источник: cdn1.img.inosmi.ru

Попытки Навального создать общенациональную политическую партию (каждый раз, когда он пытается зарегистрировать партию, Кремль находит повод для ее запрета, хотя официально никаких запретов нет), а также пользующиеся большой популярностью его разоблачения коррупции среди представителей элиты, — все это вызывает большой резонанс как раз в тот момент, когда город Хабаровск продолжает протестовать против ареста своего избранного губернатора, а Белоруссия косвенным образом предоставляет рекламу народной власти.

Самого Навального уже много раз арестовывали, его брат тоже сидел за решеткой, по сути, как заложник; в самого Алексея Навального направляли струю антисептического раствора, в результате чего он едва не лишился глаза, а еще его даже вызывал на дуэль агрессивный и склонный к насилию глава путинской Национальной гвардии. Судя по всему, этот случай отравления не является первым — в прошлом году Навальный почувствовал себя плохо после ареста. По официальным данным, это была аллергическая реакция.

Увлечение Кремля отравлениями измеряется десятилетиями. Иногда оно не бросается сразу в глаза, но иногда становится ужасающе очевидным. Прежде всего, от подобных обвинений всегда можно откреститься, предоставить соответствующее объяснение или переложить вину на кого-то другого.

В данном случае Дмитрий Киселев, глава официального правительственного новостного агентства «Россия Сегодня», а также влиятельный комментатор с токсичной репутацией, привел обычное объяснение, весьма напоминающее случай с попыткой отравления Сергея Скрипаля в Солсбери в 2018 году. По его мнению, Кремль не может быть причастен к этому отравлению, потому что все было слишком очевидным.

«Если Навального и отравили, — отметил Дмитрий Киселев, — то это американцы или англичане. Просто, чтобы бросить очередную подлянку. Это в их стилистике. „Отравленный" Навальный им интереснее неотравленного».

Вопрос о том, каким образом ЦРУ или МИ6 смогли поместить яд в чашку с чаем в кафе аэропорта Томска, — больше в это утро Навальный ничего не ел и не пил, — остается без ответа. В конечном счете, главная часть подобного предположения состоит в следующем: враги России столь коварны, столь могущественны, что страна всегда должна быть начеку.

Можно, пожалуй, понять, почему ЦРУ всегда оказывается злодеем в подобных случаях. Но почему еще и британцы?

В России существует глубокое убеждение, сформировавшееся более столетия назад, о том, что коварный Альбион является самым хитрым и циничным врагом. Ленин называл Британию «нашим главным врагом». Сталин был убежден в том, что Черчилль («это очевидно такой человек, который украдет копейку из вашего кармана, если за ним не следить») постоянно пытается его обмануть. Говорят, советский лидер Леонид Брежнев как-то произнес такую фразу: Британия — это «старый лев, но по мере старения он становится более хитрым», чем остальные члены стаи.

А недавно британцы получили статус более умных и более тонких помощников американцев. Какой-нибудь «ястреб» из числа московских чиновников или из исследовательского центра, который считает доказанным, что революция «Евромайдана» на Украине была, на самом деле, организована ЦРУ, будет готов согласиться с тем, что сама идея была, вероятно, предложена службой МИ6. Лэнгли имеет мускулы, а Воксхолл Кросс — мозги.

Генезис этого имиджа является довольно сложным. Судя по всему, он уходит своими корнями в происходившее в XIX веке англо-российское соперничество как в рамках «Большой игры» за Афганистан и потом за Индию, так и по поводу Оттоманской империи и Ближнего Востока. Расположенные по краям Европы, Британия и Россия, морская империя и континентальная империя, был достаточно мощными для того, чтобы быть в центре внимания друг друга, однако они находились на значительном расстоянии друг от друга для того, чтобы оставаться экзотичными. Та литература, с которой русские сталкивались в советское время, — от Шерлока Холмса до (хотите верьте, хотите нет) Агаты Кристи, а также противопоставление холодных английских dzhentlmeny теплокровным русским, — все это способствовало формированию имиджа британцев как людей расчетливых, высокомерных и отстраненных.

Разумеется, существуют и другие стереотипы (например, англичане — это футбольные khuligany), но все они находятся под давлением в век глобализации. Тем не менее, в политических кругах и кругах людей, занимающихся вопросами национальной безопасности, меня продолжает удивлять наличие упорной веры в то, что Британия является врагом России — к тому же, врагом на редкость коварным и хитрым.

Однако в тот момент, когда очень сложно почувствовать себя, как сказал бы Борис Джонсон, «лучше других в мире», когда Вашингтон, похоже, почти полностью нас игнорирует, а Брюссель запугивает, есть нечто странным образом успокаивающе в том, что кто-то воспринимает нас столь серьезно.