В феврале 2020 года сирийская армия достигла окрестностей главного оплота антиправительственных сил в Сирии, города Идлиб. Это развитие событий повергло в шок сторонников и руководство вооруженных группировок Идлиба и стало наглядным подтверждением того, что западные державы и их медиа-структуры не хотят признавать. Правительство президента Башара Асада не только пережило 9 лет кровопролитной войны, но и оказалось на стороне победителя.

Город Идлиб является столицей губернаторства Идлиб. Он расположен в 59 км к юго-западу от Алеппо и примерно в 22 км от турецкой границы. Город делится на шесть основных районов: Ашрафия, Хиттин, Хиджаз, Даунтаун, Хуррия и Аль-Кусур. До войны город Идлиб был быстро развивающимся городским центром. С 2004 по 2010 год его население выросло с примерно 99 000 до 165 000 человек. Большинство жителей были мусульманами-суннитами. Кроме того, существовало значительное христианское меньшинство, которое почти полностью исчезло к 2020 году по понятным причинам.

В 2011 году Идлиб и его окрестности стали одним из главных центров насилия. Антиправительственные вооруженные формирования впервые в том же году захватили город.

Ключевую роль сыграли члены радикальной исламистской группировки Ахрар аш-Шам, объявившей цель создания исламского государства, управляемого в соответствии с законами шариата. Ахрар аль-Шам приобрел широкую известность как ключевой союзник Джабхат ан-Нусры, официального ответвления Аль-Каиды в Сирии. Их плодотворное сотрудничество продолжалось до 2017 года, когда отношения между группами стали более холодными. Их база финансирования начала рушиться после того, как боевики потерпели сокрушительное поражение в городе Алеппо. Это вызвало ряд противоречий между официальными союзниками, которые даже переросли в некоторые локальные столкновения. В 2020 году коалиция Ахрар аш-Шам и несколько других группировок, вооруженных и финансируемых Турцией, известны как Национальный фронт освобождения. Он по-прежнему поддерживает значимые отношения с Jabhat al-Nusra, который изменил бренд на Hayat Tahrir al-Sham, пытаясь скрыть свой костяк Аль-Каиды от международной аудитории.

В феврале 2012 года антиправительственные группировки уступили город сирийской армии, которая начала широкомасштабную военную операцию в этом районе. Идлиб снова попал в руки боевиков в апреле 2015 года после того, как объединенные силы Джабхат ан-Нусры, Ахрара аль-Шама, Джунда аль-Аксы и нескольких других связанных с Аль-Каидой группировок напали на город с трех сторон. После этого боевики захватили еще один важный городской центр в провинции Идлиб — Джиср-эш-Шугур, довоенное население — около 44 000 человек.

С тех пор Идлиб и Джисра аль-Шугур последовательно превратились в два ключевых центра притяжения радикалов в регионе. К ним относятся как члены различных группировок боевиков, побежденных сирийской армией по всей Сирии, так и несколько иностранных граждан, стремящихся присоединиться к какой-либо мощной ближневосточной террористической группе. Это повлияло на расстановку сил внутри боевых групп, действующих в регионе. Ахрар аль-Шам потерял большую часть своего прежнего влияния. Как часть Национального фронта освобождения (НФЛ), он получает дополнительное финансирование и поставки из Турции, но весь альянс больше не является конкурентом Джабхат ан-Нусры. НФЛ играла роль вспомогательных сил в большинстве недавних сражений с участием Джабхат ан-Нсура. Его основной сильной стороной является доступ к постоянному потоку турецких военных поставок, включая противотанковые управляемые ракеты. Через НФЛ оружие, поставляемое Турцией, регулярно появляется в руках Джабхат ан-Нусры. НФЛ утверждает, что у него есть до 70 000 членов. Тем не менее, местные источники говорят, что реальное количество активных бойцов может быть оценено не более чем в 25 000 человек.

Несмотря на неудачи в городе Алеппо, на севере Хамы и на юге Идлиба, Джабхат ан-Нусра остается самой мощной силой в Большом Идлибе. Его главные политические и военные штаб-квартиры расположены в городе Идлиб. Группа также создала несколько складов оружия и средств обслуживания оборудования в городе. Он намеренно ставит собственную инфраструктуру в непосредственной близости от гражданских целей, используя местных жителей в качестве живого щита от авиационных и артиллерийских ударов. Крупные известные оружейные склады ан-нусры также расположены в Хан и Сармада. Оружейный склад Хан расположен прямо возле лагеря для перемещенных гражданских лиц. 20 ноября 2019 года несколько мирных жителей из лагеря были убиты, когда ракета сирийской армии попала в зону хранения оружия. Ряд небольших складов с оружием был перенесен в пограничный район Турции после вывода боевиков из Маарат-ан-Нуман и хана Шейхуна. Число боевиков, сражающихся под нынешним брендом «Джабхат ан-Нусра» — «Хаят тахрир аш-Шам» — оценивается в более чем 30 000 человек.

Джиср ас-Сугур и его окрестности превратились в гнездо Исламской партии Туркестана, еще одной связанной с Аль-Каидой группировки боевиков. В основном это этнические уйгуры и другие иностранцы. Идеология группы провозглашает цель создания Халифата в китайском регионе Синьцзян и, в конечном итоге, во всей Центральной Азии. Тем временем они используют сирийский Идлиб в качестве плацдарма для получения боевого опыта и ресурсов для атак в Китае и Центральной Азии. Анкара, которая использует различные радикальные формы пантюркизма в качестве инструмента для расширения своего влияния, закрыла глаза на приток иностранных террористов в зону деэскалации Идлиба. Число бойцов Исламской партии Туркестана с их семьями оценивается от 10 000 до 20 000 человек.

Общая численность групп, действующих в Большом Идлибе, оценивается примерно в 110 000 человек. Тем не менее, большинство малых групп поляризованы и деморализованы даже больше, чем их старшие братья.

Операция сирийской армии в Идлибе, начавшаяся в декабре 2019 года, позволила правительству Дамаска отвоевать более 1200 км2 у Хаят-Тахрир-эш-Шам и его союзников, и наступление продолжается. Проправительственные силы захватили крупнейший подрайон округа Идлиб провинции — Саракиб Нахия (население около 88 000 человек) и взяли под контроль перекресток автомагистралей М4 и М5. Таким образом, группы идлибов потеряли ключевой логистический центр, который они использовали для снабжения своих войск и перемещения подкреплений между северной Латтакией, южным Идлибом и северным Алеппо. Потеря Саракиба также обнажила юго-западный фланг Аль-Эйса, главный опорный пункт Хаят-Тахрир-эш-Шам на юго-западе Алеппо. Диверсионная атака армии в этом районе сразу превратилась в настоящее наступление. Правительственные войска взяли под контроль ряд поселений, в том числе оплот боевиков Аль-Эйса.

Сирийская армия в настоящее время имеет два основных приоритета:

• Чтобы обезопасить всю трассу М5, которая связывает города Хама и Алеппо. Это позволит правительственным силам свободно перебрасывать войска и технику только вдоль нынешней линии фронта. Таким образом, они будут иметь дополнительное преимущество в маневренности;
• Для увеличения давления на улей Хаят Тахрир аш-Шам, город Идлиб, который сейчас находится примерно в 8 км от активной линии фронта. Это беспрецедентная ситуация, которой не было с 2015 года. Весь предыдущий год город оставался в постоянной безопасности от любого наземного наступления правительственных сил. Таким образом, его нынешние правители не стали создавать сильные укрепления. Тот же подход объясняет, почему скорость наступления сирийской армии возросла после того, как она миновала основную линию обороны Хаят-Тахрир-эш-Шам и ее союзников вблизи хана Шейхун.

Быстрые успехи сирийской армии вызвали сильную негативную реакцию у держав, не заинтересованных в устранении точки нестабильности Идлиба, включая Турцию. Анкара является официальным участником формата Астана и государственным гарантом сделки по деэскалации Идлиб. Дело в том, что Анкара не выполнила ключевой пункт Астанинских соглашений — она ​​не отделяла «умеренных мятежников», поддерживаемых Турцией, от террористов, связанных с «Аль-Каидой», которые исключены из режима прекращения огня. Любая такая попытка неизбежно покажет, что террористы контролируют более 80% удерживаемой оппозицией части Большого Идлиба. Анкаре придется официально подтвердить, что операция сирийской армии против них идет в рамках Астанинских соглашений. Это неприемлемо для турецкого руководства, которое долгое время использовало различные военные и дипломатические меры, чтобы помешать правительству Асада захватить северо-запад Сирии и укрепить собственное влияние в районах присутствия турецких войск. В соответствии с соглашением о демилитаризации (сентябрь 2018 года) турецкая армия также установила 12 наблюдений, предположительно предназначенных для наблюдения за прекращением огня. Г-н Реджеп Тайип Эрдоган, вероятно, думал, что этим шагом он потребовал весь Идлиб для собственных геополитических игр.

В ходе операций «Идлиб» (2019–2020 годы) сирийские войска осаждали 5 турецких наблюдательных постов и даже несколько раз обстреливали турецкие военные. В ответ турецкое руководство объявило, что его силы нанесли сильный удар по «режиму Асада». Однако удары не остановили наступление сирийской армии. Вот почему турецкие военные неуклонно наращивают свое военное присутствие в удерживаемой боевиками части региона Большой Идлиб, включая сельскую местность города Идлиб. По некоторым данным, в этой части Сирии было развернуто до 1000 единиц турецкой военной техники.

5 февраля президент Эрдоган представил ультиматум Сирии. Он потребовал, чтобы сирийцы прекратили военные операции против воинствующих групп Идлиб и покинули турецкие наблюдательные посты, покинув территорию, освобожденную от террористов в последние месяцы. Турецкий лидер дал правительству Дамаска время до конца февраля. Если Сирия отвергнет ультиматум, Эрдоган поклялся начать полномасштабные военные действия против сирийской армии. Это была не первая такая угроза со стороны турецкого руководства, и все предыдущие оказались пустыми словами. Тем не менее, на этот раз ситуация может развиваться по другому сценарию. Многое будет зависеть от состояния отношений между Турцией, США, Израилем и Россией.

Эрдоган не рискует прямой военной конфронтацией с Россией. Это будет стоить слишком дорого для Турции. Тем не менее, если турецкое руководство будет уверено, что Россия не даст реального ответа на полномасштабную атаку на сирийскую армию, будет большой шанс, что Турция осуществит такую ​​атаку. Правительство Эрдогана уже имеет опыт проведения прямой агрессии против России. В ноябре 2015 года турецкие ВВС сбили российский истребитель-бомбардировщик С-24 в сирийской провинции Латакия. Кремль оставил эту акцию без ответа в военной сфере.

В конце концов, полноценная турецкая война с Сирией маловероятна, потому что Анкаре не хватает ресурсов для такого шага. Более вероятный сценарий — крупная военная операция вооруженных сил Турции. Даже этот шаг потребует средств и сил, которые будут во много раз больше, чем задействованные в операциях «Щит Евфрата», «Оливковая ветвь» и «Мирная весна». Если Эрдоган решит одобрить эту военную операцию в Сирии, это подорвет и без того ослабленную экономику Турции, подорвет позиции Турции в регионе и существенно осложнит ее отношения с Евросоюзом. Поэтому турецкие военные действия, вероятно, примут форму квази-военной пиар-акции (например, удары США по Сирии в 2017 и 2018 годах).

Турецкие планы могут быть подорваны дальнейшим провалом защиты Хаят Тахрир аш-Шама в Идлибе. Боевики оказались неспособны к прорыву сирийской армии в оперативную глубину их обороны, где у них нет необходимой оборонной инфраструктуры. Таким образом, проправительственные силы имеют шанс нанести сокрушительный удар по боевикам и, по крайней мере, доехать до пригорода города Идлиб до конца месяца.