Елена Иванова, Наталья Сейбиль

«Рекордным» называет уход компаний с рынка в этом году президент «Опоры России» Александр Калинин. Рекорд печальный — не только предприниматели, но и все их работники остаются без средств к существованию. Алексей Никишов, о котором «Новые известия» писали в апреле этого года, к «рекордсменам», к счастью, не относится, по крайней мере, пока. До карантина крутился, как мог — спортклуб, другие бизнесы, у жены несколько маникюрных салонов на юго-востоке Москвы. Итог этого года отрезвляющий: по спортклубу в Измайлово падение оборота составило 70%, в маникюрном бизнесе в Вешняках и Кузьминках – 45%.

— У меня в клубе были благотворительные программы. Инвалиды могли приходить бесплатно, а дети — за 500 рублей в месяц. Инвалиды еще ходят, потому что делать им абсолютно нечего. Дети ходят меньше. Потери появились, потому что людей стало физически меньше ходить. Кроме того, ввели правило, что 30% людей должны уйти на удаленку. Мы работников тусуем, неделю одни, неделю другие. Люди боятся и приходят значительно меньше, чем раньше, — говорит Алексей Никишов.

В общепите снижение оборота еще больше. Во время карантина кафе Алексея в Гольяново доставляло еду на дом через Яндекс-доставку. Оборот был 5 тысяч рублей в день. Это как раз покрывало зарплату поваров, всю прибыль забирал агрегатор. За первую волну Никишову повезло – он договорился с владельцем помещений и платил только 20% аренды. Если владелец пойдет навстречу, то бизнес сохранить удастся, говорит он. Другой вопрос – как сохранить персонал. Весной это получилось, ушел всего один почасовик. Государственная помощь сработала только в одном – получили субсидии на зарплату сотрудникам – 12 тысяч 300 рублей на каждого:

— Эти субсидии можно сравнить с наркотиками, потому что их дали наркоману, он укололся, и дальше ему хорошо какое-то время. Но дальше было лучше – зарплату мы выплатили, но потом мы должны были заплатить налоги на эту зарплату. При этом ты подтверждаешь, что год ты будешь не увольнять этих людей. А дальше начинается математика. Если работников нужно содержать год, то налогов заплатишь столько же, сколько ты получил от государства. Мы субсидию возвращаем государству налогами.

До пандемии бизнесы давали возможность нормально жить, оплачивать учителей детям, платить ипотеку. Сейчас дохода нет совсем, и Алексей вышел на работу менеджером.

— Приходится еще подрабатывать. У меня есть бизнес, но денег нет, приходится подрабатывать, представляешь? – не верит он сам себе.

В итоге Никишов платит зарплаты и коммунальные платежи. Ни о каком доходе речь сейчас не идет. Даже если в течение года будет нулевой доход, бизнесы закрывать не хочет. Налоги предприниматель платить тоже перестал. Говорит, когда пойдут деньги, заплатит все: и налоги, и штрафы, и пени. А пока на спортклубе «висят» 400 тысяч «налоговых» рублей. Как говорится – бог не выдаст, свинья не съест.

Аналитики Центра макроэкономических исследований «Сбера» предупреждают, что задолженность всех предприятий России стремительно растет. Полученного дохода не хватает даже на обслуживание существующих долгов. Так, компании превращаются в своего рода финансовые пирамиды. Банкиры говорят, что в 116 отраслях несырьевой экономики из 192 резко выросла долговая нагрузка, а в 29 секторах она превысила критический уровень. 40% предприятий в секторе услуг и транспорта и три четверти компаний в гостиничном бизнесе, общепите и здравоохранении не могут оплатить даже проценты по кредитам.

«Скорее всего, это оценка снизу, так как данные не учитывают малый бизнес, вероятно, пострадавший особенно сильно», — говорится в обзоре Сбера.

Сколько малых предприятий находятся в сходном положении, никто сказать не может. Последствия коронавируса только частично отразились в статистике: реестр Федеральной налоговой службы зафиксировал закрытие 1 миллиона 116 тысяч малых компаний и создание 870 тысяч новых.

— Рекордный уход компаний с рынка связан с тем, что мировой экономический кризис наложился на эпидемиологический, с которым сегодня столкнулись малые предприниматели. Сильнее всего пострадала сфера услуг, гостиничный и ресторанный бизнес и непродовольственный ритейл. Чистые закрытия компаний составили 247-250 тыс. фирм. В прошлом году их было в три раза меньше — 80 тысяч компаний были ликвидированы за год. Так что тренд очевиден: бизнес вынужден закрываться, — говорит президент «Опоры России» Александр Калинин.

Знакомые предпринимателя Алексея Никишова, которые держали маленькие магазинчики, разорились давно. Выжили те, кто реализует собственную продукцию, например, владельцы колбасного цеха. От пандемии выиграли только сетевые гиганты, которые, как и перед первой волной, только наращивают оборот и прибыль. Люди экономят на многом, но продукты приходится покупать в любом случае.

— Вижу по своим соседям – они просто плачут. Одни торгуют сырами, другие – молочкой, третьи – колбасой. Это маленькие магазинчики, площадью не больше 10 квадратных метров. У них – совсем печально. Они никогда в жизни не смогут конкурировать с сетевиками,- говорит Алексей Никишов.

В торговле массовых закрытий не было, не соглашается с предпринимателем вице-президент НП «Опора» Владлен Максимов, хотя признает, что ситуация для малых магазинов сильно ухудшилась. В Минпромторге каждую неделю проходит совещание по пандемии. В торговле продовольствием у крупных сетей выручка выросла на 10%, у региональных сетей она осталась на уровне до пандемии, а малые магазины потеряли 10%.

— Конечно, малый бизнес тяжелее переживает пандемию. У него меньше подушка безопасности, дороже труд на единицу площади, выше закупочные цены. Когда люди экономят на всём, они готовы проехать лишние двадцать километров до гипермаркета и купить там всё дешевле, — говорит Владлен Максимов.

Помочь небольшим компаниям может отсрочка по аренде. Но в России очень мало помещений на первых этажах зданий, в основном, арендуют в торговых центрах, но там аренда высокая, особенно, в крупных городах, и никто ее снижать не собирается. Правительство попыталось решить проблему, даже приняли новый закон, но он не удовлетворил ни малые и средние предприятия, ни торговые центры. Суды идут до сих пор, центры требуют оплаты 100%. Владлен Максимов не может сдержать возмущения:

— О каком «полном объёме» может идти речь, когда люди не работали? В свою очередь, государство было не готово разруливать этот вопрос так, чтобы тратить на это серьёзные деньги. Это – огромная проблема. Если она повторится, то все понимают, что в этот раз никто ждать не будет и закрытий будет больше.

Гипермаркеты наращивают свое присутствие на рынке. «Только во II квартале компания X5 Retail Group за счет оптимизации бизнес-процессов показала рост сопоставимых продаж на 4,7%, при этом открыла 367 новых торговых объектов, реконструировала 116 магазинов, развивала несколько собственных интернет-магазинов», — такие цифры приводит в своем анализе продовольственного ритейла профессор базовой кафедры торговой политики РЭУ им. Г.В. Плеханова Вячеслав Чеглов.

Процессы консолидации торговой инфраструктуры и вытеснение малых компаний на продовольственном рынке приняли необратимый характер, констатирует аналитик.

Бороться с голиафом бессмысленно, говорят предприниматели. Никогда маленький магазин не сможет предложить цену на ту же кока-колу ниже Ашана или Метро. Поддержка властей тоже не повсеместная – где власти не создают малому бизнесу проблем, например, с лицензией на алкоголь или табак, там он есть.

— Есть опыт Франции, когда мелкие предприятия объединялись в кооперативы и закупали продукцию совместно по крупнооптовым ценам. Но только французские власти ввели ограничения на открытие крупных магазинов в городах, где много мелких магазинчиков и мало жителей. В России «Пятерочка» на каждом углу. Это вопрос к Антимонопольному комитету, говорит Алексей Никишов.

Есть еще маркетплейсы в Интернете – Сбер, Озон, Wildberries, оборот которых за год удвоился, но пока у маленьких доверия к такому сотрудничеству нет. Дело такое, говорят они, сегодня все хорошо, а завтра все закроется. Аналитики тоже признают, что некий правовой вакуум в таком способе ведения бизнеса имеется. Остается три варианта – переходить на местную продукцию, уходить под франшизу или закрываться. Местная продукция дороже той, которую производят крупные компании. Франшиза предполагает строгое выполнение правил и выплаты франчайзеру, что связано с дополнительными расходами. Гибкости такой вид бизнеса не предусматривает.В условиях продолжающейся пандемии любой дополнительные рубль в себестоимости приближает предпринимателя к третьему варианту.

Владлен Максимов напоминает, что пандемия не кончилась:

— Надо говорить о следующей проблеме — локдаун был два месяца, второго такого многие не переживут. Закрылось много общепита. В нем потери гораздо больше, чем у торговли. Просто даже можно пройти по торговым центрам и посмотреть, сколько там закрывшихся объектов. Но это связано с тем, что люди от более дорогого питания вне дома, отказываются проще, чем от покупки продуктов. Если не повторится ситуация начала года, можно надеяться, что у малого бизнеса будет шанс выстоять.

Для малого бизнеса зона турбулентности началась в марте и продолжается до сих пор. Никакой передышки предприниматели не заметили. Каждый спасается как может.