Программы компенсации пострадавшим не было вплоть до 1980-х, когда на фоне многочисленных судебных исков в США была создана Национальная Программа компенсации вреда от вакцин. Спустя 30 лет та же компания, уже в составе Bayer, поставляла на рынок факторы свертывания крови, зараженные ВИЧ (препарат Koate). Первые поставки были еще до открытия вируса, но даже когда стало известно о заражении, они не прекратились. Во время многочисленных судебных процессов, длившихся 20 лет, региональные менеджеры давали показания, что «их принуждали распродавать остатки».
С тех пор индустрия прошла большой путь, но при разработке каждой новой вакцины важно понимать: уровень ее безопасности становится понятен только через 6-24 месяца. Целый комплекс механизмов может вызывать долгосрочные побочные эффекты – наследственная предрасположенность, приобретенные заболевания, структура компонентов вакцины, вызывающая аутоиммунные реакции и заболевания и многое другое. Эти эффекты встречаются нечасто и поэтому требуют долгого наблюдения, вплоть до пяти лет.
Политика и безопасностьНа пути вакцины есть и ненаучные опасности: потеря источников финансирования, потеря рыночной привлекательности, недостаток инфраструктуры реализации. Еще в 2017 году в рамках «Стратегии для ускорения темпов борьбы с определенными инфекционными болезнями» ВОЗ включила SARS-CoV (эпидемия 2003 года) и MERS-CoV (эпидемия 2012 года) в список приоритетных возбудителей в надежде стимулировать разработчиков и регуляторов активнее работать над средствами от коронавирусов. Но работы были нерентабельными, пока мы не столкнулись с SARS-CoV-2, более известным как COVID-19.
С введением режима самоизоляции, который поставил многие страны перед лицом экономического кризиса, разработка вакцины превратилась в гонку на выживание, возникло политическое давление. В США глава Управления по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств (FDA) Стивен М. Хан признал давление руководства и заявил, что регулятор ищет временные компромиссы, например, допускает проведение этапов испытаний «внахлест», сокращая время разработки, и готов разрешить вывод на рынок вакцин с не полностью доказанной эффективностью (после второй фазы исследований). Однако FDA никогда не допустит на рынок препарат без получения убедительных доказательств его безопасности. Деятельность разработчиков должна оставаться прозрачной (и это закреплено в федеральном законе США), а каждое изменение регламентов и исключения из правил – публично озвучиваться, чтобы сохранить кредит доверия людей. Пока же, по данным опросов, 50% американцев не готовы вакцинироваться от COVID-19, как и около половины российских врачей.
Директор Управления передовых биомедицинских разработок (BARDA) Рик Брайт, ведущий эксперт по разработке вакцин в США, внезапно ушел с поста под прямым давлением президента Дональда Трампа, не согласившись нарушать научные принципы. «Я уверен, что Конгресс выделит миллиарды долларов на борьбу с COVID-19, в том числе и для разработки эффективных лекарств и вакцин, а не препаратов с отсутствием научной составляющей», — сказал он в своем интервью.
А что говорят российский регулятор — Росздравнадзор — и Минздрав РФ? Что есть неопубликованные и не известные широкой общественности данные, полученные от более чем сотни добровольцев, которые и привели к одобрению вакцины на первой фазе исследования. Почему они не известны и не озвучены? Почему их нет в соответствующем разделе инструкции по применению препарата, где указаны только 38 добровольцев? Второе заявление Минздрава – программу вакцинации начнут с пожилых (а это 65+) граждан и врачей. При том, что препарат одобрен для лиц не старше 60 лет. Прозрачность и кредит доверия, говорите?
Можно ли ускорить разработку?Вакцины обеспечивают защиту двумя ключевыми путями – связыванием токсинов или возбудителей инфекции антителами, которые продуцируются защитными клетками, так называемыми B-лимфоцитами, и уничтожением клеток, инфицированных вирусами, с помощью T-лимфоцитов. T-лимфоциты ограничивают распространение вируса и стимулируют иммунитет, в том числе поддержанием активности B-лимфоцитов.
При первом контакте с вирусом (или, в случае вакцины – первичной вакцинацией) запускается процесс изменения B-лимфоцитов, которые, «созревая» в плазмоциты, начинают производить защитные антитела класса IgG (АТG). Пик уровня IgG приходится на 30-й день от первичного контакта. При естественном течении COVID-19 пик уровня IgG приходится на 20-й день с дальнейшей стабилизацией. Сколько потом сохраняется этот уровень, мы не знаем. В случае с эпидемией атипичной пневмонии SARS-1 антитела сохранялись около двух лет. При вакцинации со временем (около 6 недель) короткоживущие плазмоциты погибают, уровень IgG падает до начального, что требует повторного введения вакцины – бустера. С введением бустера происходит активация иммунной системы, и менее чем за 7 дней уровень IgG в крови резко возрастает. Этот уровень многократно превосходит иммунный ответ на первичную вакцинацию. Как и в первом случае, короткоживущие плазмоциты поддерживают высокий уровень IgG около 6 недель, а затем погибают. Но уровень не падает благодаря появлению долгоживущих плазмоцитов.
Даже если сократить сроки доклинической разработки, во время первой фазы клинического исследования все равно нужно хотя бы два месяца отслеживать динамику, изучать иммунные и побочные реакции и наблюдать за скоростью угасания реакции (это критически важно для построения графика вакцинирования и определения эффективной дозы). Еще до полугода потребуется на исследование динамики ответа иммунной системы на повторное введение вакцины – бустера. И лишь когда мы получили информацию о необходимой дозировке, безопасности и определились, по какому критерию мы будем оценивать будущую (подчеркиваю!) эффективность, можно переходить к третьей фазе клинического исследования.
В какие же сроки была разработана вакцина Исследовательского центра им. Гамалеи (НИЦГ) и ученые перешли к этапу исследований у человека? 14 дней. Даже американская Moderna не смогла переплюнуть этот рекорд со своими 63 днями. Для перехода к этапу клинических исследований вакцины от вируса MERS понадобилось 20 месяцев. Прогресс налицо.
Под клиническими испытаниями в НИЦГ понимают одно испытание, продлившееся 43 дня, в которые уложилось как изучение иммунологических свойств, так и изучение безопасности у 38 здоровых людей. Тема безопасности и переносимости уже неоднократно поднималась в публичном пространстве, но отсутствие детализированных данных, группы сравнения и малочисленность выборки не позволяют сделать однозначные выводы ни за, ни против. По информации разработчика, нежелательные явления встречались у всех вакцинированных, но не было ни одного «тяжёлого» побочного эффекта — все как у других рутинно применяющихся вакцин.