Сентябрь 18, 2020

источник: geworld.ge

В Грузии готовятся к ртвели – сбору винограда. Несмотря на град, урожай будет таким, что государство собирается выделить субсидии – заводам государство выплатит наценку, которую крестьяне должны получить в условиях излишков урожая. Интересно, что пару лет назад государство прекратило сельскому хозяйству всяческие субсидии, и министр сельского хозяйства Леван Давиташвили тогда довольно строго заявил, мол, цены должен регулировать рынок, а не государство. Тогдашнее заявление Давиташвили, вроде бы, было очень близко к реальности, но наступил год выборов, и реальность изменилась.

До тех пор, пока начнется ртвели, грузинские крестьяне разместили урожай яблок. Освоить полученное количество яблок в Грузии (в особенности, в Картли) местному потребителю не удается, и поэтому важен экспорт. Еще в период правления Саакашвили мы пытались выйти на различные рынки, однако, в конце концов, получилось так, что основная часть грузинских яблок продавалась опять же в России. Так это и сейчас, однако на прошлой неделе Давиташвили торжественно нам сообщил: мы, мол, начали осваивать новые рынки, и грузинские яблоки вышли на рынки Армении и, главное, Гонконга. Конечно, хорошо, что грузинская продукция выходит в разные страны. Чем больше будет число таких стран, и возрастет спрос, тем выше будет цена грузинской продукции, и крестьяне получат больше дохода. Ведь это и должно быть исходной точкой – чтобы крестьянин получил доход, соответствующий своему труду. Словом, мы выяснили, что рекордное количество яблок – 505 тонн, которые в нынешнем году вышли на экспорт. Повторяю: это очень хорошо, однако плохо то, что из-за нехватки в Грузии холодильного хозяйства зимой (не имеет значения, из какой страны) нам придется завозить гораздо более низкокачественные яблоки и их потреблять. А теперь я говорю о другом: из этих 505 тонн для освоения рынка Гонконга вышло… 100 килограммов.

Да, 100 килограммов, то есть, реальность такова, что кто-то захватил с собой в Гонконг пару мешков яблок, а мы, оказывается, покоряем тамошний рынок. В Армению из этих 505 тонн вышло две тонны, Казахстан забрал 37 тонн, и остальные 466 тонн – полностью Российская Федерация. Иными словами, 92% вывезенных на экспорт яблок освоила Российская Федерация. Но министр сельского хозяйства об этом не упоминал, не сказал, что главным экспортером был северный сосед, не посмел. Западными партнерами упоминать Россию в положительном аспекте запрещено как власти, так и оппозиции, и потому 100 килограммов Гонконга «звенят», а 466 тонн России – нет.

Деньги, говорят, не пахнут. И крестьянам, по идее, должно быть все равно, откуда они получат доход, для них главное – сбыть продукцию, к тому же, так, чтобы получить прибыль. 100 килограммами мы далеко не уедем потому, что, если владельца яблоневого сада в Картли попросить, то он может 100 килограммов яблок, просто, подарить.

Речь не только о яблоках. Власть не говорит публично, но в условиях пандемии все страны сократили экспорт продуктов питания, и, главное, в первую очередь, довели до минимума экспорт пшеницы. А это означает, что у стран, закупающих пшеницу, возникли серьезные проблемы. В ряде европейских государств цены на хлебопродукты не намного, но повысились, а в Грузии ни цена не возросла, ни дефицита пшеницы не образовалось. Причина проста – если до сих пор в Грузию 94% пшеницы поступало из России, а остальные 6% поставляли нам другие страны, теперь те другие страны отказали нам в поставках даже той малости, и мы на 100% зависим от российской пшеницы.

Между прочим, эксперты этой сферы уже не раз говорили, что в таком продукте, как пшеница, зависимость только от одной страны – очень плохо, и не имеет значения, будет это Россия или любое другое государство. По их мнению, достаточно, чтобы страна, поставляющая пшеницу, раздумала и отказалась поставлять пшеницу, и Грузия окажется перед катастрофой. Эксперты явно мыслят здраво и подчеркивают, что не делают акцент на России. По их словам, у любой страны, которая занимается импортом пшеницы и не производит ее, есть несколько альтернатив, и она может в любое время заменить одну страну другой. Часто число этих стран превышает пять, и у них есть своего рода страховка. А у нас никакой страховки нет, и, если в один прекрасный день Российская Федерация откажет нам в пшенице, мы не сможем найти альтернативу, и вот почему. Во-первых, большие страны – Франция, Украина, Китай – уже несколько раз отказались и заявили, что оформили долгосрочные договора с другими государствами и не собираются их пересматривать. Во-вторых, в условиях пандемии сделать это нереально, и из-за Грузии ни одно государство с другой страной-партнером портить отношения, попросту, не станет.

И все же, почему Россия может отказаться продавать пшеницу Грузии? У нее для этого много причин. Для этого достаточно посмотреть любое выступление грузинских политиков за последние месяцы, касающееся России. Как власть, так и оппозиция, не упускают шанс раскритиковать Россию, и нередко эта критика касается не политики государства, а конкретных лиц. Тех лиц, которым под силу установить подобный запрет, и за это никто им не сможет и слова сказать в упрек.

У медали есть и вторая сторона, посмотрим именно на нее. Разве грузинские политики не знают, что Россия может сделать так, что мы начнем голодать? Разумеется, знают, но ведут себя так потому, что это – задание Запада, и они иначе не могут. Более того, все выглядит так, что запрет со стороны России на поставку пшеницы больше всего устраивает Запад, чтобы нашему северному соседу установить дополнительные санкции. А нам еще раз сказать: мы же, мол, вам говорили, что Россия – враг. Между тем, именно этот «враг» является нашим главным экономическим союзником, как в направлении экспорта, так и в направлении импорта. Именно в России мы продаем более 90% излишков продукции по всем направлениям, и именно оттуда мы завозим, практически, все, включая электроэнергию и нефтепродукты.

Сейчас полеты ограничены, но если какой-нибудь политик, к примеру, на Мальту или Италию захватит с собой один мешок персиков или яблок, это ведь не означает, что мы осваиваем тамошний рынок? Власть (ни действующая, ни предыдущая) не хочет понять, что на международных рынках все давно уже распределено, и нас туда никто не пустит. Не хотят понять и то, что талая вода, на которую мы возлагали огромные надежды, совершенно не такая конкурентоспособная, чтобы заменить швейцарские, французские и австрийские воды, и, как только мы попытались это сделать, начинание было задушено в зародыше же, и Грузинскую продукцию убрали с европейских рынков. Большие государства не разрешат, чтобы наша экономика росла за счет их экономики. И если нам что-то подбросят, то только затем, чтобы потом попрекнуть – мол, мы вас поддерживаем, мы – стратегические партнеры.

Повторяю: плохо, когда в направлении любой сферы мы зависим только от одной страны, и не имеет значения, как называется эта страна. Но когда другой альтернативы у нас нет, может, мы постараемся не сердить ту одну страну, чтобы не оставаться ни с чем. Будет также неплохо, когда после вывоза в другую страну 100 килограммов фруктов мы будем проводить брифинг за брифингом, сказать и о том, в какую реально страну выходит чуть ли не сто процентов нашей продукции. Не то, как я уже сказал, те 100 килограммов яблок после сердечной просьбы вам в Картли подарят многие фермеры.

Бесо Барбакадзе