В Кремле сразу после парада Победы, состоявшегося 24 июня, прошла торжественная церемония вручения Государственных премий России в области науки и технологий за 2019 год. Одним из лауреатов стал директор Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера), член-корреспондент РАН Андрей Головнев.

Высокая награда ученому присуждена «за вклад в изучение культурного наследия народов Арктики». Как он связал свою жизнь с кочевниками, что у них перенял, и чему стоит поучиться у народов Севера всему человечеству, исследователь делится с читателями «АиФ».

Природа бросает вызов

Елена Данилевич, SPB.AIF.RU: Андрей Владимирович, в ответном слове, когда глава государства вручил почетные знаки отличия, вы сказали, что из Арктики хорошо видно все человечество. Что имеется в виду?

Андрей Головнев: Я сорок лет провел в экспедициях на Ямале, Таймыре, Чукотке, Якутии и со всей ответственностью могу сказать: Арктика — страна не белого безмолвия, а особого качества прозрачности. Там сразу понятно, кто не сдрейфит, подставит плечо. Будет скрипеть зубами, но справится с трудностями, выручит товарищей. И также ясно проявляются подлость, трусость, моральная пустота. Испытание Севером проходят не все: часто вопросы там ставятся ребром, а природа бросает невероятные вызовы. Причем это относится не только к людям, но и предприятиям. Они ведут строительство, добывают ископаемые, и такое вторжение нередко оборачивается проблемами для этой сильной, скованной вечной мерзлотой и в то же время хрупкой земли.

— В своих книгах вы пишете, что коренные народы Севера отличаются уникальными качествами. Какими именно?

— Таких свойств много, но я бы выделил два. Первое: они очень самостоятельны. Их численность невелика, но вековые устои, культурное наследие, традиции помогают выжить. В 1990-е, например, когда сломался СССР и для многих жителей больших городов это обернулось катастрофой, те же оленеводы не стали паниковать. Они быстро нарастили стада вплоть до перепроизводства.

И поднялись, вписались в экономику, причем без посторонней помощи. Хотя лишились всех привычных отношений, связанных с советской плановой системой. Честно говоря, не знаю другой такой отрасли, которая бы развивалась, ничего не воруя, не перепродавая, используя только собственные ресурсы.

Второе: хорошо развитая мобильность. Для них комфорт — в движении, а переезд не хлопоты, напряжение, а радость. Поделюсь личным опытом. Я тоже люблю быстро двигаться, и мы не раз устраивали с северянами соревнование. Чукчам проигрываю всегда. Вот кто ходоки! Их предки умели бегать так, что загоняли дикого оленя, и это на генетическом уровне передалось современным кочевникам.

— По вашим словам, бег считается на Чукотке едва не главным достоинством. Эта особенная философия задает и качество всей жизни.

— Кочевники постоянно передвигаются, охватывают большие пространства, но не наносят вред окружающей среде. По сравнению с этим многое, что делают наши добывающие компании, тяжеловесно, не-уклюже и довольно критично для экологии. В своей речи перед президентом я говорил, что технологически подкованным промышленным гигантам нужно брать у кочевников уроки. Мобильности, быстрого реагирования и бережного отношения к природе.

Летаем — сидя?

— Очевидно, в этих наблюдениях, экспедициях и родилась ваша необычная теория «антропологии движения»? Можно ли простыми словами передать ее суть?

— Это одновременно и метод исследований, и технология применения научных знаний о мобильности в истории и современности. Ведь люди изначально рождаются в движении. Наши с вами предки начинали с бега. Все знают, как подвижны малыши, сколько энергии у детей, которые ни минуты не сидят на месте. Давайте понаблюдаем за собой. Мы все любим погони на экранах. Подсознательно киногерои заменяют нам движение. Посмотрите — фитнес сегодня стал модой номер один. Считаю, что это своеобразная компенсация движения, азарта, в которых мы все нуждаемся.

— То, что людям недостает свободного перемещения, показала и пандемия, когда из-за ограничений многие больше трех месяцев просидели дома. Еще одно доказательство вашей теории?

— Человечество сегодня ведет оседлый образ жизни, и это преподносится как великое преимущество.В итоге половину жизни мы сидим, другую — лежим. Лежа отдыхаем от сидения. Более того, нас «приземлить» стремится и прогресс. В XXI веке изобрели технологии, позволяющие в считанные секунды очутиться на другом конце планеты. Даже летать человечество научилось сидя. Кажется, комфортно и удобно. Но люди, порой неосознанно, бунтуют против такого образа жизни, что ярко проявляется в постоянном желании миллионов путешествовать. Этим вызван и бум в туризме пенсионеров. Заработанные средства они тратят не на покой и благополучие. Наоборот — развивают активность, ездят в другие города и страны. Подсознательно чувствуя, что удовольствие именно в движении, ведь человек — суще-ство мобильное, Homo mobilis.

В этом одна из причин, почему так тяжело дались ограничения. Со многими без преувеличения произошел надрыв, когда «ковид» посадил всех под «домашний арест».

Шамана заказывали?

— Сегодня в Арктику стремятся не только ученые, но и туристы. Но если людям это на пользу, то для экологии такое паломничество часто оборачивается ущербом. Как совместить экономическую выгоду и сохранить первозданность природы?

— Увидеть суровую красоту Арктики сегодня хотят многие. Их везут ледоколы, проложен и Северный морской путь. А в тундру ездят не только на собаках и оленях, но и вездеходах. Теперь в моде экстрим, преодоление трудностей, хотя современные «первооткрыватели» желают при этом получать и привычные блага цивилизации. Соответственно, нужны инфраструктура, хорошие гостиницы и подъездные дороги. Кочевники тоже пытаются быть в тренде. Могут принять заказ по мобильному телефону, сыграть свадьбу в национальном стиле, показать особенности жизни в чуме. Все чаще предлагают свои услуги и шаманы.

Многое в культуре Севера становится сувениром, и это можно оценивать по-разному. С одной стороны надо гордиться, что этнография востребована. С другой — появляется тревога. Ранее священные вещи и понятия теперь — в ассортименте, пожалуйста, пользуйтесь. У меня от этого щемит сердце.

Что касается организационных моментов, я бы предложил руководителям северных регионов — Якутии, Чукотки, Камчатки, Архангельской области — заключить между собой договор, где бы прописали, в том числе, развитие арктического туризма. Это позволит больше действовать самостоятельно и добиться прорыва в отрасли.

— Вы не раз говорили, что у народов Севера до сих пор сохранилось больше нравственных ценностей, чем, скажем, у жителей мегаполисов. С чем это связано?

— Прекрасные человеческие качества, традиции есть у всех народов. Каждое наследие — ценность, но суровая жизнь Севера выработала особые черты. Возьмите поморов и их богатую, отличающуюся размахом культуру. Именно им Россия обязана тем, что раскинулась от океана до океана: они шли впереди, открывая новые земли, а государство уже подтягивалось следом. Что касается нравственности, один пример: у поморов воровство считалось настолько чудовищно недопустимым, что укравший воспринимался как больной. Будь честным, не тронь чужого, полагайся на себя — эти принципы им присущи в высшей степени. А скандинавские саги наших арктических соседей? Это по-настоящему высокие образцы этики, столько там благородства и достоинства.

— Вы многие годы работали на Урале и, выиграв конкурс на должность директора, уже два года возглавляете Музей антропологии и этнографии им Петра Великого — знаменитую Кунсткамеру. Многим запомнились ваши слова о «возвращении императорскому музею исходного состояния, с которого все начиналось». Как это будет реализовано?

— В моих планах — восстановить российскую этнографию XVIII-XIX вв. Ведь этнографические коллекции собирали еще российские монархи. Первым был Петр Великий, привозивший экспонаты из разных стран, в том числе Дании. Провела парад представителей всех народов, населявших тогда империю, в их национальных одеждах и Анна Иоанновна. Это было шутовское действо, но от игрищ и забав в России начиналось много серьезного. У нас уже сформирована огромная коллекция — свыше 1 млн 200 тыс. экспонатов. Хотим перевести фонд «в цифру», это проект ближайшего будущего. Кунсткамера — национальное достояние, и музей должен быть широко доступен как специалистам, так и всем желающим, молодежи, детям, которых в наших залах все больше.