Дмитрий Быков из Челябинска большую часть жизни прикован к постели — с тех пор как в 15 лет неудачно нырнул и сломал позвоночник. Но это не помешало ему сделать научную карьеру и даже уехать на год преподавать в Штаты. Быков всерьез думал о том, чтобы остаться в теплом Таллахасси в каких-то сорока минутах езды от океана. И все же вернулся в родной холодный Челябинск. За свою жизнь он написал 12 книг, преподавал студентам на кафедре социальной работы и подружился с десятками людей из разных городов и стран. До сих пор на вечеринки в его день рождения собираются по 30-40 человек.
![]()
источник: i.ytimg.com
«Два позвонка — вдребезги»
Еще в юности жизнь Быкова разделилась на «до» и «после». Шло лето 1982-го, Дмитрий окончил восьмой класс английской спецшколы. Вместе с друзьями пошел купаться на озеро, нырнул «рыбкой» в прохладную освежающую воду — и не вынырнул. Он получил так называемую травму ныряльщика: ударился головой о дно водоема. «Я утонул, меня вытащили, откачали. Два позвонка — вдребезги», — спустя много лет Быков вспоминает эту трагическую историю совершенно спокойно.
Дима не сразу понял, что это навсегда: «Никто ничего не говорил. Меня прооперировали: пятый и шестой позвонки убрали, вместо них вставили кусок из ноги. Потом — вторая операция в Москве. Тогда было время экспериментов, многие пытались найти решение, но реальных прорывов не было. Через несколько месяцев уже стало все понятно».
Дима провел в больнице практически год. Все это время к нему приходили учителя, школу парень окончил одновременно со всеми: «Отличные были преподаватели, до сих пор дружим, спустя вот уже 35 лет».
![]()
Быков (второй слева в первом ряду) до травмы
Определиться, что делать дальше с резко изменившейся жизнью, Дмитрию помогли наблюдения за другими «спинальниками». «В первые годы после травмы много поездил по больницам и санаториям. Я был тогда „свеженький“, а там находились люди, которые уже давно так живут. Смотрел на них и понимал, что есть два варианта: либо сразу ломаешься, потому что произошли слишком резкие перемены, либо приспосабливаешься, устраиваешься максимально комфортно и как-то развиваешься».
Дмитрий хорошо помнит, как жил до травмы, воспоминания не расплылись, не стали казаться далеким сном. «Это все остается со мной: этапы моей жизни, просто немножко разные — хотя вам, они, наверное, кажутся совершенно противоположными», — замечает Быков.
«Начал потихоньку работать»
Возможность получить высшее образование появилась не сразу: Дима был прикован к постели, а программ для инвалидов еще не было. Но сразу после школы он устроился на работу.
![]()
И хотя об очном посещении речи не шло, педагогическую практику никто не отменял, так что Дмитрий, как и остальные студенты, вел уроки.
«В 1993 году начал работать в школе-интернате № 4 для детей с ДЦП: там были ребята, способные самостоятельно передвигаться. Они приходили ко мне домой, я с ними занимался английским. Были маленькие группы и „индивидуалы“, довольно много подростков после интерната поступало в вузы. Я хотел приносить пользу. Но в 1990-е на учительскую зарплату было не выжить. Кроме интерната, я подрабатывал еще для денег диспетчером на телефоне в разных торговых конторах. В 1995-м окончил университет, сразу поступил в аспирантуру», — восстанавливает хронологию событий ученый.
![]()
Его научная специализация — социальная работа с детьми-инвалидами. На эту тему он написал десятки книг и статей.
Также Дмитрий работал в психолого-медико-педагогической комиссии, преподавал в родном вузе — сейчас он называется Южно-Уральский государственный гуманитарно-педагогический университет. «От университета до меня 500-700 метров, договаривались со студентами о времени, они приходили домой. А для Челябинского института повышения квалификации работников образования я написал курс лекций, но они читают их сами».
«Американцы-южане мне понравились»
В 2004 году по программе поддержки молодых ученых Быков уехал в США, штат Флорида. Чтобы парализованный Дмитрий смог оказаться на другом континенте и наладить там быт, с ним полетел отец. «Мне нужно было постоянное сопровождение. Папа сажает в коляску — из коляски, делает перевязки». Но все-таки страха не было: «Только интерес. Широко открытые глаза. Я, если можно так сказать, информоголик. А тут столько всего нового!»
Америку он вспоминает с теплом. «Мы жили в Таллахасси, тихом зеленом городке. Там очень хорошая погода, добрый народ: не знаю, может быть, американцы очень разные, но вот южане мне жутко понравились. У меня остались там друзья, до сих пор периодически общаемся. Серьезно думал о том, чтобы там обосноваться, поскольку разница в зарплатах, мягко говоря, очень большая. Там, где я преподавал, на тот момент работали три нобелевских лауреата — это был скромный американский университет из первой мировой сотни», — описывает Дмитрий.
От окончательного переезда в США остановила мысль о медицинской помощи.
«Я был в шоке, когда мне сказали: „Дим, у нас такая плохая медицина“. Мы ведь привыкли думать, что в Америке все круто. Потом я понял, что у них бывает по-разному. Очень неплохая экстренная медицина и хирургия, очень средняя терапия и совсем никакая реабилитация — то, что мне в основном нужно. Доктор у них все делает по программе, шаг вправо-влево — расстрел. У нас, если случается какое-то воспаление, инвалид вызывает врача. В Штатах он либо сам садится в машину, либо вызывает перевозку. Много важных мелочей. У нас, в Челябинске, хорошие специалисты. Построили шикарный диагностический центр. Когда появился аппарат МРТ, мне сделали снимок — с тех пор в мединституте его используют для преподавания: я — хороший образец полного разрыва спинного мозга», — по-доброму иронизирует ученый.
«Последние годы редко выхожу из дома»
Но в последнее время состояние Быкова ухудшилось. Раньше с весны по осень он довольно часто выбирался на прогулки, а сейчас — все реже и реже.
Впрочем, Дмитрий тут же замечает, что из-за постоянной занятости у него не остается времени на то, чтобы скучать по прогулкам.
«Нагружаю себя в течение дня. Я методист в геронтологическом центре, консультирую по программе „Доступная среда“, рассказываю пенсионерам и инвалидам, что и как. У меня вышло 12 книг и шесть десятков научных статей. Если объемы очень большие и нужно сделать быстро, нахожу машинистку и диктую, если нет — печатаю сам. Две-четыре страницы в день — нормально для меня. Я печатаю костяшками пальцев», — рассказывает Быков.
С появлением Всемирной паутины находить научную литературу стало легче, до этого выручали мать с отцом: «Интернет у меня появился в 1999-м. А до этого родители брали книги в пединституте, плюс мама работала в Дворце пионеров — в их библиотеке я записан с пяти лет».
«Глава пятнадцатая, фантастическая»
Последняя книга, написанная Быковым, — уже не научная литература, а мемуары. «Сто страничек А4 готовы, сейчас редактирую, собираю иллюстрации. Это рассказ о жизни в парализованном состоянии. Заключительную главу решил написать в жанре фантастики: что было бы, не будь травмы».
В альтернативном будущем уже нет места холодному Челябинску: Дмитрий изучал бы ядерную физику, а потом уехал бы работать на атомном предприятии или преподавать в США.
Дальше было бы поступление в вуз — скорее всего, в столичный МИФИ: «В начале 1982 года узнал, что в МИФИ появилась специальность с оригинальным и мало кому что говорящим названием „физико-химическая биология“. Как позже просветили знающие люди, за этим скрывалась вполне практическая работа: изучение влияния радиации на биологические объекты, в том числе и на организм человека».
Из МИФИ его, конечно, забрали бы в армию. «И где бы я мог тогда оказаться? Друзья-одноклассники служили и в Афганистане, и на Семипалатинском полигоне. Но могло попасться и что-то менее экстремальное. Типа аэродрома стратегический авиации в Белоруссии», — размышляет ученый.
В наиболее успешной версии альтернативной реальности Дмитрий Быков видит себя, здорового и полного сил, в кресле профессора престижнейшего университета.
Но история, как известно, не знает сослагательного наклонения.
