«Глядя на действия Эрдогана, мы фактически смотримся в зеркало. Говоря про его агрессивную, авантюристическую и милитаристскую политику мы, если рассуждать логически, должны задуматься о своей. Сама риторика о помощи „братскому народу, с которым мы некогда состояли в одном государстве и с которым мы являемся одной нацией“ равно сейчас исходит как из Анкары в сторону Азербайджана, сирийских или иракских туркоманов, Ливии, так и из Москвы по отношению к „народу Донбасса“ и прочим российским сателлитам в постсоветских конфликтах, зачастую совпадая дословно», — пишет аналитик и публицист на своей странице в Facebook.

«Если России можно строить Новороссию, то почему османам не позволительно возделывать на своем заднем дворе Новотурцию? Если Россия может односторонне, без одобрения мирового сообщества начинать военные конфликты, поддерживать сепаратистов или начинать войсковые операции, то почему это не позволено туркам? Эрдоган откровенно не видит и не понимает разницы, он всего лишь хороший ученик, следящий за нашими действиями, начиная с 8-го года и калькирующий их.

Мы рассчитывали, что своими „резкими и дерзкими“ поступками мы заявляем свое место в будущем многополярном мире, презирая западные условности, слабость и бумажки международных соглашений. Эрдоган полностью с нами согласен, такой же политикой заполняя свою заявку на будущее, только с припиской Москве — с чего вы взяли что в будущем мире вы будете главным и самым дерзким и сильным игроком?

В данной ситуации у турок все-таки некоторая фора — они хоть и начинают авантюристические конфронтации по своему периметру, но не переходят, по крайней мере пока, главных красных линий и не заявляют о начале тотального политического и идеологического противостояния с Западом. Сложностей немало, но воза горшков, сравнимого с тем, что умудрилась перебить Москва, они еще не расколотили.

В итоге мы сами дали рычаги, аргументы и дорожную карту действий своему потенциальному противнику. Мы сами научили его своей тактике и стратегии, прощупали за него реакцию „мирового сообщества“ и доказали на деле, что за многие нарушения реальной кары не следует, а на декларации можно плевать. Мы показали туркам, что можно, и что нельзя.

Параллельно дав им в руки множество рычагов воздействия на Россию, от львиной доли нефтяного экспорта, идущего через проливы, до газопроводов и строящейся атомной станции. И разместили свои войска, что в Сирии, что в Армении, которые из-за сложностей логистики, удаленности и географии в случае серьезного конфликта фактически становятся турецкими заложниками.

Как и мы, Эрдоган во многом компенсирует империалистической риторикой и действиями сложности и проблемы во внутренней политике, пытаясь мобилизовать население агрессивной повесткой, как и у нас — турецкая экономика постепенно начинает проседать под тяжестью полудюжины войн и конфликтов, как и на нас, на турок соседи начинают смотреть с опаской и строить против них региональные блоки.

Будущее обеих стратегий достаточно очевидно — необходимость все более высоких ставок и все более жестких риторики и действий, в надежде, что отчаянным и удачным ходом получиться решить все сильнее накапливающиеся внутренние и внешние проблемы. Параллельно с этим проседание экономик, деградация обществ с достижением в некоем будущим момента, когда безрассудную внешнюю политику государство тянуть уже не сможет с последующим рассыпанием карточных домиков построенных империй. Все это и Москва, и Стамбул уже переживали не раз.

Кто будет первым здесь не очень понятно, у России больше ресурсов, но у Турции все-таки остаются достаточно обширные связи с западными странами, что позволяет привлекать технологические и финансовые инвестиции. Но в любом случае стоит понимать, что сейчас, в глазах остального мира, мы с турками смотримся из-за своих действий практически одинаково. И ругая их наши „имперцы“ фактически критикуют самих себя. Вполне, кстати, заслуженно.

И еще одно, начиная с середины 90-х мы руководствовались в корне неправильным тезисом, что сохраняя в тлеющем состоянии конфликт между бывшими сателлитами мы сохраняем вечно и свою роль арбитра, контролера и старшего брата над ними. Что приводило в итоге к тому, что одна из сторон начинала искать внешние рычаги воздействия на ситуацию и мы вынуждены были перемещаться из ситуации над схваткой в самую ее гущу, всегда в итоге теряя больше, чем приобретали. Что в Грузии, что теперь, потенциально, в армяно-азербайджанском конфликте.

Единственным нашим интересом может быть не абстрактное влияние на соседей и сохранение рудиментов имперского господства, а твердый, стабильный мир, загашенные войны, отсутствие беженцев, стабильные культурные и торговые связи, ничего более».