Вечером 27 октября 1941 года президент Соединенных Штатов готовился произнести речь, которая могла положить конец его карьере. Она также могла изменить ход Второй мировой войны. Вечером того дня президент Франклин Рузвельт в элегантном костюме и черном галстуке вошел в банкетный зал отеля «Мейфлауэр» в Вашингтоне, где он должен был произнести речь перед собравшимися там высокопоставленными судьями, политиками, бизнесменами и военными офицерами.

Его обращение также должны были услышать десятки миллионов человек, включивших радиоприемники у себя дома, а также нацистские чиновники в Берлине, которые очень скоро будут анализировать его речь в мельчайших подробностях. Ни одному гостю, присутствовавшему в тот вечер в банкетном зале отеля «Мейфлауэр», даже в голову не могло прийти, что все они стали свидетелями изощренного акта массового обмана.

Об этом знал только тот, кто представил президента, — полковник Уильям Донован (William Donovan) по прозвищу «Дикий Билл», недавно занявший пост главы ведущего американского разведывательного агентства.

Был еще один человек, который был посвящен в тайну, — в первую очередь потому, что именно он предложил этот план: эксцентричный изобретатель и бизнесмен из Канады по имени Билл Стивенсон (Bill Stephenson), который был самым высокопоставленным офицером MI6, работавшим тогда в США.

Когда Донован представил президента, Рузвельт начал свое выступление. После довольно размеренного вступления президент внезапно изменил тактику.

«В моем распоряжении есть секретная карта, составленная правительством Гитлера, — объявил Рузвельт. — Это карта Южной Америки и части Центральной Америки, которые Гитлер предлагает реорганизовать».

Затем Рузвельт рассказал, в чем именно заключался этот невероятный план нацистов. Он рассказал, как будет выглядеть Южная Америка после того, как Германия ее захватит: этот континент будет разделен на пять колоний, управляемых из Берлина, и Панамский канал будет находиться под контролем нацистов.

«Эта карта доказывает, что нацисты вынашивают коварные замыслы, направленные не только против Южной Америки, но и против Соединенных Штатов», — заявил Рузвельт.

И это было не все.

«В распоряжении нашего правительства есть еще один документ, составленный гитлеровским правительством в Германии. Это план по ликвидации всех существующих религий — протестантизма, католицизма, ислама, индуизма, буддизма и иудаизма».

Как объяснил Рузвельт, часть этого плана заключалась в том, чтобы заменить учение Библии учением «Майн Кампф», а христианский крест — нацистской свастикой.

Эта речь Рузвельта вызвала чрезвычайно бурную реакцию. Большинство американцев были глубоко неравнодушны к судьбе христианства.

Однако еще больше их шокировала идея о том, что нацисты планируют колонизировать и захватить Южную Америку.

Опросы общественного мнения, которые проводились в тот период времени, показывали, что большинство американцев согласились бы на войну с Германией в том случае, если появятся свидетельства вторжения нацистов в Южную Америку, — и британская разведка обратила пристальное внимание на это обстоятельство.

Эти два документа нацистов были зловещими, шокирующими, внушающими глубокую тревогу — и абсолютно фальшивыми. Оба эти документа были сфабрикованы за несколько недель до выступления Рузвельта по указанию Билла Стивенсона, одного из самых необычных сотрудников британской службы разведки военного времени.

Большинство его коллег получили образование в частных школах, а их семьи принадлежали к старинной аристократии.

Между тем Билл Стивенсон родился в рабочей исландской семье и рос в нищете в неблагополучном квартале далекого канадского городка.
Когда ему было пять лет, его отец умер, и мать отдала его на усыновление.

Однако Стивенсон оказался мастером перерождения.

Во время Первой мировой войны, когда ему только исполнилось 20 лет, он стал блестящим летчиком.

К началу 1930-х годов он переехал в Лондон, выдумал себе новое прошлое и превратился в экстравагантного миллионера, работающего в сфере радио.

Когда Стивенсону было немногим за 40, агентство MI6 отправило его в Нью-Йорк.

Начиная с лета 1940 года он по поручению британских спецслужб руководил масштабной кампанией влияния прямо из просторного офиса Рокфеллеровского центра на Манхэттене.

На пике той операции на Стивенсона работали около тысячи человек, то есть его кампания влияния была существенно масштабнее, чем та кампания влияния, которую Россия развернула в Америке примерно 75 лет спустя в преддверии президентских выборов 2016 года.

Среди коллег Билла Стивенсона был один офицер британской разведки по имени Ян Флеминг (Ian Fleming), который спустя десять лет сделал Рокфеллеровский центр местом действия его романа о Джеймсе Бонде «Казино Руаяль».

Позже Флеминг назовет Стивенсона «одним из величайших секретных агентов минувшей войны», а его коктейли «Мартини» — «самыми мощными» в Америке.

Агенты, работавшие на Стивенсона в рамках той британской операции влияния, внедрялись в американские группы «лидеров мнения», прослушивали частные разговоры американских конгрессменов и сенаторов. Они также спонсировали и руководили деятельностью оппозиционных кругов, манипулировали результатами опросов общественного мнения, организовывали акции протеста и запугивали политических оппонентов.

Они также запускали в американскую прессу то, что сегодня мы называем фейковыми новостями.

К концу 1941 года у этой секретной кампании британской разведки было две четкие цели: изменить мнение американской общественности касательно участия во Второй мировой войне и спровоцировать Гитлера, чтобы тот объявил войну Соединенным Штатам.

Фальшивые нацистские документы способствовали достижению обеих целей сразу.

Они помогли склонить американскую общественность к мысли о необходимости участия в войне и одновременно с этим привели в бешенство нацистское руководство в Берлине.

Как только Стивенсон одобрил этот план, приказ о составлении этих поддельных документов был передан в Торонто на «Станцию М», получившую такое название по имени британца, который ей управлял.

Этим человеком стал Эрик Машвитц (Eric Maschwitz), поэт-песенник, который написал популярную песню «A Nightingale Sang In Berkeley Square» и который был первоклассным фальсификатором.

Под руководством Машвитца его команда на «Станции М» создала эти два нацистских документа.

Затем их отправили из Торонто в резидентуру MI6 в Нью-Йорке.

Теперь Стивенсону нужно было сделать так, чтобы эти документы оказались на столе Рузвельта.

Но как?

И тут вмешался Билл Донован.

К тому моменту между Стивенсоном и Донованом уже сложились исключительно тесные рабочие отношения.

Втайне от большинства вашингтонских инсайдеров Стивенсон направлял Доновану целый поток британских разведданных, которые затем выдавались за результаты работы американской разведки.

Обычно первым человеком, знакомившимся с новой порцией разведданных от Донована, был сам президент.

Таким образом, два фальшивых нацистских документа сначала были переданы «Дикому Биллу», который затем показал их Рузвельту.

Знал ли президент об этом заговоре? Практически наверняка.

На основании всего того, что нам известно сегодня, — включая мемуары, дневники и целый ряд рассекреченных документов — можно практически с полной уверенностью сказать, что президент знал, что «нацистские» документы были подделкой британской разведки.

Тем не менее, он все равно выступил со своей речью.

Каким был результат?

Эта речь не только помогла убедить американскую общественность в необходимости отправиться на войну против нацистов, но и вызвала бурю негодования в Берлине.

В течение нескольких лихорадочных дней после выступления Рузвельта в нацистской прессе появилось огромное количество опровержений и обвинений в адрес Белого дома.

Прозвучала даже официальная жалоба.

Эта речь вызвала гнев у многих нацистских чиновников, в первую очередь у Гитлера.

Спустя менее недели, когда лидер Германии выступал с речью, он не мог говорить ни о чем другом.

Речь Рузвельта произвела на Гитлера настолько глубокое впечатление, что, по всей видимости, именно она стала одной из причин принятия решения, которое позже назвали одной из его самых дорогостоящих ошибок, — решения объявить войну США.

После того, как японцы атаковали Перл-Харбор 7 декабря 1941 года, Германия не стала сразу же объявлять войну США.

Гитлер не был обязан это делать, и практически никто из руководителей его армии не призывал к такому шагу.

Германия оставалась в состоянии мира с США еще четыре дня. Но 11 декабря 1941 года немецкий лидер удивил весь мир, объявив войну США.

источник: cdni.rt.com