Тысячелетие с кириллицей

История русского языка, на котором говорят сегодня порядка 300 миллионов жителей земли, насчитывает немногим больше 1000 лет. Он объединял племена и народы, становился орудием истинной веры, формировал картину мира и двигал революционные идеи. Можно с уверенностью сказать, что язык, уже 7 лет занимающий второе место по распространенности в интернете и заявленный как один из языков ООН, точно не собирается сдавать позиции.

Откуда есть пошла русская речь

Идея единства Русской земли и русского языка родилась в ХI веке. Киевская Русь объединила вокруг себя 13 народов и племен, говоривших на самостоятельных диалектах. Пестрая группа наречий взаимодействовала и между собой, и с языками балтов, германцев, финнов, кельтов, хазаров… Постепенно на этой базе возникло нечто среднее – киевское «койне». Так Киев, сделавшись самым обширным городом Европы, стал колыбелью будущего русского языка.

Однако судить о том, каким именно был тот язык, мы можем с более позднего времени. Только с Крещением Руси и распространением христианства как государственной религии появляются древнерусские памятники письменности. Но написаны они были… не по-русски. Дело в том, что знаменитые братья-проповедники Константин (в монашестве Кирилл) и Мефодий, чьей азбукой мы пользуемся по сей день, разработали ее примерно за 100 лет до описанных событий, когда Византия обращала в новую веру Моравию, – для македонского языка.

источник: sun9-32.userapi.com

Теперь и на Руси возникла острая необходимость нести свет веры новообращенным христианам. В первую очередь использовались, конечно, те самые книги, уже переведенные на условный «славянский». Язык, который сегодня известен как «старославянский» или «церковнославянский», на русский походил мало – по сути это древнеболгарский. Но всё же проводить на нем службы и понимать тексты было проще, чем на греческом. И его учили как единственный вариант книжной грамоты.

Кириллица Х века состояла из 43 букв: 24 из них заимствованы у Византии, 19 созданы для обозначения звуков славянской речи. Сейчас буквы либо полностью совпадают с обозначаемым звуком (буква «А» и звук [а]), либо согласованы для удобства (буква «Ка» и звук [к]). Но еще чуть больше ста лет назад каждая буква имела собственное уникальное имя. Есть версия, что это остатки специфической «азбучной» молитвы: если читать названия букв в нужном порядке, то получится связный текст: Я (аз) бога (букы) знаю (веди, ведаю) говоря (глаголя, глоголь) добро (добро), [что] есть (есть) жизнь (живете) и так далее. Однако в академической среде эту гипотезу воспринимают сдержанно, относя ее к конспирологии.

Вскоре на территории будущей России сложилась своеобразная ситуация – параллельно бытовали две языковые системы. Одна – сугубо разговорная, устная. Другая – подчеркнуто письменная, сакральная, престижная. Даже использование букв для написания одних и тех же сочетаний звуков было регламентировано. Например, в заимствованном из греческого «высоком» слове «псалом» использовали букву «пси». А вот пса-собаку следовало писать «покоем», то есть через букву «п». Но, конечно, без их взаимопроникновения обойтись не могло.

Именно на церковнославянском языке написаны первые литературные памятники ХI века: «Повесть временных лет», жития святых, «Поучение Владимира Мономаха». Но в то же время летописцы и делопроизводители ХI–ХIII веков уже смело пользуются разговорной лексикой.

Невежа писа, недума каза

Яркие свидетельства живого языка той эпохи – новгородские берестяные грамоты. Первую такую грамоту обнаружили в Великом Новгороде в 1951 году. Переписка служила новгородцам как привычное средство общения. Господа писали ключникам, ростовщики укоряли должников, крестьяне жаловались на князей, а мужья переписывались с женами. Даже дети не чурались эпистолярного жанра. Одна из самых известных грамот из-под писала новгородского мальчишки представляет собой дразнилку: «Невежа писа, недума каза, а хто се цита…» Это можно понять как «Незнающий написал, недумающий показал, а кто это прочитал…» Дальше грамота обрывается. Но ясно, что читавшему она не сулила ничего хорошего.

Меж тем появляются и провозвестники настоящей литературы – художественные тексты. Автор знаменитого «Слова о полку Игореве» явно знаком с книжной традицией. Но основа языка «Слова» – живая устная восточнославянская речь. В нем можно встретить военные, охотничьи, земледельческие слова и обороты, которые еще недавно были немыслимы для записанных – церковных – произведений. И это, кстати, слова диалектов не столько киевских, сколько характерных для древней Москвы.

источник: sun9-56.userapi.com

Впереди Москва

С развитием русского государства объединяющая роль Киева начала угасать, а эпицентр политической жизни сместился в сторону Москвы. К началу XVII века московский приказный язык развился настолько, что «имел все данные для того, чтобы вступить в борьбу за литературные права с языком славяно-русским», – отмечает академик Виктор Виноградов. Этот деловой язык применялся не только как сугубо юридический. На нем писали письма князья и интеллигенция, создавались своды законов, мемуары, хозяйственные, политические, географические и исторические сочинения, лечебники и даже поваренные книги.

Прошу пана

Развиваясь, новый «московский» язык активно вбирает в себя европеизмы. Особенно много их приходит со стороны Польши. Годы Смуты стали периодом мощного воздействия на Русь со стороны ближайшего соседа. Воздействие это было двояким: с одной стороны, учитывая полвека войн, все вражеское яростно отрицалось. С другой – именно Польша стала ретранслятором передовой европейской культуры.

источник: sun9-33.userapi.com

«Тогда влияние Польши начинало уже сказываться на русском дворянстве. Многие перенимали уже польские обычаи, заводили роскошь, великолепные прислуги, соколов, ловчих, обеды, дворы», – пишет в «Тарасе Бульбе» Николай Гоголь. Конечно, сказывалось это и на языке. Польский выступает в роли поставщика европейских научных, юридических, административных, технических слов и понятий. Через Польшу приходит в Россию и занимательная светская литература.

Окно в Европу

Петровская эпоха, знаменитая своими реформами и завоеваниями, продолжает курс на дальнейшую европеизацию русской культуры и языка. Элиты стали многоязычными. Времена моды на всё польское прошли. Теперь активно заимствуются выражения голландского, шведского, французского и немецкого происхождения, необходимые для обозначения новых предметов в обиходе; вместе с научными трудами всё активнее проникает в язык латынь.

Русский язык как губка впитывает и ассимилирует любые необходимые ему слова и выражения иностранных языков. Но и влияние русского на соседей тоже имело место! Например, в Чехии начала XIX века передовая общественность обратила взгляды на русскую культуру и язык в попытке избежать тотальной германизации. На память об этих процессах в чешском языке остались такие русизмы, как например, «палуба», «маяк», «треска», «тюлень» и много других.

Кроме того, снова возрастает и роль приказного языка, нередко – в ущерб церковнославянскому. Интересно, что Петр I прямо заботится о том, чтоб переводы научных книг выполнялись с преобладанием не архаичной книжной, но актуальной лексики. Известен его приказ Федору Поликарпову-Орлову, переводившему труд по географии: «… высоких слов словенских класть не надобеть, но посольского приказу употреби слова».

источник: sun9-66.userapi.com

Старославянские обороты уже тогда осознаются как особо красивые, но не всегда желанные. И сегодня носители языка это отлично чувствуют: сравните слова «град» и «город» или «древо» и «дерево» – наверняка первые покажутся вам более поэтическими и уместными скорее в поэме, чем в обиходной речи.

Тремя штилями

Бурное развитие и демократизация языка не могли пройти мимо русской литературы. Благодаря деятельности Василия Тредиаковского и, чуть позже, Михаила Ломоносова проводится масштабная реформа. Утверждаются новые правила стихосложения, разрабатывается стилистическая система.

Вся лексика делится на три регистра: высокий, средний и низкий стиль («штиль»), в разных жанрах предписывается употреблять только определенный набор слов каждого из них.

источник: sun9-68.userapi.com

Реформа сдерживала засилье, с одной стороны, устаревших церковных, с другой – иностранных новомодных слов. Однако она же ставила писателей и поэтов в довольно жесткие рамки. Сам Ломоносов не очень последовательно придерживался собственной теории и использовал слова низкого регистра даже в одах. Не случайно Александр Пушкин, называл слог Михаила Васильевича ровным, цветущим и живописным, считая его главным достоинством «счастливое слияние» славянского книжного «с языком простонародным».

Наше всё

Мы недаром вспомнили об Александре Сергеевиче. Кому не приходилось цитировать Аполлона Григорьева, вворачивая при случае, что Пушкин-де «наше всё»? Но мало кто, кроме специалистов, осознает, насколько Пушкин действительно «всё». Ведь именно ему удалось создать тот самый язык, на котором мы сегодня говорим, в его исходном, базовом варианте.

К началу XIX века русская светская литература уже обрела солидность и даже признание. Классицизм, главенствовавший как стилевое направление, предполагал работу по установленным правилам. Стараниями Гавриила Державина, Василия Жуковского, Николая Карамзина язык, на котором писали наши соотечественники, становился стройнее и богаче. Но… история уже почти тысячелетней давности повторилась.

источник: sun9-46.userapi.com

Говорили люди на одном языке, а писали – преимущественно на другом, даже, вернее сказать, говорили на двух, а писали – на третьем. Разговорным языком образованного дворянства был французский, мещане и крестьяне пользовались «простонародным», а в литературе процветал высокий слог.

Пушкин стал первым, кто осмелился бросить вызов общественному вкусу, начав писать мало того что не «высоким штилем», но без малейшего колебания используя вообще всё, что ему было нужно для передачи оттенков смысла, описания реалий действительности или характеристики героя. Французское слово? Отлично, берем. А как же быть, если «панталоны, фрак, жилет – всех этих слов на русском нет»? В крайнем случае, можно саркастично извиниться: «Шишков, прости: не знаю, как перевести». Потребовалось исключительно бытовое, сниженное, даже просторечное слово? И его тоже в дело, лишь бы на пользу, лишь бы сделать текст ярче, выразительнее.

Александр Сергеевич решительно избавляется от классицистической громоздкости и обилия эпитетов, делая выбор в пользу «нагой простоты» и точности мысли и динамики. Не описание, но действие: формулу пушкинского предложения определяют как «существительное + глагол». Кроме того, он обильно использует деепричастные и причастные обороты, которые делают действие более многозначным, а картинку – зримой, выпуклой.

источник: sun9-20.userapi.com

Думать по-русски

Пушкин попробовал себя практически во всех жанрах литературы, существовавших на тот момент, написав если не законченные произведения, то хотя бы наброски. А некоторые создал с нуля. Самый знаменитый из подобных опытов – это, конечно, роман в стихах «Евгений Онегин». Известно, что Белинский назвал роман «энциклопедией русской жизни», имея в виду, что в нем, как в зеркале, отразилась вся картина эпохи – от деталей щегольского туалета до напевов крестьянских девушек. Однако для читающей публики он стал на тот момент чем-то большим. Чем именно, подскажет главная героиня романа:

Она по-русски плохо знала,

Журналов наших не читала

И выражалася с трудом

На языке своем родном,

Итак, писала по-французски...

Не спешите осуждать Татьяну. Разговорным русским она, конечно, владела. Но описать чувства, выразить сокровенные метания души у нее возможности просто не было!.. Не изъясняться же ей, в самом деле, в духе Василия Тредиаковского:

Горю о тебе сердцем, болю всей утробой,

и чувствую сладость,

Что вижу любви твоей знак ко мне особой…

А другой любовной лирики на русском языке тогда еще толком не написали. Практически вся романтическая и сентиментальная литература была или европейской (те самые «обманы Ричардсона и Руссо» читались в оригинале), или еще довольно старомодной и консервативной. Заслуги Карамзина и Державина перед русской литературой неоценимы, но их слог для уст 18-летней девушки тяжеловат. Потому и писали, и говорили о личном – по-французски.

источник: sun9-23.userapi.com

Через «Евгения Онегина» Пушкин подарил дворянству образчик изящного, легкого, прозрачного стиля, при этом – абсолютно, стопроцентно русского, полностью органичного моменту: мировоззрению, культуре, быту. Гений великого поэта таков, что и сегодня язык его прозы – как холодная родниковая вода в жаркий день, он понятен и свеж, и двести прошедших лет ему ничем не повредили.

Благодаря Пушкину живая русская речь заняла наконец полноправное положение литературного языка. Но XIX век открыл миру и другие имена. Есть красивая метафора: Александр Пушкин вырастил дерево русского языка, Михаил Лермонтов покрыл его ветви листвой, а Николай Гоголь – украсил цветами. Великие писатели – Лев Толстой, Федор Достоевский, Иван Тургенев, Николай Лесков, Антон Чехов – целая плеяда звезд взошла во Вселенной Славянской Речи, заставив ее сиять славой на весь земной шар.