В последние недели самый популярный вопрос, приходящий на почту нашего канала от зрителей, звучал так: «Грозит ли России дефолт как 1998 году?». И такая постановка вопроса имеет под собой основание.

Цены на нефть в реальном выражении, т.е. с поправкой на долларовую инфляцию, вплотную приблизились к значениям конца 90-х и угрожают стабильности российского капитализма. А тут ещё и коронавирус, вынужденный простой производства, обвалившийся в очередной раз курс рубля.

источник: rotfront.su

Цена на нефть марки Brent с учётом инфляции (долл. за бар.)
Источник: macrotrends.net

Чтобы дать ответ на поставленный вопрос, давайте вкратце вспомним события двадцатидвухлетней давности. Итак, 17 августа 1998 года правительство и Центральный банк объявляют о техническом дефолте, т.е. о принудительной реструктуризации долгов перед держателями государственных ценных бумаг. Одновременно ЦБ отказывается от поддержки рубля, после чего его курс начинает стремительно падать. Это произошло через три дня после того, как президент России Ельцин дал твёрдое обещание об обратном.

Нетрудно догадаться, что предпосылки такого развития событий начали складываться намного раньше. Все90-е годы экономика России переживала жёсткое структурное перестроение. Разрушение Советского Союза, разрыв хозяйственных связей между республиками, исчезновение постоянных источников сырья, рынков сбыта и государственного регулирования приводило к разорению предприятий обрабатывающей промышленности. Растущая безработица и нищета подрывали спрос и в ещё большей степени ограничивали экономический рост.

источник: rotfront.su

Источник: worldbank.org

С 1992 по 1998 год ВВП страны упал на 30% в реальном выражении. Предприятия не платили налоги: кому-то было нечем, ну а кто-то не считал себя чем-то обязанным тому государству.

Для покрытия дефицита бюджета государство прибегало к займам. Внешним кредитором стал Международный валютный фонд. А для внутреннего рынка в 1993 году были выпущены Государственные краткосрочные облигации – ГКО. Они носили бескупонную форму, т.е. доход держателя образовывался благодаря тому, что Министерство финансов продавало облигации по цене ниже номинала, а выкупало по номиналу. При малом числе заявок государство могло снизить цены на облигации, чтобы стимулировать спрос. Когда спрос был велик, цена на облигации повышалась. Бумаги выпускались на короткие сроки — от нескольких месяцев до года, что было оправдано высокой и нестабильной инфляцией.

источник: rotfront.su

Чтобы население, банки и предприятия охотнее давали правительству деньги, доходность по облигациям была в разы выше уровня обычных ценных бумаг. От 40% на старте схемы, до 250% в максимуме.

Внешне модель ГКО выглядела весьма привлекательно и надёжно: государство одалживает деньги у населения, инвестирует в развитие промышленности и сельского хозяйства, получает дивиденды и выплачивает проценты по облигациям.

На деле основой экономической модели ГКО стал механизм классической финансовой пирамиды. Облигации пользовались огромным спросом, поскольку никакие другие инструменты не приносили такой отдачи. Привлечённые государством средства шли на обслуживание прежних займов.

Первые сбои схема начала давать в 1995 году, когда доходов от размещения новых серий ГКО не хватало на погашение уже вышедших в тираж. А впереди были выборы в депутатов Госдумы и Президента. Правительству нужно было искать новые источники заимствования.

Существовало лишь два пути — повысить доходность ГКО и привлечь на рынок иностранцев. Для этого надо было гарантировать стабильность рубля, который Центробанк защищал от девальвации с помощью вливаний на рынок долларов из золотовалютных резервов.

источник: rotfront.su

В 1996 доходность ГКО поднялась до 150 процентов. При среднем сроке обращения облигаций в 134 дня их владельцы могли удвоить свой капитал менее чем за четыре месяца, да ещё и с гарантией государства.

В игру на рынке ГКО втянулись не только крупные банки, но страховые компании, пенсионные фонды, промышленные предприятия, научные институты, религиозные организации. Активными игроками на рынке ГКО были высшие чиновники, олигархи и силовики.

источник: rotfront.su

Схема, приносящая максимальную прибыль, выглядела так: продать доллары, на вырученные рубли приобрести государственные облигации, а после их погашения купить доллары. И так по кругу
Иностранная валюта защищала активы спекулянта от инфляции, а рублёвые операции в ГКО приносили большой доход. Вдобавок к постоянно растущему импорту, спрос на доллары в стране был огромным. Всё это должно было привести к резкой девальвации рубля, но не приводило.

На страже курса стоял ЦБ, заливавший на рынок доллары из международных резервов ради удержания его в границах валютного коридора.

Валютный коридор — пределы колебания валютного курса, устанавливаемые ЦБ посредством покупки и продажи валюты.

В результате такой схемы правительство добилось не поставленных, а прямо-противоположных целей: вместо того, чтобы финансировать развитие экономики, рынок ГКО, наоборот, словно пылесос вытягивал денежные средства из промышленного сектора, обескровливая его. Директора, не заботясь о нуждах своих предприятий, об их перспективах, направляли все средства на рынок ценных бумаг для сверхвыгодной «прокрутки».

В начале 1998 года выплаты по ГКО превысили доходы государства от их эмиссии вдвое. В то время в мире уже бушевал Азиатский финансовый кризис.

источник: rotfront.su

Цена на нефть марки Brent (долл. за бар.)
Источник: macrotrends.net

Цены на нефть рухнули более чем в 2 раза. Почти $25 за баррель в январе 1997 превратились в $12 в августе и $9 в декабре 1998 года. Это обстоятельство нанесло двойной удар по экономике. С одной стороны, упали и без того скромные доходы бюджета и обслуживать долги по ГКО стало совсем трудно. С другой – сократился приток иностранной валюты, и Центральный банк уже не мог сдерживать курс рубля. С июля 1997 по июль 1999 золотовалютные резервы станы сократились вдвое – до 12 млрд долл.

Последний кредит от МВФ, выданный 20 июля на 4,8 млрд долларов был истрачен всего за неделю. Его использовали для вывода из-под удара влиятельных российских игроков, которые сбрасывали крупные пакеты рублевых облигаций и тут же получали за них доллары по выгодному курсу. Иностранные игроки на рынке ГКО также получили возможность обменять рублевые облигации на долларовые и, таким образом, дефолт их не коснулся.

17 августа 1998 года в России был объявлен технический дефолт по основным видам государственных долговых обязательств на общую сумму около $72 млрд. Государство ввело временный мораторий на выплату долгов по ГКО для юридических лиц. Большая часть краткосрочных облигаций принудительно конвертировались в пятилетние. Одновременно Центральный банк отказался от поддержки курса рубля.

источник: rotfront.su

В результате международный кредитный рейтинг России упал до минимального уровня а курс доллара улетел в поднебесье.

Дефолт 1998 года не был всеобщей катастрофой. Многие экономические субъекты неплохо на нём обогатились. Крупные спекулянты, приближённые к власти, вовремя вывели свои активы из ГКО и закупились долларами по выгодному курсу. После дефолта он вырос в 4 раза, что вновь позволило обогатиться успешным и предприимчивым.

Средства, привлечённые через облигационные займы, ускорили процесс приватизации российских предприятий эффективными собственниками. В ходе аукционов 1995 года государство брало кредиты у российских банков, а в качестве залога передавало им акции крупнейших производств, таких как Норильский никель, Сибнефть, Юкос, Лукойл, Мечел и многие другие. Когда правительство не вернуло банкам долги, эти предприятия перешли в частную собственность.

Однако прежде, чем привлекать кредит от коммерческих банков, государство активно размещало на их счетах свободные денежные средства, полученные в том числе от выпуска ГКО. Таким образом, банки фактически кредитовали правительство его же деньгами. А взамен получали в своё распоряжение наиболее привлекательные куски государственной собственности.

В выигрыше остались собственники российских промышленных предприятий. На протяжении всех 90-х они добивались от власти девальвации рубля, что автоматически защитило бы их от конкуренции со стороны иностранных производителей. Обвал курса автоматически снизил среднюю зарплату в России более, чем втрое – со 180 до 57 долл. в месяц и импортные товары стали для населения недоступными.

источник: rotfront.su

Вслед за ними цены подняли и отечественные производители. А вот повышать зарплаты они не пожелали. В результате мгновенного падения реальных доходов населения на треть, предприятия получили приток свободных средств, который им не могли предоставить ни банки, ни государство.

Таким образом, выход из кризиса 1998 года был осуществлён за счёт простых работяг, и с тех пор в нашей стране была окончательно утверждена экономика «дешёвого труда».

Так что насчёт нынешнего кризиса? Грозит ли России дефолт образца 98 года? Нет, не грозит. По крайней мере в краткосрочной перспективе.

источник: rotfront.su

Государственный бюджет у нас профицитный, накоплены резервы в Фонде национального благосостояния, облигации федерального займа, выпускаемые правительством, не похожи на ГКО, а Центральный банк не держит курс рубля на завышенном уровне.

Теперь, когда в России сформировался устойчивый правящий класс крупных собственников, прибравших к рукам наиболее рентабельные отрасли, связанные экспортом природных ресурсов, махинации с государственными облигациями им не интересны. Куда важнее иметь возможность продавать валютную выручку по выгодной цене внутри страны. Для этого государство всячески препятствует укреплению рубля, изымая иностранную валюту в резервы.

Однако сколько резервов не копи, а их никогда не хватит для полной защиты от кризиса. Сейчас в распоряжении Правительства есть Фонд национального благосостояния, в котором накоплено 123 млрд в долларовом эквиваленте. 80% этих накоплений – иностранная валюта, которую Минфин продаёт в рамках бюджетного правила, если цена на нефть оказывается ниже 41,6 доллара за баррель нефти Urals. Если в условиях кризиса среднегодовая цена нефти будет находится на уровне в 20 долларов за баррель, а объём экспорта сохранится на уровне 2019 года, то запасов валюты для пополнения бюджета хватит чуть больше, чем на два года.

(41,6 долл.бар. – 20 долл.бар.) * 1,95 млрд барр. = 42 млрд долл.)

Тем временем на фоне пандемии коронавируса российская нефть продавалась Европе за 13 долларов. При такой цене обнуляются экспортные пошлины на нефть и резко снижается налог на добычу полезных ископаемых. В прошлом году эти налоги принесли федеральному бюджету 40% доходов.

Но вы скажете, что пандемия — это ненадолго, низкая цена на нефть обанкротит дорогие сланцевые проекты в США, предложение нефти сократится и вызовет рост цен. Не исключено. Однако для этого пандемия и её последствия должны пройти максимально быстро, подняв спрос на чёрное золото. Когда это произойдёт, предсказать сейчас трудно.

Но есть и ещё одна проблема. Продажа валюты из резервов позволяет лишь поддерживать на прежнем уровне доходы бюджета. Однако в условиях кризиса, эпидемии, длительного простоя производств и сокращения доходов населения, государству необходимо где-то изыскать дополнительные средства, чтобы компенсировать эти потери.

Например, Соединённые Штаты при расходах госбюджета в 4,4 трлн долларов направят на помощь работникам и предприятиям, пострадавшим из-за эпидемии дополнительные 2 трлн долл. — 45%. Для России бы это означало, отчисление на антикризисные меры 9 триллионов рублей, то есть всего ФНБ, да ещё и не хватит.

Правда, можно было бы поприжать олигархов, повысить подоходный налог для сверхбогатых, увеличить пособия по безработице хотя бы до двукратного МРОТ, нарастить социальные расходы бюджета, урезать льготы нефтегазовому сектору. Но государство пошло по привычному пути, который предполагает перенос всех экономических невзгод на плечи трудящегося населения через девальвацию рубля. По сути, она означает дополнительный побор, которым государство облагает общество для компенсации выпадающих доходов правящего класса.

А те смешные подачки в виде 4 тысяч рублей сидящим дома московским пенсионерам выглядят жалко на фоне масштабов наших проблем и тотального отсутствия сбережений у населения.

Голод нам, конечно, не грозит. Опять же, в краткосрочной перспективе. Советская инфраструктура всё ещё выполняет функцию костыля российского капитализма, а коллективизация 30-х в целом решила проблему прокорма населения. Однако перспективы нашего развития становятся всё более туманными. Очередную волну девальвации не выдержат многие российские обрабатывающие производства. Особенно принадлежащие к высокотехнологичным секторам экономики.

источник: rotfront.su

Источник Е. Балашова, Комментарии о Государстве и Бизнесе. 4-265, 26 марта 2020, Институт «Центр развития» НИУ «Высшая школа экономики»

При курсе в 80 рублей за доллар, нерентабельными в России становится производство электрооборудования и бытовых приборов, сельскохозяйственное машиностроение, производство автотранспортных средств и многое другое. Все они завязаны на импорте станков и оборудования, которое за годы