Сохранение народных промыслов и художественных традиций — одна из главных задач федеральной программы «Творческие люди», входящей в нацпроект «Культура». Популяризацией народных ремесел занимаются не только государственные, но и частные площадки, созданные энтузиастами. Корреспондент портала «Будущее России. Национальные проекты» побывала в Музее матрешки и традиционной игрушки в Нижегородской области и выяснила, почему важно сохранять и прививать любовь к народным промыслам.

Из санэпидемстанции в музей

Небольшой город Семенов (его население — всего около 25 тыс. человек) расположен в двух часах езды от Нижнего Новгорода. Здесь находится один из самых необычных музеев региона — Музей матрешки и традиционной игрушки. Площадка располагает солидной коллекцией — более 700 экспонатов. Здесь есть и японские «родственники» русской матрешки, и современные с тематической росписью: Петр I, свадьба. Первая семеновская матрешка, к слову, довольно молодая: она появилась в 1922 году.

Опыт изготовления игрушки семеновские мастера перенимали у подмосковных коллег. Уже в 1929 году заработала местная артель, которая специализировалась на выпуске деревянных кукол. Изначально она объединяла не более 20 мастеров, изготавливавших матрешки на дому, а в 1932 году была создана фабрика под названием «Семеновская роспись». Музей при ней открылся недавно, 24 ноября 2017 года, в этом году его планируется выделиться в отдельное юридическое лицо. Нынешний директор Ирина Суханова рассказывает, что пришла сюда в феврале 2018 года, кардинально поменяв профессию, но о своем решении не жалеет.

«У меня медицинское образование, я окончила Горьковский мединститут, санитарно-гигиенический факультет, и 27 лет работала в санэпидемстанции, Роспотребнадзоре. Я курировала промышленность. Ушла оттуда и планировала заняться домом, отдохнуть, но пригласили в музей, — вспоминает Суханова. — Не стала отказываться, мне это интересно».

Сейчас директор управляет совсем небольшим коллективом: в музее работают всего пять человек. Причем каждый сотрудник может заменить другого. «Я могу провести экскурсию. Один экскурсовод и один работник в сувенирной лавке. А также два художника. Вот только их мы заменить не можем. Пока», — говорит Суханова.

«Никто не жил до холодильников»

Сама директор регулярно проводит экскурсии, в том числе и о русском быте до революции. Периодически туристы ее удивляют. Так, на одной из экскурсий Ирина рассказывала детям про погреб и девочка лет девяти не понимала, что это и почему продукты нельзя было хранить в холодильнике. Ребенку объяснили, что раньше холодильников просто на было, но девочка без тени сомнения ответила: «Когда не было холодильников, никто не жил». Суханова уверена, что противостоять такой неосведомленности могут музеи русского быта и народных ремесел:

«Дети девяти-десяти лет уже взрослые, а многие не знают, что такое прялка. К нам приходят, я рассказываю, что на Руси в девять-десять лет девочек уже сажали за прялку. Это было обязательно. Известны в истории факты, когда девочек сажали за прялку и в шесть лет. А сейчас для нас девятилетние — дети. Мы не только вспоминаем, что такое народные промыслы, но и пробуждаем любовь к творчеству».

По словам директора музея, после экскурсии дети говорят, что хотели бы научиться рисовать, расписывать матрешку. «Мы прививаем художественный вкус, воспитание, любовь к труду. Мы начинаем с садиков. На мастер-классе у нас в музее был самый маленький ребенок — ему год. Он увлеченно рисовал пальчиком. А трехлетние дети уже расписывают матрешек», — отмечает она.

Суханова уверена, что народные промыслы необходимо поддерживать, чтобы не лишиться корней. «Наши дети забудут не только слово „погреб“, но и своих родственников. А из тех, кто не забывает свои корни, свою историю, на мой взгляд, плохих людей не получится. Чтобы росла здоровая нация, обязательно нужно прививать эти корни. Все истинно русское выходит из глубинки, из деревень. Это не появляется в больших городах», — считает она.

Через тернии к матрешке

Суханова вспоминает и еще один забавный эпизод: «Однажды утром ко мне на экскурсию пришла небольшая компания отдыхающих. Все слушали, ходили, всем было интересно. Только один парень все время зевал. Я в какой-то момент спросила — может, ему неинтересно или чувствует вдруг себя плохо? Если отдохнуть надо, мы и чаем можем напоить. А он отвечает: „Вы понимаете, у нас сегодня второй день свадьбы. Мы спали полтора часа, но очень хотели второй день необычно и с пользой провести и пришли в музей“. Люди тянутся к хорошему».

Впрочем, она считает, что в частные музеи приходят совсем не за знаниями — важна атмосфера: «Они приходят за настроением. Иногда посетители приходят, и мне хочется чисто психологически их поймать. Смотришь, некоторым не интересны ни тема, ни сам поход в музей. А в конце экскурсии он говорит: „Я вообще в музей не собирался идти, меня жена притащила. Но у вас так легко и хорошо, что мне стало спокойно, радостно“. Так что люди ходят в частные музеи за настроением».

Преимущество частных музеев в том, что они могут показывать туристам более необычные программы, чем их государственные коллеги, говорит директор. Впрочем, по мнению Сухановой, необходимо, чтобы частные и государственные музеи тесно сотрудничали.

«В целом я считаю, что без частных музеев невозможно обойтись. В отличие от государственных мы не вписываемся в какие-то рамки. Мы можем менять коней на переправе: нам не нужно проходить много стадий согласования, чтобы изменить что-то в своей концепции. Конечно, нужны и частные, и муниципальные музеи. Мы должны дополнять друг друга: у нас разные концепции, но нам нужно держаться вместе», — считает она.

Экскурсовод должен уметь спасать жизни

Помимо воспитания нового поколения музеи народных ремесел помогают существовать традиционным промыслам.

«Часто мы сталкиваемся со следующей проблемой: ходит группа посетителей, восхищается. Туристы уверены, что резчики зарабатывают огромные деньги. На самом деле это не так. Более того, из профессии люди уходят. Народные промыслы находятся в бедственном состоянии. И если бы не создание такого музея, как, например, наш, куда приходит молодежь и видит, как это красиво, а некоторые потом идут обучаться художественным специальностям, — все могло быть в более бедственном положении», — считает Ирина Суханова.

Она отмечает, что открыть и содержать частный музей — огромный труд. А ведь хочется сделать его интерактивным, чтобы современным школьникам было интересно. Так, на сайте музея уже есть виртуальная экскурсия.

«В декабре 2019 года мы выиграли грант от правительства Нижегородской области. Это одна из мер поддержки, которую мы должны освоить. Трем предприятиям дали по 1 млн рублей. Мы думаем, что нам закупить: аудиогид с переводчиком, проектор, организовать новые онлайн-экскурсии. И снять фильм про технический процесс производства матрешки. Мы не водим туристов на предприятие, а так сможем продемонстрировать. Но пока это все планы», — делится директор.

Главное, в чем, по ее мнению, власти могут помочь частным музеям, — это «подружить» их с государственными, а также повесить в центре города или на въезде в Семенов информационные таблички о музее семеновской матрешки.

«И мы бы попросили дать право частным музеям наравне с муниципальными участвовать в разработке концепции Международного фестиваля народных художественных промыслов, который в Семенове ежегодно проходит. То есть нас надо объединять», — отметила она.

Кроме того, директор уверена, что сотрудникам музеев нужно заниматься образованием. Она призналась, что и сама бы с радостью пошла учиться.

«Минимум два раза в год нужно отправляться на дополнительное обучение. Какие должны быть курсы? Вплоть до оказания первой помощи. Ходит группа, например, летом. Один из посетителей упал в обморок — и что делать? Это должен знать любой экскурсовод. Кроме того, нужны правила поведения в экстремальных ситуациях. Экскурсовод — он, как боец, должен ориентироваться в любых ситуациях. В частности, какие слова он должен сказать разным возрастным группам так, чтобы это не вызвало паники, но информация дошла. Сейчас мы занимаемся самообразованием: ищем в интернете, читаем и все время учимся. Но хотелось бы, чтобы преподавали централизованно. Для народных художественных ремесел это и художественные мастер-классы. Чтобы мы могли на практике узнавать, как это делают. Дополнительное образование, развитие — это очень важно для всех, сотрудники музеев не исключение», — уверена Суханова.

Пока, по ее словам, музейным работникам в регионе попросту негде учиться.

«Необходим если не институт, то хотя бы постоянные семинары, где сотрудники музеев могли бы обмениваться опытом. Значимость экскурсовода — на уровне педагога, даже больше. Он должен быть обязательно психологом. Нужны какие-то обучающие программы для этого. Именно в части образования для нас хотелось бы расширения нацпроекта „Культура“, — добавляет она.

Впрочем, уже сейчас творцы и управленцы, работающие в сфере культуры, могут учиться: планируется, что к 2024 году в рамках федеральной программы „Творческие люди“ квалификацию повысят 200 тыс. человек. Обучение будет проходить на базе 15 центров непрерывного образования, также создающихся в рамках нацпроекта.

Читайте также:

Кощей-подкаблучник, русалка без хвоста: чем удивит выставка „Русская сказка“ в Третьяковке

Профессионализм и новые технологии: директор Музея истории ГАЗ о развитии в условиях культурного бума и цифровизации

Из каскадеров в музейщики: как энтузиаст военной истории создал музей в Рязанской области