25 лет назад, 3 августа 1995 года, в воздушном пространстве Афганистана истребители движения «Талибан» перехватили российский самолет Ил-76. На его борту были семь членов экипажа и груз оружия для правительственных войск. Россиян вынудили совершить посадку в захваченном талибами городе Кандагаре. Повстанцы забрали оружие, а пилоты оказались заложниками чужой гражданской войны и сложной политической обстановки. 378 дней плена, страха и неведения закончились героической историей побега на собственном самолете. Второй пилот того самого ИЛ-76, Герой России Газинур Хайруллин, ставший прототипом персонажа Владимира Машкова из фильма «Кандагар», поделился с «Лентой.ру»своими воспоминаниями.

Историю вашего пребывания в плену и побега активно вспоминали в 2010-м после выхода на экраны фильма Андрея Кавуна «Кандагар». Насколько картина близка к реальным событиям?

Газинур Хайруллин: Фильм хороший, я считаю, снят добротно, конечно, не без перегибов, но на то оно и кино, чтобы зритель смотрел. Я целиком, кстати, не видел, всегда фрагментами. Как-то, когда выступал в школе, мне тоже показывали кадры. Для меня это незаживающая рана. Я, признаться, совсем не люблю об этом говорить.

Почему вы оказались в тот день — 3 августа 1995 года — над территорий Афганистана?

Наша компания «Аэростан» регулярно совершала разные рейсы. До того мы летали из Объединенных Арабских Эмиратов, из Шарджи в Баграм, возили разные товары вроде текстиля, электроники и техники. А последние рейсы были опять же в Афганистан, но на этот раз в Кабул, куда мы летали из Албании. Мы летали в соответствии со всеми правилами. Албанцы и правительство Афганистана имели договоры о торговле. Что конкретно происходит в Афганистане, какие там политические события, мы не вникали. Наше дело маленькое — взяли груз в точке А и отвезли его в точку Б. Важно долететь в целости и сохранности. А тут летим мы в Кабул, и вдруг выходят с нами на связь. Я дословно не помню разговор, но смысл сводился к тому, что «Талибан» приказывает нам зайти на посадку в Кандагар для досмотра груза. Мы им пытались объяснить, что у нас груз для правительства Афганистана, а не для вас, но они были настойчивы. Поскольку рейс был не первый у нас, маршрут самолета знали и нас явно ждали. Разведка, наверное, хорошо отработала, знала, что на борту есть всякое-разное интересное. Хотя мы-то были уверены, что везем народно-хозяйственные грузы — аппаратуру, текстиль.

Как вас принудили к посадке?

Они подняли истребитель и опять вышли на связь. Военный самолет обозначился — дал понять, что будет сбивать. Пришлось садиться. Позже, уже в плену, мы познакомились с двумя этими летчиками-истребителями. Хорошие парни, образованные. Оба учились когда-то в Советском Союзе, в летном училище в Алма-Ате, хорошо говорили по-русски. Сочувствовали нам. Они неловко себя чувствовали во всей этой ситуации. Ну, им приказали, куда им было деваться? Они многодетные, с родственниками. Если бы не выполнили приказ, сами понимаете, что их ждало.

«Реальность оказалась хуже»

Что произошло после?

Я все в деталях не очень хочу вспоминать. В ящиках оказались патроны. Командира судна Владимира Шарпатова увели на допрос. Его там обвиняли, что мы чуть ли не вмешиваемся в дела Афганистана. А потом нас поместили под арест. Мы все надеялись, что сейчас как-то разберутся, что наша страна поможет, и через какое-то время мы полетим домой. Но реальность оказалась хуже. Мы там застряли.

В фильме Кандагар был некий афганец, который вам активно помогал. Был ли такой в реальности?

Забавно, кино всегда, видимо, пытается все понятнее обставить. Был такой Абдулла — его к нам приставили переводчиком. Мы все шутили над ним, что он двойной агент. Он вроде как нам друг и посредник между нами и талибами. Абдулла сообщал своему командованию о наших просьбах, доставал для нас еду и лекарства. Ну и шпионил за нами потихоньку — подслушивал, о чем мы говорим, какие у нас планы, не собираемся ли бежать, а если собираемся, то как. За настроением нашим тоже следил. У нас не все шло гладко. А в фильме «Кандагар» было, что Абдулла чуть ли не идеолог побега, но это не так, с ним мы такие вещи не обсуждали.

А как к вам относились местные жители, охрана?

Когда нас встретили после задержания, толпа была вне себя — орали, размахивали руками. Не в восторге были. Абдулла пересказывал разговоры на базаре — все-таки пленение экипажа самолета с оружием было неординарное событие в тех местах, и местные, конечно, обсуждали это. Но, как и везде, люди разные. Были такие, кто нас жалел и считал, что надо забрать самолет и отпустить нас домой. Другие говорили, мол, пусть бороды отпустят и живут среди нас, а еще была немалая часть населения, которая возмущалась, что с этими «шурави» (советскими) возятся — повесить бы в назидание другим, и все дела!

378 дней в плену. Как вы коротали время, что делали?

Это вспоминать сложно и неприятно. Трудно было, дни текли медленно. Мы пытались учить английский, заниматься спортом по мере возможностей. Сделали перекладину, помню, из железок, которые нашли на этом складе, где нас держали. Старались хоть как-то отвлечься. Первые полгода мы все ждали, что, может, договорятся с нашими — отпустят. Ну, реально — мы же не на войне, мы просто перевозчики грузов. Шли переговоры властей и авиакомпании с талибами, пытались с ними договориться и обменять нас на нужную им технику, товары или просто выкупить. Но время шло, и мы понимали, что вряд ли выпустят. Уж больно удобны мы стали для талибов. С одной стороны, как прикрытие — правительственные войска не будут бомбить. А с другой — пиар, как сейчас принято говорить: после нашего пленения о них весь мир узнал! До того мало кто слышал про движение «Талибан», какое-то пусть многочисленное, но сугубо местное формирование знали только военные специалисты. А тут делегации стали приезжать со всего мира. Да что говорить, я сам про них толком ничего не знал, хотя был в Афганистане много раз. Название слышал, а не вникал, подумаешь — какие-то боевики, а чего они там хотят, какая у них идея, было неинтересно.

....