Русский Север известен уникальными памятниками деревянного зодчества и природными красотами, но помимо этого сюда уже не одно столетие приезжают исследователи и поклонники устного народного творчества. Вполне закономерно, что на территории заповедных земель Кенозерья — в деревне Вершинино Архангельской области — находится единственный в России музей эпического наследия «В начале было слово».

Популяризация русского языка и литературы, а также национальных традиций — один из приоритетов федерального проекта «Творческие люди», входящего в нацпроект «Культура». Корреспондент портала «Будущее России. Национальные проекты», оператором которого является ТАСС, побывала в музее и узнала, как в отдаленной северной деревне с незапамятных времен сохраняют традиции народных сказителей.

Заговоры и старинки

Музей эпического наследия «В начале было слово» открылся в 2016 году. Он расположен в реконструированном крестьянском доме семьи Шишкиных 1861 года. Кажется, что эпос — нечто эфемерное и плохо поддается экспонированию, но этот музей в первую очередь посвящен людям, то есть сказителям. Их миссией была передача опыта и знаний новым поколениям. Многие сказания посвящены мифическим и мистическим персонажам, но не для развлечения слушателей, а потому что местные жители действительно верили в их существование.

«Люди у нас верили не только в Бога, но и в духов, которые рядом с ними всегда жили, потому на этой территории было записано очень много жанров, в том числе заговоров. Основными были былины, старины или старинки, как их еще называли, духовные стихи, баллады, лирические и исторические песни», — рассказывает глава музея Елена Калитина.

 Отдельный зал посвящен исследователям устного народного творчества, которые приезжали в Кенозерье на протяжении 150 лет. Всего эти места посетила 81 фольклорная экспедиция, записавшая свыше 3000 эпических текстов, в том числе 349 былин. Стенд с современной инфографикой иллюстрирует, из каких городов России приезжали ученые. Здесь же можно узнать, что средний возраст собеседников фольклористов составлял 70 лет, а средний возраст ученых — 35 лет.

«Легко уяснить себе причины, по которым могла сохраниться здесь в народной памяти эпическая поэзия, давно исчезнувшая в других местах России. Этих причин две, и необходимо было их совместное действие; эти причины — свобода и глушь» — так писал Александр Гильфердинг, первый специалист, доехавший до этих мест.

Местные жители даже прозвали музей «домом Гильфердинга». Петербургский генерал, избранный председателем российского этнографического отделения Императорского русского географического общества, приехал в Кенозерье в 1871 году. Он провел здесь всего восемь дней, побывал в двух деревнях, но этого хватило, чтобы записать вручную 83 эпических текста в исполнении 22 сказителей. Особым подвигом сотрудники музея называют задокументированные Гильфердингом 53 былины, ведь сказание каждой из них могло длиться до часа. Конечно, это испытание не только для записывающего, но и для исполнителей. Сказителям за труд платили ситцем, сахаром или деньгами.

Самыми известными в музее называют соколовские экспедиции. Их с 1926 по 1928 год организовали два брата — Юрий и Борис Соколовы, профессора МГУ. Их записи в сравнении с текстами Гильфердинга показывают, что сказители являлись полноценными соавторами былин и эпосов, внося свои правки в тексты. Сюжет оставался неизменным, но детали менялись в зависимости от того, как реагировали на рассказ слушатели. С появлением в этой местности в начале XX века книг сюжеты также стали заимствовать из них.

Валики Эдисона

В музее представлен необычный аппарат — фонограф Эдисона, который привезли сюда братья Соколовы. В него вставляли восковые валики, для записи одной былины их требовалось не меньше десяти. Чтобы сэкономить место, фольклористы записывали только начальные стихи произведений.

«Люди местные многие были неграмотные, они по-разному воспринимали этот аппарат. Одни думали, что там бес сидит. Кто-то спрашивал, не грешно ли петь в пост. Мужики боялись, что баб запишут и головушки их увезут в Москву. А еще послушают себя в записи и говорят: „Лучше нас поют. Молодцы, профессора“. Но люди были артистичные, им хотелось, чтобы их записали», — рассказывает Елена Калитина.

 К сожалению, многие валики были утеряны после смерти братьев Соколовых. После них записи делались уже на магнитофонную пленку. Первый магнитофон привезли сюда в 1956 году, но он весил 20 кг, работал от электричества и не был приспособлен для экспедиции на Русский Север. Потом приехало три отряда исследователей из МГУ с пленочными магнитофонами, но только на один удалось записать фрагменты текстов. Техника не выдерживала бездорожья и постоянно ломалась в пути.

Именно в записях Соколовых впервые фигурирует дом Шишкиных, на месте которого сейчас находится музей. Говорят, что здесь останавливался и Гильфердинг, так что место выбрано не случайно. В зале «Изба» можно увидеть блокнот с зарисовками фольклорных экспедиций, а на мансардном этаже музея располагается кабинет ученого — фольклористы со всей России и мира могут приезжать работать с редчайшими материалами. Это самая большая мемориальная библиотека в Архангельской области.

Кстати, сказания окружают музей в буквальном смысле. Недалеко находятся местные достопримечательности — Святая роща и Русалкин камень на берегу озера.

«Есть такое поверье, что на этом камне местный житель, который рано утром пошел за водой, увидел русалку. Она сидела волосы расчесывала, его увидела, бросилась в воду, и больше ее там никто не видел, но название Русалкин камень сохранилось», — поясняет Калитина.

«Некогда дурика валять»

«От рожденья до венченья, от венченья до сконченья», — говорили сказители, подчеркивая тем самым, что фольклор сопровождает человека всю жизнь. Зал «Жанры» разделен на соответствующие тематические периоды: рождение, детство, сватовство, становление семьи, ведение хозяйства, старость, кончина, похороны и поминки.

«Я в детстве думала, что былины — о подвигах богатырей, а когда пришла сюда, оказалось, что в былинах рассказывают о чувствах людей, взаимоотношениях в семьях, между братом и сестрой или о том, например, как жена изменяла мужу и была за это наказана», — поясняет директор музея.

 Если былины в основном слушали взрослые, то дети познавали мир через сказки и загадки. Отдельно выделена поэзия пестования — это детские частушки, пестушки, приговорки, колыбельные песни. Одна из старейших местных жительниц и хранительниц традиций устного творчества Клавдия Шишкина исполняет посетителям музея старинную колыбельную песню, качая зыбку (так называли здесь люльку). Кстати, в зыбку клали изготовленных мамой или бабушкой куколок, которые оберегали ребенка во сне, а сверху накрывали подолом сарафана — считалось, что, чувствуя запах матери, ребенок быстрее заснет.

«Ребенок не спит, а начнешь книжки читать или эту колыбельную петь — он слушает и засыпает. Я сама такую качала ногой, а тут еще вот прялка — то ткешь, то прядешь, то еще веревки вить надо. Раньше ведь ткали, все делали, некогда было дурика валять», — смеется Шишкина.

Отдельный зал посвящен сказителям. Из окон на посетителей смотрят восемь легендарных местных исполнителей. Всего за 150 лет их записано более 400. Самая известная династия — Сивцевых, их девять былин впервые записали фольклористы. Династия пошла от Ивана Павловича Сивцева. Его внук Федор Тимофеевич был известен в деревне не как сказитель, а как мастер по изготовлению валов к мельницам.

«Имел двухэтажный дом, большое хозяйство, много детей, все время раскулачивали этого человека. Тексты он знал от старшего поколения и говорил: „Мне сесть надо нога на ногу, чтобы петь-то“. То есть, чтобы рассказывать, нужно было, оказывается, сесть правильно», — отмечает Калитина.

Услышать родной голос

Когда же исполнялись былины? Ответ прост: когда деревенские мужчины были заняты общей работой. «Сети плели, валенки валяли… Ну и иногда даже на печке лежит, помурлыкает себе былину, и все домочадцы слушают, что он там напевает», — поясняет Калитина.

На стенах можно прочитать цитаты сказителей. Внимание привлекает портрет правнука основателя династии Александра Михайловича Сивцева. Он применял свои знания на войне, отвлекая однополчан от ежедневных тягот.

«Рассказывал солдатам былины и сказки, и даже командиры приглашали его к себе в палатку. Его слова: „Бывало, бомба загудит — примолкнут, а взорвется — так опять спрашивают: “Что дальше?» То есть солдаты его очень внимательно слушали даже во время бомбежки", — рассказывает Калитина.

 Еще одна правнучка Сивцева — Анна Макаровна Артемьева. Ее история проливает свет на то, как дети в малограмотных семьях запоминали объемные эпические тексты: «Раньше сядет дедушка сети вязать, да поет, да вяжет, а я слышу». Конечно, не каждый ребенок обладал уникальной памятью и любовью к этому искусству. Отсюда рождались разночтения — три родных брата рассказывали одну и ту же былину в разных вариациях.