На прошедшем в Сочи саммите Россия — Африка президент РФ Владимир Путин сообщил, что товарооборот между Россией и странами Африки потенциально можно увеличить в два раза — до $40 млрд в год. О том, как добиться таких показателей, какие у России экспортные перспективы в Африке и почему нам выгоднее организовывать сборку техники, чем экспортировать напрямую, в интервью ТАСС в рамках форума Россия — Африка рассказал министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров.

источник: xn--80aa7ablfiq4c.xn--p1ai

— Денис Валентинович, как прошел ваш форум Россия — Африка? С какими странами будем налаживать торгово-экономическое сотрудничество? Какие африканские государства наиболее перспективные?

— Мы в рамках форума провели несколько встреч со своими коллегами, министрами промышленности африканских стран. Какие направления были бы интересны для нас? Их достаточно много. Например, малый и средний бизнес, инфраструктура, горно-шахтное дело. После переговоров с коллегами из Кот-д’Ивуара и Намибии у меня сложилось впечатление, во-первых, что с их стороны есть желание не только взаимодействовать, но и добиваться конкретного результата, который оценивается в увеличении товарооборота.

Наш президент называл цифры, что сейчас это примерно $20 млрд в целом по Африканскому континенту, и чуть меньше половины приходится на Египет, а на всю остальную Африку — всего $10 млрд с небольшим. Задача, которая поставлена президентом, — как минимум удвоить этот показатель — абсолютно понятная, и более того, у нас есть механизмы и понимание, за счет чего, за счет какой номенклатуры мы можем достичь цели.

— Как именно?

— Берем, например, Намибию: страна сегодня закупает 60% электроэнергии у соседних государств. Очевидно, что при наличии 330 солнечных дней — что мы можем поставлять, какое мы можем организовывать направление бизнеса в Намибии? Конечно, это поставка солнечных батарей и ветряная энергетика, учитывая, что в Намибии при достаточно хороших залежах природного газа нет его добычи. Это те направления, которые я для себя взял как домашнее задание на проработку в ближайшее время — чтобы сформировать предметное предложение с нашими российскими коллегами с учетом софинансирования со стороны Намибии — государственного, внебюджетного, частного, с участием Афроэксимбанка (где мы являемся сегодня полноценными акционерами), а также наших инструментов поддержки, наших частных инвесторов. То есть точно понимаю, что здесь может сложиться какой-то бизнес-кейс.

Далее. Вы знаете, что у нас развивается египетская промышленная зона. Но где Намибия, а где Египет? Перелет занимает восемь часов. Поэтому мы точно должны формировать индустриальные площадки в южной части Африки, на западном побережье, на восточном побережье, имея в виду в первую очередь логистические преимущества той или иной страны. В частности, мы сегодня рассматриваем как вариант Мозамбик, Намибию с точки зрения логистики и использования их портовых мощностей. И в частности, министр (индустриализации, торговли, малого и среднего бизнеса Республики Намибия Тжекеро Твейя — прим. ТАСС) нам обозначил перспективы освоения 2 тыс. гектаров земли под индустриальную повестку с приглашением наших российских экономических операторов, которые могли бы быть заинтересованы в размещении своих сборочных производств.

Нам не всегда выгодно поставлять: если мы говорим о комбайнах в собранном виде, то выгоднее поставлять их в контейнерах с последующей сборкой. То же самое автобусы или легкие коммерческие автомобили. Поэтому каждый рубль или каждый доллар мы должны считать на предмет стоимости транспортировки, добавленной стоимости в той стране, куда мы будем поставлять свою продукцию, учитывая льготные условия при организации сборочных производств, в том числе инструменты так называемых Африканских союзов. Конечно, для нас это особенное испытание — предстоит провести масштабные мероприятия, выстроить прямые контакты, проработать новые бизнес-миссии, отобрать те российские компании, у которых есть потенциал, интерес и перспектива сотрудничества на Африканском континенте.

— Правильно ли мы понимаем, что речь идет об организации промышленной зоны по аналогии с Египтом и в Намибии?

— Так и есть. Мы сегодня рассматриваем несколько вариантов, ищем страну, которая предложит нам аналогичные или даже лучшие условия, чем Арабская Республика Египет, для того чтобы закрепиться со своими предприятиями в южной части Африки.

Может быть, речь даже идет не об одной, а о нескольких индустриальных площадках, с разной номенклатурой промышленной продукции. Так, например, если мы говорим о фармацевтической промышленности, нас интересует организация производства упаковки фармацевтической продукции, или розлив, или таблетирование фармацевтической продукции, с условием того, что мы получим преференции, «зеленый коридор», быструю регистрацию и возможность поставок своих лекарственных препаратов в Республику Кот-д’Дивуар и соседние с ней страны.

Республика Кот-д’Дивуар — это 25 млн человек. И безработица в указанной стране составляет всего 2%, а инфляция — 0,5%. И ВВП этой страны ежегодно растет на 7,5%. Так что это перспективная страна с хорошими экономическими основами, и мы хотим с ней сотрудничать.

— Что касается фармацевтики в целом — мы уже активно экспортируем лекарственные препараты, например, в Федеративную Республику Нигерия. Будет ли развиваться это направление, будет ли осуществляться экспорт в другие африканские страны?

— Сегодня наши фармацевтические предприятия занимают около 60% мирового рынка вакцин от желтой лихорадки. И наш Федеральный научный центр исследований и разработки иммунобиологических препаратов им. М.П. Чумакова РАН поставляет лекарства напрямую в страны Африканского континента. Также мы работаем по линии экспорта иммунобиологических, онкологических препаратов.

Речь идет пока о небольших объемах, но мы уже зарекомендовали себя в Африке как надежный поставщик

Сложности возникают в части регистрации препаратов, но, как я уже сказал, мы работаем над этой проблемой и поэтому и рассматриваем локализацию — хотим иметь преференции по отношению к прямым поставщикам.

— Обсуждали ли вы в рамках форума поставки авиатехники в Африку? Мы знаем, что интерес проявляет Египет. Что конкретно хотят купить у нас наши коллеги, о каких объемах идет речь?

— Мы отдельно говорим с африканскими коллегами о поставках гражданской и военной авиатехники. С боевой авиацией у нас есть богатое партнерское прошлое, есть настоящее и есть будущее. С гражданской авиацией все сложнее, поэтому мы сконцентрировали свое внимание именно на ней. Мы в советское время осуществляли в Африку крупные поставки авиатехники, но с 90-х годов прошлого века и вплоть до 2010-х годов гражданские самолеты туда не поставлялись, континент заняли западные страны. Сейчас мы хотим переломить эту тенденцию.

По вертолетам у нас поставки двойного назначения, поставляем разные версии Ми-8. SuperJet мы начали обсуждать только c 2011 года. И к сожалению, мы не получили еще консолидированные объемы заказов, которые нам позволят одновременно с поставкой обеспечивать еще и качество обслуживания. Мы учитываем опыт работы с рынком Мексики, куда было поставлено более 20 самолетов.

Помимо изменений в экономике самого региона, сказавшихся на модели эксплуатации поставленных самолетов, остались не до конца решенными и некоторые вопросы по сервисному обслуживанию, были определенные сбои в этой части.

По Африке, например, у нас подписан контракт на поставку одной VIP-версии SSJ-100 в Замбию

Но при этом в Замбии кроме аванса не нашлось средств на финансирование этого самолета, поэтому контракт находится в замороженном состоянии. И у нас, честно говоря, есть опасения, что, поставив самолет, мы получим экономически серьезное обременение, потому что вынуждены будем обеспечить гарантийное обслуживание: в срок эксплуатации направлять туда техников и поставки технической аптечки, а это деньги.

Повторюсь: для нас важно сегодня набрать определенный пул (заказчиков в одном регионе — прим. ТАСС). Если мы наберем этот пул, тогда это будет выгодная история, по крайней мере с точки зрения того, что SSJ-100 будет эксплуатироваться и обслуживаться своевременно.

— А Египет?

— По Египту отдельно мы работу такую вели, ведем и продолжаем вести. Речь идет примерно о 15 самолетах. Все упирается в авиасообщение с Хургадой и Шарм-эль-Шейхом. Будет решен вопрос, я думаю, что коллеги с большим интересом отнесутся к этому треку дискуссии. И то же самое касается МС-21, пока это в начальной стадии, с учетом того, что у нас сегодня набраны твердые заказы на 175 самолетов, нам нужно их исполнить в ближайшие пять лет. Сначала поставки на внутренний рынок, нашим коллегам из Евразийского экономического союза, ближнего зарубежья, ну и по дальнему зарубежью у нас также уже есть наработки, куда мы начнем свои поставки.

— А что за наработки по поставкам самолетов в дальнее зарубежье?

— Мы, когда формировали облик МС-21 и определялись с количеством пассажиров, у нас была дилемма, куда пойти: в 210 мест, в 150 или в 180. Мы, например, работали с Юго-Восточной Азией, и коллеги из Юго-Восточной Азии, в частности Малайзии, Индонезии, изначально делали заявки на так называемые мягкие контракты.

— А количество самолетов вспомните сейчас?

— Например, с Малайзией еще на стадии подготовки серийного производства речь шла примерно о десяти самолетах. Но — еще раз — это мягкие соглашения, пока без жестких обязательств.

Мы рассчитываем, что успешное завершение сертификационных испытаний самолета, получение сертификата типа, в том числе европейского, придаст серьезный импульс продвижению на международном рынке. Интерес уже сегодня высокий.

При этом нам дает некоторые преимущества наша история взаимодействия с различными странами, в том числе по поставкам военной авиатехники. На «подготовленной» почве, где тебя знают, продвижение гражданских проектов может идти эффективнее.

В целом это тот этап, на котором мы находимся в Африке. Будем продолжать активно продвигать свою технику, исходя из формирования пула, речь идет как минимум о 20 самолетах, для того чтобы мы могли уже жестко подписывать контракты, иметь обязательства, иметь возможность качественно их обслуживать.

— У вас несколько лет назад была поездка в Танзанию. После нее вы говорили, что там тоже ведется проработка поставки SSJ-100. Как сейчас там обстоят дела? Это тоже страна, которая не сможет обеспечить финансированием поставки самолетов?

— На сегодняшний день, как я уже сказал, мы пока не имеем окончательно сложившегося понимания по африканским странам, где мы могли бы набрать пул. Продолжаем работать, но в этом направлении, я думаю, нужно активно взаимодействовать, и прошедший форум дает больше возможностей. Потому что облететь все страны, демонстрировать свою технику всегда сложнее, чем представить ее здесь, в Сочи, и дать возможность нашим потенциальным заказчикам ознакомиться с самолетом.

— В рамках форума кому-то презентовали самолеты?

— Нон-стоп выставленные образцы посещали делегация за делегацией. И наши коллеги из «Гражданских самолетов Сухого» презентовали самолет многим делегациям. Чуть позже узнаем итоги по поводу количества делегаций и потенциальных заказчиков.

Беседовала Мария Амирджанян, при участии Юнии Поляковой, Елены Карьгиной