Он мог спасти весь «Мир» — по частям. Он не был «советским шаттлом», как его часто называли. И он никогда не стоял в Парке Горького, как все думали. Он — «Буран». И 15 ноября 1988 года он совершил свой первый и единственный полёт.

«Мир» внутри

«Бу­ран» — мно­го­ра­зо­вый кос­ми­чес­кий ко­рабль, спо­соб­ный как дос­тав­лять раз­лич­ные гру­зы на ор­би­ту, так и воз­вра­щать их на Зем­лю. Спе­циалис­ты счи­тают, что ра­кетоп­лан ги­поте­тичес­ки мог спас­ти «Мир»: в его гру­зовой от­сек спо­кой­но по­мес­тился бы лю­бой мо­дуль со­вет­ской ор­би­таль­ной стан­ции, за­топ­лен­ной в 2001 го­ду. В том же от­се­ке конс­трук­то­ры пред­ла­гали для пи­лоти­руемых ис­пы­татель­ных по­лётов раз­местить спус­каемый ап­па­рат «Союза». В слу­чае неш­татной си­туации это поз­во­лило бы эки­пажу «эва­куиро­вать­ся» с ор­би­ты.

«Бу­ран» пред­по­лага­лось ис­поль­зо­вать не толь­ко для пе­ре­воз­ки эки­па­жей кос­ми­чес­ких стан­ций или воз­вра­щения на Зем­лю от­ра­бо­тав­ших спут­ни­ков, но и для воен­ных це­лей. Имен­но с боевым по­тен­циалом ра­ке­топ­ла­нов свя­зана спеш­ка, с ко­то­рой в СССР раз­ра­ба­ты­ва­ли ана­лог аме­ри­кан­ских Space Shuttle («Кос­ми­чес­кий чел­нок»).

Прог­рам­му «Энер­гия — Бу­ран» за­пус­ти­ли в 1976 го­ду, че­рез пять лет пос­ле стар­та прог­рам­мы Space Shuttle. И нес­мотря на внеш­нее сходс­тво, сис­те­ма, раз­ра­ботан­ная со­вет­ски­ми ин­же­нера­ми, су­щес­твен­но от­ли­чалась от аме­рикан­ской.

Путь наверх

«Энер­гия — Бу­ран» и Space Shuttle бы­ли но­ватор­ски­ми кос­ми­чес­ки­ми сис­те­мами, зна­читель­но от­ли­чав­ши­мися от своих пред­шес­твен­ни­ков с точ­ки зре­ния конс­трук­ции. Но в ос­но­ве каж­дой из них по-преж­не­му ле­жал прин­цип ра­бо­ты мно­гос­ту­пен­ча­тых ра­кет, опи­сан­ный Кон­стан­ти­ном Циол­ков­ским ещё в на­ча­ле XX ве­ка. Вы­вод чел­но­ков на ор­би­ту обес­пе­чива­ли двух­сту­пен­ча­тые ком­плек­сы. И ес­ли Space Shuttle взле­тали за счёт твер­до­топ­ливных ус­ко­рите­лей и собс­твен­ных мар­ше­вых дви­гате­лей, ра­ботав­ших на топ­ли­ве из внеш­не­го ба­ка, то со­вет­ские раз­ра­бот­чи­ки объ­еди­нили фун­кции этих бло­ков в «Энер­гии» — двух­сту­пен­ча­той ра­ке­те-но­си­теле. Она поз­во­лила «Бу­рану» от­ка­зать­ся от гро­моз­дких мар­ше­вых дви­гате­лей в поль­зу бо­лее фун­кциональ­ной сис­те­мы ор­би­таль­но­го ма­нев­ри­ро­ва­ния.

В обеих сис­те­мах до­вывод на ор­би­ту осу­щест­влял­ся за счёт ма­нев­ро­вых дви­гате­лей са­мого ко­раб­ля. Это поз­во­ляло не за­сорять око­лозем­ное прос­транс­тво от­ра­ботав­ши­ми сту­пеня­ми, де­лая взлёт от­но­ситель­но «эко­логич­ным». От­де­лив­шиеся бло­ки ли­бо сго­рали в ат­мосфе­ре, ли­бо воз­вра­щались на Зем­лю для ре­мон­та и пов­торно­го ис­поль­зо­вания. У Space Shuttle бы­ло пре­дус­мотре­но мно­гора­зовое ис­поль­зо­вание пер­вой сту­пени, по­хожую схе­му пла­ниро­валось реали­зовать и в ком­плек­се «Энер­гия — Бу­ран».

При этом преиму­щес­твом со­вет­ской сис­те­мы бы­ло то, что «Энер­гия» не име­ла стро­гой при­вяз­ки к «Бу­ра­ну» и при необ­хо­ди­мос­ти мог­ла вы­вес­ти на ор­би­ту лю­бой дру­гой гру­з мас­сой до 105 тонн.

Сум­марная мощ­ность дви­гате­лей «Энер­гии» — 170 мил­лионов ло­шади­ных сил. Это­го хва­тило бы да­же для за­пус­ка лун­ных и меж­пла­нет­ных мис­сий. Но ра­кета взле­те­ла лишь дваж­ды: во вре­мя пер­во­го ис­пы­та­ния 15 мая 1987 го­да и 15 нояб­ря 1988-го — с «Бу­ра­ном».

Ис­то­ри­чес­кий по­лёт это­го «дуэта» мог сос­тоять­ся на 17 дней рань­ше, 29 ок­тяб­ря. Но тог­да ав­то­ма­ти­ка от­ме­ни­ла за­пуск «Энер­гии» за 51 се­кун­ду до стар­та, об­на­ру­жив не­по­лад­ку в од­ной из сис­тем. 15 нояб­ря старт ра­кеты и вы­вод ра­кетоп­ла­на на рас­чётную ор­би­ту прош­ли в штат­ном ре­жи­ме, нес­мот­ря на слож­ные по­год­ные ус­ло­вия — силь­ный ве­тер и ту­ман.

«Падение» с орбиты

Ор­би­таль­ная часть по­лё­та бы­ла наибо­лее пред­ска­зуемой для конс­трук­то­ров. К 1988 го­ду бла­го­да­ря за­пус­кам «Союзов» в этой сфе­ре бы­ло на­коп­ле­но дос­та­точ­но опы­та, и ма­ло кто сом­не­вал­ся, что «Бу­ран» спра­вит­ся с этой за­дачей. Поэто­му ко­рабль про­был на ор­би­те все­го 94 ми­нуты, хо­тя был спо­со­бен на­хо­дить­ся в кос­мо­се до 30 су­ток.

Всех вол­но­ва­ла по­сад­ка, ко­то­рая дол­жна бы­ла впер­вые в ис­то­рии прой­ти пол­ностью в ав­то­ма­ти­чес­ком ре­жи­ме: пи­лотов в ка­бине «Бу­рана» не бы­ло. Ус­пех опе­рации за­ви­сел от дей­ствий бор­то­во­го компь­юте­ра и ра­бо­ты на­зем­ных сис­тем на­ви­га­ции. В этом, кста­ти, ещё од­но прин­ци­пиаль­ное от­ли­чие «Бу­ра­на» от Space Shuttle: в пос­леднем ав­то­мати­чес­кая по­сад­ка не пре­дус­мотре­на.

Александр Лавейкин,
лётчик-космонавт, участник программы «Буран»

 

У американцев основной режим управления кораблём ручной. У нас основной режим — автоматический. По плану пилот просто сидит на подхвате, даже ручку не держит. Почему? Потому что как только он берётся за штурвал, автоматическая система «Бурана» отключается.

По су­ти, воз­вра­щение с ор­би­ты лю­бого кос­ми­чес­ко­го ко­раб­ля — это па­дение. «Бу­ран» на­чинал сни­жать­ся на ско­рос­ти, поч­ти в 30 раз пре­вышающей ско­рость зву­ка. Сек­то­ром, в ко­тором он сой­дёт с ор­би­ты, оп­ре­деля­лась и точ­ка его при­зем­ле­ния: ос­новная — Бай­ко­нур или од­на из за­пас­ных — в Кры­му или в При­морье. Из­ме­нить мес­то по­сад­ки пос­ле вхо­да в ат­мосфе­ру бы­ло уже не­воз­можно — у «Бу­рана» (как и у Space Shuttle) от­сутс­тво­вали авиацион­ные дви­гате­ли. Пос­ле на­чала сни­жения ра­кетоп­лан взял курс на кос­модром Бай­ко­нур.

Пе­режить воз­дей­ствие рас­ка­лён­ной плаз­мы при про­хож­де­нии плот­ных слоёв ат­мосфе­ры ко­раб­лю по­мога­ла тер­мо­защит­ная плит­ка со спе­циаль­ным пок­ры­тием. Она пре­пятс­тво­вала про­ник­но­вению теп­ла внутрь кор­пу­са ра­кетоп­ла­на, что поз­во­ля­ло ему вы­дер­жи­вать наг­рев до 1260 °C. Для за­щиты «Бу­рана» бы­ло из­го­тов­ле­но 37 500 пли­ток. За вре­мя по­лёта ко­раб­ля все­го шесть из них бы­ло по­теря­но и ещё око­ло ста — пов­режде­но.

Наибо­лее нап­ря­жён­ным для наб­лю­дате­лей ока­зал­ся мо­мент, ког­да «Бу­ран» при приб­ли­жении к взлёт­но-по­садоч­ной по­лосе рез­ко от­кло­нил­ся от за­дан­но­го кур­са, по­вер­нув не в ту сто­рону. Дей­ствия бор­то­вого компь­юте­ра бы­ли нас­толь­ко неожи­дан­ны­ми, что сот­рудни­ки ЦУ­Па да­же пред­ла­гали взор­вать ко­рабль, счи­тая, что ав­то­мати­ка выш­ла из строя. По вос­по­мина­ниям ве­дуще­го раз­ра­бот­чи­ка «Бу­рана» Гле­ба Ло­зино-Ло­зин­ско­го, нес­коль­ко че­ловек уже на­чали го­товить для ТАСС сооб­ще­ние о том, что по­лёт за­кон­чился неуда­чей. Но чел­нок сде­лал плав­ную пет­лю и ак­ку­рат­но при­зем­лился на по­лосу, опе­редив рас­чётное вре­мя за­дания все­го на 1 се­кун­ду.

Поз­же выяс­ни­лось, что при­чиной неожи­дан­ной сме­ны кур­са «Бу­рана» ста­ла ин­форма­ция о силь­ном вет­ре, пос­ту­пив­шая на бор­то­вой компь­ютер с на­зем­ных стан­ций. Ав­то­мати­ка ко­раб­ля уч­ла её и опе­ратив­но по­меня­ла траек­то­рию на бо­лее бе­зопас­ную.

На про­тяже­нии все­го фи­наль­но­го эта­па по­лёта, в том чис­ле во вре­мя не­зап­ла­ниро­ван­но­го ма­нёв­ра ко­раб­ля, его соп­ро­вож­дал МиГ-25 под уп­равле­нием лёт­чи­ка-ис­пы­тате­ля Ма­го­меда Тол­боева. Уни­каль­ные кад­ры, сня­тые из ка­бины это­го ис­тре­бите­ля, бы­ли пре­дос­тав­ле­ны нам Те­лес­ту­дией Рос­кос­мо­са.

Александр Лавейкин,
лётчик-космонавт, участник программы «Буран»

 

Полоса там идеальная. Когда она строилась, солдаты шлифовали её вручную, я своими глазами видел. Когда Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский проверял её качество, то он поставил на капот машины стакан с водой и проехал по полосе. Вода не пролилась. Такое было качество.

По­сад­ка прош­ла го­раз­до мяг­че, чем ожи­далось, из-за это­го тор­мозные па­рашю­ты, ко­торые дол­жны бы­ли рас­крыть­ся от про­дав­ли­вания стоек шас­си при пер­вом же ка­сании по­лосы, сра­бота­ли толь­ко спус­тя 9 се­кунд пос­ле при­зем­ле­ния, ког­да чел­нок уже на­чал те­рять ско­рость. Так «Бу­ран» стал пер­вым в ис­то­рии ор­би­таль­ным ко­раб­лём, ус­пеш­но вы­пол­нив­шим при­зем­ле­ние в ав­то­ма­ти­чес­ком ре­жи­ме.

Один за всех

Пред­по­лага­лось, что «Бу­ран» ста­нет аль­тер­на­тивой до­рогос­тоящим од­но­разо­вым за­пус­кам: ре­сурс ко­раб­ля был рас­счи­тан на 100 по­лётов по мар­шру­ту «Зем­ля — Кос­мос — Зем­ля». Столь­ко же по­лётов мог­ли со­вер­шить эк­зем­пля­ры «Бу­ря» и «Бай­кал», но они так и не бы­ли за­пуще­ны в кос­мос. В 1992 го­ду преиму­щес­твен­но из-за нех­ватки фи­нан­си­рова­ния про прог­рамму ор­би­таль­ных чел­но­ков за­были.

«Бу­рана» боль­ше нет: в 2002 го­ду ко­рабль был пог­ре­бён под об­лом­ка­ми об­ру­шив­шей­ся кры­ши мон­таж­но-ис­пы­та­тель­но­го кор­пу­са на Бай­ко­ну­ре. Всё, что ос­та­лось от ле­ген­дарной со­вет­ской прог­раммы, — это «Бу­ря» и «Бай­кал», прос­таивающие в ан­га­рах, и се­рия га­барит­ных ма­кетов ко­раб­ля, часть из ко­торых ста­ла му­зей­ны­ми эк­спо­ната­ми.

Стар­то­вый ком­плекс «Энер­гия — Бу­ран» на Бай­ко­нуре так­же не ис­поль­зует­ся. Хо­тя ещё 30 лет на­зад мно­гие пред­по­лага­ли, что за­пус­ки ор­би­таль­ных ко­раб­лей бу­дут про­водить­ся чуть ли не каж­дый ме­сяц.

источник: buran.tass.ru

Сот­ни тех­но­логий, соз­данных спе­циаль­но для со­вет­ско­го ра­кетоп­ла­на, про­дол­жают ис­поль­зо­вать­ся в са­мых раз­ных сфе­рах: от авиации и ма­шинос­троения до сель­ско­го хо­зяй­ства. И нес­мотря на то, что прог­раммы ор­би­таль­ных чел­но­ков уш­ли в прош­лое, ис­то­рия мно­гора­зовых кос­ми­чес­ких ус­трой­ств про­дол­жает­ся. Раз­ра­бот­чи­ки по-преж­не­му ак­тивно тес­ти­руют воз­вра­щаемые бло­ки и соз­дают но­вые мо­дели ко­раб­лей, рас­счи­тан­ные те­перь уже не толь­ко на око­лозем­ные, но и на даль­ние кос­ми­чес­кие по­лёты.