мужчин, вне зависимости от национальности. Где-то через неделю алкогольные пары, смешавшись с чистым северным воздухом, дали удивительный результат. Было сделано два глобальных вывода. 

Первый, весьма спорный, о причинах революции. С точки зрения американцев Царь и Церковь довели народ до нищеты, вот он и восстал. Основой сих глубокомысленных размышлений послужил тот факт, что вот церкви-то все каменные, роскошные, а вот дома простого народа бедные — бревенчатые. Вывод странный. Сам американец публикует прекрасную фотографию парада войск Антанты на фоне красивых каменных домов Архангельска. Да и бревенчатые дома крестьян Архангельской губернии (широко представленные в музее «Малые Карелы») в два этажа с резными балкончиками с всеобщей бедностью как-то не согласуются. Очевидно, причины всё же глубже. 

А вот второй вывод более чем верный. Пока американцы тут воюют с партизанами — большевиками и ещё с какими-то непонятными бородатыми мужиками, британцы десятками кораблей вывозят из Архангельска всё что плохо лежит. А лежало там немало. Но об этом чуть позже. 

Недовольство британцами понять можно — те ещё жуки. Когда всё закончилось, и Антанта подписала с большевиками перемирие, по странному совпадению британский фунт обесценился вдвое. И вот этими обесцененными фунтами американцу и заплатили, чего он британцам до сих пор простить не может. Словом, закончились воспоминания американского интервента вполне предсказуемо — разговором про деньги. 

Странная какая-то эта Интервенция. Вроде была, а знаем мы её мало. Статью юбилейную выпустили, а по факту интервента даже жалко — его с деньгами обманули, а сам он к русским относился даже хорошо. Если попытаться найти информацию в интернете, то её будет до обидного немного, да ещё она окажется завалена обязательным «мусором» про сталинские репрессии. Например, про расстрелы 1918 – 1919 годов на Мхах в Архангельске. Что примечательно, если погуглить, о событиях того времени пишут преимущественно про большевистские преступления 1920-1921 годов. А о том, что на этих Мхах людей стали расстреливать в 1918 году ещё демократичные британцы — ни слова. Причём стреляли их после бесчеловечных допросов, когда от допрашиваемого почти ничего не оставалось. 

Почему англосаксонский интернет молчит — понятно. Кому хочется показывать своё грязное бельё? А вот почему в России эту важную часть нашей сложной истории обходят стороной — дело совершенно другое. В советские времена руководству страны не очень хотелось признавать собственную ответственность за произошедшее. На момент принятия решение казалось верным. По крайней мере на взгляд части высшего руководства Партии того времени. Это потом Троцкому выписали критику ледорубом, а в 1918-м он ещё являлся главным трибуном революции. Представлял Россию на переговорах с Германией. И имел достаточно полномочий даже для реализации неожиданной идеи «ни войны ни мира». 

Потом началась Вторая Мировая война и мы вообще оказались с британцами, американцами и французами в союзниках, вспоминать о былых выкрутасах которых опять стало сильно не к месту. А когда Черчилль своей речью в Фултоне объявил о начале Холодной войны, узел затянулся окончательно. Интервенцию решительно отодвинули в самый дальний угол. И очень зря, ибо эта история очень поучительна и в наши дни. 

Итак, 

<< Ты вот, гость разлюбезной, про инстервентов спрашивашь; не охоч я вспоминать про них, да уж расскажу. Ну, вот было тако время, понаехали к нам инстервенты, да и инстервенток привезли, — тьфу! Понимали, видать, что заскочили на одночасье, и почали воровать вперегонки. >> С.Г. Писахов 

Парадоксально, но официально интервенция началась после заключения союза между мурманским советом большевиков и британским контр-адмиралом Томасом Кемпом. Одуревшие от самостийности и безнаказанности финны при поддержке Германии были полны решимости занять Мурманск и Архангельск. Программа максимум — создание Великой Финляндии вплоть до Урала с выселением русского населения. Программа минимум — взять только Архангельск, в котором скопилось огромное количество гражданских грузов (лес, пиломатериалы, лён) для отправки в Британию и Францию, и соответственно — большие объёмы британского вооружения, закупленного Россией в 1916-1917 годах. Сейчас бы эти склады назвали стратегическими. 

Безусловно, британский контр-адмирал действовал не по личной инициативе. Незадолго до этого правительства Британии и Франции заключили соглашение, целью которого являлся захват Мурманска и Архангельска для недопущения туда финнов с немцами, организации анти-немецкого фронта из остатков царской армиии для… нейтрализации большевистского движения. То есть союз большевиков с Антантой был более чем противоестественен. Но у красных на Севере практически не было значимых сил, что делало захват финнами Мурманска и Архангельска неизбежным. Очевидно мурманские большевики пошли на союз с Антантой от полной безысходности, но сейчас это уже особой роли не играет. 

6 марта 1918 войска Антанты высадились в Мурманске, финны тут же «сдриснули» обратно в «великую» Финляндию и больше себя никак не проявляли. Их попытки занять Кемь и Кандалакшу закончились фиаско, местное население к идее создания «великой Финляндии» отнеслось крайне скептически. Между большевиками и Англо-Французским командованием было заключено устное (оказывается, мы это уже проходили) соглашение о невмешательстве последних во внутренние дела, но получив формальный повод и уже без всяких соглашений интервенты после короткой авиационной бомбардировки 2 августа 1918 года высадились в Архангельске. 

Списочный состав экспедиционного корпуса выглядел весьма значительно. Британцев до 9 тысяч, американцев около 5-6 тысяч, 2 тысячи французов, около 1 тысячи сербских наёмников на британской службе. Британскому командования починялись белые войска — около 25 тыс. Корпус был обеспечен артиллерией, авиацией и танками. Впрочем, от последних в архангельских лесах толку оказалось мало. В составе английской эскадры имелось даже два авианесущих корабля. Ещё не авианосцы, конечно, но уже очень близко. 

При этом качественный состав привлеченных сил был откровенно никаким — солдаты сплошь из колониальных или тыловых частей, а американский корпус почти полностью состоял из новобранцев. И главное, рядовой состав вообще не понимал, что они забыли на этом диком русском Севере, а британское командование не посчитало нужным информировать подчиненных об истинных целях предприятия. 

Несмотря на низкую боеспособность интервенты предприняли ряд попыток продвижения в глубь России по Северной Двине. Но тут им дорогу преградила судьба в виде злостного уклониста от службы в армии Павлина (имя подлинное) Виноградова. В 1912 году П. Ф. Виноградов был осуждён за уклонение от призыва. И вот этот уклонист смог организовать боеспособную флотилию, экипаж которой был набран из таких же уклонистов, а также дезертиров с Балтфлота. П. Ф. Виноградов погиб в первом же бою. Однако созданная им флотилия смогла не только на короткое время остановить интервентов, но также привести в чуство руководство большевиков в Питере и Москве, которые до этого большого значения северному направлению не придавали. В результате были присланы новые командиры, а также воинские пополнения. 

Фронт быстро стабилизировался, итоги нескольких боестолкновений убедили командование интервентов — лёгкой прогулки не будет — в отличие от финнов, русские большевики намерены драться всерьез. Потому решение тактической задачи объединения с чехословацким корпусом, засевшим в Котласе, интервенты делегировали белогвардейским частям, а сами приступили к реализации главной цели своего предприятия, а именно к вывозу ценностей с архангельских складов. 

Для осознания масштабов вывоза приведу сухие цифры. Из архангельского порта ежедневно уходили за границу суда, нагруженные лесом, льном, пушниной и т. д. Всего за девятнадцать месяцев интервенции англичане и французы вывезли из Архангельска 2385818 пудов разных грузов, в том числе одного льна 1764018 пудов. Стоимость этих грузов равна 50 миллионам 144 тысячам рублей золотом Для справки, это примерно четверть об совокупного объема российского экспорта текстильного сырья и полуфабрикатов за 2013 год. То есть мягко говоря — очень и очень много. Кроме того, вывезли леса на 100 миллионов рублей золотом. Из архангельского порта британцами были фактически украдены все торговые суда. 

Такие цифры были озвучены в газете «Правда» за 1935 год. Конечно, их можно оспаривать. Но согласно регистрационному журналу архангельского порта, только осенью 1918 года в Британию ушли 62 крупнотоннажных торговых судна! Посол Франции Нуланс написал прямым текстом: интервенция в Архангельск и в Мурманск оправдала себя результатами, которых мы добились с экономической точки зрения. Наша промышленность нашла ценный источник сырьевых материалов. 

Грабёж был столь наглым и беззастенчивым, что интервенты смогли сделать, казалось бы, невозможное — объединить городских большевиков с достаточно аполитичной деревней. Специфика русского Севера такова, что тут не было крепостного права и как следствие было гораздо меньше социальных перекосов в деревне. Kрестьяне в 1917 году достаточно настороженно восприняли большевиков. Но когда интервенты начали массовую конфискацию скота и лошадей, тут люди быстро разобрались — кто их настоящий враг. На недовольство местного населения интервенты ответили террором. 

Первый концлагерь был открыт на острове Мудьюг уже 23 августа 1918 года! За десять месяцев существования более трети заключённых погибли, а ещё треть остались инвалидами на всю оставшуюся жизнь. С первых дней англичане первым делом начали зачищать город от «нежелательных элементов». Постройки концлагеря на острове Мудьюг возводились первой партией арестантов численностью 134 человека, среди которых большевики составляли всего 9 человек, а остальные были представителями других левых партий, в первую очередь особенно популярных в Архангельске моряков-анархистов и левых эсеров. По старой демократической традиции суд и следствие исключались. «Хайли лайкли» и тогда было вполне достаточно для отправки в концлагерь. Арестанты занималась вырубкой леса, обнесением территории лагеря двумя рядами колючей проволоки высотой в три метра, сооружением бараков и карцера. 

Карцер представлял собой яму глубиной в 3 метра, шириной в 9 метров и длиной в 14 метров. Над ямой был поставлен сруб из досок, в самой яме не было света и отопления. По воспоминаниям одного из заключённых, из пищи в день заключённым давали лишь две галеты и воду, от постоянного холода люди отмораживали конечности, многие замерзали насмерть. Очень быстро лагерь заполнялся арестантами. На пике их численность составляла 1242 человека, из которых большевиков имелось всего 22 человека. 

Бараки были переполнены, в камере на 14 человек находилось более 60 арестантов. В день заключенным выдавали 200 граммов хлеба, 200 граммов рыбы, 42 грамма риса, 10 граммов соли. Все заключённые были обязаны работать. В противном случае их бросали в карцер с гарантированным смертельным исходом. В октябре 1918 года там уже свирепствовали тиф, цинга, дистрофия, паразиты. Зимой температура в бараках опускалась до минус 8 градусов, в результате чего от холода каждую ночь умирало несколько человек. 

Охрана, а также администрация лагеря на начальном этапе осуществлялась французами. В голове не укладывается, как образованные европейцы, в недавнем прошлом наши братья по оружию, вдруг превратились в таких нелюдей. И ведь это только один из страшных эпизодов! А ещё были расстрелы на Мхах. Там после форсированных допросов избавлялись от отработанного человеческого материала. Была Иоканьга, где вместо карцера использовался заброшенный ледник. Утром охрана как правило находила замёрший труп. 

В сытой Европе сейчас модно возражать, мол в значительной степени в этих мерзостях против нашего народа принимали участие белогвардейцы (русские), да и вообще среди любых народов есть немало моральных уродов. Но хочу напомнить. что белогвардейцы находились в непосредственном подчинении интервентов, приказ о строительстве первого концлагеря в России отдало британское руководство, а за реализацию этого приказа взялись непосредственно французы. Все вместе — очень милые люди. Один из них, Эрнест Бо в конце 1919 года поселился во Франции, занялся парфюмерным бизнесом. Коко Шанель выбрала из серии предложенных Бо духов образец, получивший потом название «Шанель No 5». 

В январе-феврале 1919 года Красной армии удалось переломить ход северной компании, и фронт начал уверенно двигаться на север. С другой стороны, к весне 1919 года Антанта достигла основной цели — все ценности с архангельских складов были вывезены. Сочетание этих двух факторов и послужило выстрелом стартового пистолета к срочной эвакуации. 

До первых чисел сентября эвакуация носила относительно организованный характер. Однако уже к 17 сентября начался форменный бег. В результате интервенты бросили всю тяжёлую технику и взорвали два монитора. Что показательно, своих союзников белогвардейцев, интервенты эвакуировать отказались, бросив их на произвол судьбы. Последние продержались до февраля 1920 года. 19 февраля командующий белыми войсками генерал Милер бежал из Архангельска на ледоколе «Минин», а сам город с большей частью кораблей военного флота был захвачен восставшими. 21 февраля вспыхнуло восстание в Мурманске. В марте от белых был очищен весь русский Север. 

Оккупация русского Севера продлилась всего 19 месяцев и для России закончилась вполне удачно. На фоне общих потерь гражданской войны количество погибших в боях с интервентами относительно невелико — около 2 тыс. красноармейцев. Сколько погибло гражданских никто толком не знает. Не было тогда такой практики считать небоевые потери среди мирного населения. Да, грабёж Антантой стратегических запасов Российской Империи был тотальным, но это всего лишь деньги. России удалось сохранить территории и что особенно важно — избежать создания разных новых псевдо народностей, в будущем страдающих сепаратизмом. 

Думаю главный вывод из истории Интервенции очевиден — эта трагедия была нашей платой за деление на «цвета». Белый, красный… для бывших подданных Российской Империи был вопросом будущего нашей Родины. А вот для леди и джентльменов из «просвещённой» Европы — всего лишь замечательной возможностью безнаказанно пограбить. Pусские «цветовые» политические разночтения их интересовали слабо. Вспомните статистику заключённы с концлагеря на острове Мудьюг. Интервенты вообще не задавались глупым вопросом: ты за большевиков, или за коммунистов? Есть подозрение в нелояльности к оккупационным властям? Ну и всё, вот твои нары в бараке. 

Второй, не менее важный, вывод из интервенции — Россия, русские никогда не воспринимались, не воспринимаются и не будут восприниматься в Европе своими, как бы не старались быть похожими на европейцев. Если с Британией союз был заключён перед самой Первой Мировойв 1907, то с Францией Россия находилась в «дружбе и любви» аж с конца XIX века. Франко-Российский военный союз объявлен в 1891 году. В Париже есть красивейший мост через Сену, подаренный городу Российским Императором Александром III. Во Франции несколько лет в самый тяжёлый период войны воевал русский экспедиционный корпус, и вот поди ж ты — как только представилась возможность милые, добрые, почти родные нам французы поучаствовали в создании и эксплуатации первого концентрационного лагеря на нашей земле. 

Ну и третий вывод, для многих в России до сих пор не очевидный. Можно до позеленения кричать «заграница нам поможет» и честно насаждать «европейские ценности» в России. Только когда правообладатели этих «ценностей» решат свою задачу выполненной или дальнейшее распространение (или скорее изъятие) «ценностей» нецелесообразным и опасным для собственного здоровья, они просто помашут ручкой с кормы уходящего корабля своим незадачливым русским последователям. Интервенты бросили своих белогвардейцев абсолютно везде — и на Русском Севере и на Дальнем Востоке. 

Всё это вместе однозначно доказывает мизерность значимости внутренних политических разногласий для геополитических противников России на международной арене. Для них мы всегда были и останемся пространством для сырьевой и финансовой экспансии в целях исключительно собственного обогащения. И чем сильнее мы промеж себя грызёмся, чем больше русские убивают русских, тем слабее оказывается Россия в целом, а это как раз именно то, что им нужно. 

В заключение хочется от всей души поздравить всех неравнодушных жителей Архангельской области, которые хранят память о тех далёких событиях. На территории районов, где шли бои с интервентами, памятников, связанных с периодом Интервенции даже больше, чем мемориалов, посвящённых Великой Отечественной. Жители по своей инициативе ухаживают за ними и память о тех событиях в 29-ом регионе чтят в равной степени.

Виталий и Александр Запольскис