источник: cdn1.img.inosmi.ru

Пролетая на своем президентском лайнере над сирийской пустыней на прошлой неделе, российский президент Путин мог позволить себе удовлетворенную улыбку. Динамика восьмилетней войны в этой стране, да и общая геополитика на Ближнем Востоке — все это начало сдвигаться в пользу Москвы. А когда через короткое время его самолет приземлился в Эр-Рияде, российский президент явно начал улавливать признаки того, что и в бизнес-климате дела для России пошли на лад. Сопровождаемый делегацией капитанов российского бизнеса и чиновников Путин сфокусировал свой первый за десятилетие визит в Саудовскую Аравию на торговле и инвестициях. Все это — на фоне явных усилий Кремля перевести свое растущее региональное влияние в звонкую монету.

«Все вы, конечно, объединены личным интересом в том, чтобы и далее развивать наши деловые связи и выполнять взаимно выгодные проекты», — заявил Путин на инаугурационном собрании Российско-саудовского Экономического Совета. Сопредседателем Совета выступал могущественный наследник саудовского престола Мохаммед ибн Салман. «Я бы хотел подчеркнуть, что это сотрудничество взаимовыгодно для обеих сторон: оно привлекает [саудовские] инвестиции в Россию и в то же время создает большое количество трансакций в пользу наших инвесторов здесь», — заявил господин Путин.

Ухудшившиеся отношения с Западом, особенно напряженные после нашествия России на Крым в 2014 году уменьшили приток американского и европейского капитала, а также отпугнули многих потенциальных инвесторов. Все это заставило Москву повернуться к востоку и к югу в поисках новых источников финансирования. А господин Путин возглавил укрепление связей с Пекином, а также попытки получить ресурсы богатых инвестиционных фондов, контролируемых Эр-Риядом, Дубаем и другими богатыми мусульманскими столицами. Несмотря на то, что ближневосточные партнеры не нуждаются в главном российском экспорте — нефти и газе — оказалось, что Россия производит множество нужных для этих стран изделий. Там есть большой рынок, куда Москва может экспортировать свое оружие, металлы и зерно. Кроме того, на Ближнем Востоке давно приглядываются к российским ядерным реакторам и космическим технологиям, весьма привлекательным для растущих экономик стран Персидского Залива.

Один только визит в Эр-Рияд дал России «улов» в виде соглашений на 3.4 миллиарда долларов — а это очень ценные сделки, если только этим плодам дадут созреть. Хотя численно большая часть сделок связаны с нефтехимией и больницами, самым призовым моментом для Москвы стали обещания от огромных суверенных фондов — оцениваемого в 320 млрд. долларов фонда Саудовской Аравии, а также 100-миллиардного фонда Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ). Оба обещали инвестировать в инфраструктурные проекты России. Фонд общественных инвестиций Саудовской Аравии (Public Investment Fund — PIF) согласился сформировать с Россией совместное предприятие по лизингу самолетов. Кроме того, оба фонда, саудовский и эмиратский «Мубадала», договорились вложить 300 миллионов долларов в российские железнодорожные акции. Почти во всех сделках «брокером» выступал Кирилл Дмитриев — глава российского Фонда прямых инвестиций. Этот фонд, являющийся кремлевским вариантом суверенного фонда, за несколько дней до визита Путина удостоился особой чести от саудовцев. Представителям фонда был вручен орден Достоинства второй степени короля Абдулазиза — второй по достоинству орден королевства.

Впрочем, Москва предпочитает мощные сделки медалям. Помимо прошлогодней сделки, по которой Катарская Служба Инвестиций заплатила 9 миллиардов долларов за 19 процентов акций Роснефти, российской государственной нефтяной компании, крупных сделок было до последнего времени у России немного. А те, что были, бледнели на фоне сделок китайских компаний и особенно — китайских государственных фирм. Смутное намерение «Сауди арамко», главной нефтяной компании королевства, купить пакет акций в российском арктическом проекте по производству сжиженного природного газа — это смутное намерение так и не материализовалось. Двухлетней давности соглашение между российским «Сибуром» и крупнейшей саудовской нефтехимической компанией Sabic — это соглашение, по которому намечались совместные стройки, все еще находится в стадии разработки. В Китае огромный спрос на энергию и сырье привел к многомиллиардным контрактам с российскими производителями. В регионе Персидского Залива местные инвесторы проявляют больше интереса к технологическим стартапам из США, чем к более скромным промышленным предприятиям, доминирующим в российской экономике. И хотя геополитическое влияние Путина, добытое частично благодаря военной победе Москвы в Сирии, обеспечивает Путину красный ковер во всех королевских дворцах региона, политическая дружба не всегда ведет к хрустящей наличности. Об этой оборотной стороне прорыва Москвы к Персидскому Заливу намеком упомянул во время путинского визита все тот же господин Дмитриев.

Он сказал об ожиданиях взаимной поддержки. «Я бы сказал, что некоторые российские инвесторы заинтересованы в IPO компании „Сауди арамко", — сказал он репортерам. — Но чтобы фонд национального благосостояния вкладывал деньги в „Сауди арамко" — это пока предмет для дискуссии».

И все же в ситуации, когда Эр-Рияд стремится получить максимальную выгоду от IPO, вдруг обозначившийся интерес Москвы к экономическому партнерству может оказаться как нельзя кстати. Впрочем, если принц Мохаммед ибн Салман расположен извлечь максимально высокую цену за свои предложения, господину Путину и его спутникам придется изрядно поскрести по сусекам. Направление движения денег по маршруту «Москва-Эр-Рияд» Кремлем явно не предусматривалось.

Автор задается вопросом: удастся ли Путину заменить западные инвестиции, обмелевшие после Крыма, вливаниями из суверенных фондов арабских стран и Китая? Общее впечатление — да. Один только визит в Эр-Рияд принес сделки на 3,4 млрд долларов. Помогли победы РФ в Сирии: теперь на приемах в странах Персидского залива перед россиянами расстелены красные ковры. Оказалось, кроме нефти и газа, России есть что им продать.

Оригинал публикации: Russia looks to translate Gulf’s warm welcome to cold cash