источник: im.kommersant.ru

Колоссальный дефицит вакцин от коронавируса терзает даже самые богатые страны. Население беднейших государств и вовсе получит вакцины неизвестно когда. Почему не удается распределить вакцины по всему миру быстро, справедливо и массово – и как со всем этим связаны тайные обстоятельства работы глобальных фармацевтических концернов?

По данным портала Ourworldindata, на начало апреля наиболее значительные успехи в вакцинации в относительных к численности населения показателях были достигнуты в Израиле – как минимум одну дозу вакцины от коронавируса получили более 60% населения страны. Второе место занимает Великобритания, здесь вакцинирована уже почти половина граждан. Далее расположились Чили, США и Бахрейн, где уровень вакцинации находится в диапазоне 30–40%, а в Сербии, Венгрии и Уругвае он уже превысил 20%.

Новый вид национализма

Однако во многих странах вакцинация по-прежнему не набрала серьезный размах. В Китае, к примеру, на 2 апреля было привито 133,8 млн человек – менее 10% населения страны. Куда хуже обстоит дело в Индии, занимающей третье место в глобальной коронавирусной статистике (около 12,6 млн выявленных случаев) – здесь на начало нынешнего месяца вакцинировано 79 млн человек, или порядка 5% населения.

На совсем мизерном уровне вакцинация находится в таких странах, как Украина, Иран или Колумбия, где сейчас фиксируется большой ежедневный прирост заболеваемости. В большинстве стран Африки вакцинация вообще толком и не начиналась. В итоге среднемировой показатель вакцинации сейчас составляет порядка 4%, хотя еще несколько месяцев назад казалось, что процесс можно будет развернуть достаточно быстро.

Одна из главных причин заключается в огромных диспропорциях в распределении доступных объемов вакцин между разными странами, в связи чем уже вошло в оборот словосочетание «вакцинный национализм». Именно так охарактеризовал текущую картину вакцинации в вышедшем 5 апреля министр иностранных дел Китая Ван И. По его словам, богатые страны, на которые приходится 16% населения мира, приобрели 60% вакцин, причем некоторые заказали такие объемы, которые превышают их собственное население в два-три раза. Ранее на эту же тему высказывался глава Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) Тедрос Адханом Гебрейесус, приводя такую статистику: 76% доступных доз для вакцинации от коронавируса приходятся всего на десять стран мира.

Однако механизм централизованных закупок и распределения эффективно не заработал. Выяснилось, что вакцин не хватает. Поэтому отдельные страны ЕС заявили о готовности принимать самостоятельные решения по закупке российской вакцины «Спутник V» и/или китайской Sinovac, которые были исключены из европейской закупки по политико-идеологическим мотивам.

Маленькие секреты «большой фармы»

Дефицит вакцин во многих странах позволяет утверждать, что перед нами классический рынок продавца, диктующего свои условия покупателям. Хотя, строго говоря, никакого рынка в классическом понимании этого слова нет. В настоящее время, отмечает профессор кафедры международных экономических отношений экономического факультета РУДН Наталья Волгина, вряд ли можно говорить о реальных механизмах формирования цен на вакцины против коронавируса. Дело в том, что производственные затраты на них формируются в условиях, далеких от рыночных.

Еще весной прошлого года, в самом начале пандемии коронавируса, напоминает эксперт, правительства многих развитых стран, в первую очередь США, выделили ведущим фармацевтическим компаниям – так называемой большой фарме (Big Pharma) – льготное финансирование в огромных масштабах на исследования и разработки вакцин от коронавируса. «В подавляющем большинстве стран вакцины предоставляются гражданам бесплатно. А если то или иное благо достается конечному потребителю бесплатно, то о каком рынке можно в этом случае говорить?» – задается риторическим вопросом эксперт.

Уже одно это обстоятельство исказило механизм рыночного формирования цен. К тому же текущий спрос на вакцины предъявляют не отдельные рыночные потребители, а целые государства, которые тратят на это бюджетные средства.

Хотя примерные цены на вакцины известны: 37 долларов за одну дозу Moderna (США), 30 долларов за дозу Sinovac (Китай), 20 долларов для Pfizer & BioNtech (США/Германия), 10 долларов для Спутника V (Россия). Так же оценивается одна доза вакцины Johnson & Johnson (США). А самой дешевой считается вакцина AstraZeneca/Oxford (Великобритания/Швеция) – 4 доллара за дозу. Но это, уточняет Наталья Волгина, скорее справочные цены, а насколько высока «политическая надбавка» к ним, остается только догадываться. Стоимость твердых контрактов на будущие поставки вакцин в разные страны представляет собой коммерческую тайну.

О том, что ставки в игре постоянно растут, свидетельствуют различные оценки емкости рынка. Например, еще в прошлом ноябре аналитики инвестбанка Morgan Stanley оценивали гипотетическую выручку фармацевтических компаний стран «золотого миллиарда» от продажи вакцин как минимум в 10 млрд долларов, указывая, что себестоимость их производства составляет 5–10 долларов за дозу, а отпускная цена – в среднем 20 долларов. Но уже в начале этого года крупнейший производитель вакцин – американская корпорация Pfizer – заявила, что ее выручка от их продажи составит около 15 млрд долларов, а в целом доходы компании вырастут в текущему году примерно на 40%, до уровня около 60 млрд долларов. Если же добавить сюда других производителей, то общий потенциальный объем рынка составляет десятки миллиардов долларов.

Для игры на повышение у «большой фармы» давно существует универсальное обоснование. Лидеры отрасли заявляют, что их цены на препараты определяются той ценностью, которые они приносят обществу.

«Политики должны обсуждать не цену лекарств, а их ценность» – так называлась нашумевшая в свое время статья бывшего вице-президента Pfizer Джона ЛаМаттины, опубликованная в 2014 году в Forbes. В качестве одного из примеров такого подхода он приводил препарат Soliris для лечения редких форм анемии и расстройства почек, который стоил баснословные 440 тыс. долларов в год для одного пациента. Однако и частные страховщики, и государственное здравоохранение европейских стран соглашаются платить такую цену, добавлял ЛаМаттина, поскольку в противном случае им придется потратить на уход за пациентами еще больше.

Правда, после начала пандемии глобальные лидеры фарминдустрии не раз давали понять, что на сей раз все будет совсем по-другому. Та же компания Pfizer утверждает, что ее опубликованная цена коронавирусной вакцины отражает специфику экстраординарной ситуации. Доза выпускаемой Pfizer пневмококковой вакцины Prevenar 13 на открытом рынке США стоит более 200 долларов, то есть на порядок дешевле, чем доза его же вакцины от коронавируса. «Это не та цена, которую мы обычно просим за вакцину – 150, 175 долларов за дозу. Это пандемическое ценообразование», – заявил финансовый директор Pfizer Фрэнк Д'Амелио. Кроме того, по его словам, компания платит за расходные материалы, рабочую силу, накладные расходы, доставку, дистрибуцию и т. д.

Это высказывание прозвучало в ответ на публикацию одной из главных газет Германии Süddeutsche Zeitung, где говорилось, что Pfizer и ее немецкий партнер Biontech первоначально предложили свою вакцину Евросоюзу по «сомнительной» цене, тем более что Biontech получала государственные субсидии. Летом прошлого года глава этой компании Угур Сахин заверял, что ни одна фармацевтическая компания не озолотится на коронавирусной вакцине. Однако, утверждает Süddeutsche Zeitung, всего через несколько дней Еврокомиссия получила от Pfizer и Biontech «строго конфиденциальное предложение» по вакцинам, где предлагался давно знакомый принцип ценообразования – исходя из потенциальных издержек для экономики.

Как выяснила Süddeutsche Zeitung, Евросоюзу было предложено приобрести свою вакцину за 54 евро за дозу (то есть почти втрое дороже «опубликованной» цены) при покупке 500 млн доз. Иными словами, Pfizer и Biontech захотели выручить 27 млрд евро за объем вакцины, которой хватило бы с запасом на половину населения Евросоюза, добавив, что эта цена уже включает самую большую скидку, какую только можно предложить. «Я считаю, что цена сомнительна, и рассматриваю ее как погоню за прибылью, которая никоим образом не оправдана в нынешней ситуации пандемии», – цитирует издание слова председателя комиссии по лекарствам Немецкой ассоциации врачей Вольфа Дитера Людвига.

В ответ на запрос Süddeutsche Zeitung Угур Шахин оставил без ответа вопрос о завышенном ценовом предложении – в комментарии Biontech было лишь сказано, что цена вакцины «зависит от различных факторов» и находится «в определенном диапазоне для стран с более высокими доходами». В свою очередь Pfizer в ответ на обращение немецкого издания заявила: «Наши переговоры с правительствами и все последующие соглашения являются конфиденциальными».

Пациенты третьего сорта

Сигналы о напряженной ситуации с закупками вакцин в Евросоюзе поступают и из Италии, где граждане уже больше года наблюдают за бесплодными усилиями властей справиться с коронавирусом. В конце февраля местная газета Il Messaggero сообщила, что главы нескольких провинций страны получали от неких посредников предложения о закупке вакцин разных производителей по цене в два-три раза выше согласованной между Еврокомиссией и поставщиками. В частности, утверждалось, что один из этих посредников, находившихся в Болгарии, предлагал закупку 50 млн доз российской вакцины «Спутник V», что стало поводом для расследования прокуратуры Рима.

Однако этот скандал не остановил интерес итальянцев к российскому препарату. Не так давно, например, стало известно, что провинция Кампанья уже заключила соглашение о закупке «Спутника» и ждет одобрения этой вакцины со стороны Европейского агентства лекарственных средств, чтобы начать поставки.

Уже упомянутый выше немецкий функционер из сферы здравоохранения Вольф Дитер Людвиг несколько дней назад сказал германскому изданию IPS, что «Спутник V» – это «в целом надежная вакцина», и через шесть-восемь недель она будет зарегистрирована в Евросоюзе.

Что говорить о беднейших государствах планеты, для которых перспективы вакцинации выглядят куда более мрачно. Собственных средств для массовой закупки вакцин в условиях дефицита у нет по определению, тем более что правительствам этих стран и так пришлось увеличивать долги для борьбы с пандемией. Единственная их надежда – международная благотворительная инициатива COVAX, которой совместно руководят Альянс по вакцинам GAVI, ВОЗ и Коалиция по инновациям в области обеспечения готовности к эпидемиям (CEPI) в партнерстве с ЮНИСЕФ, Всемирным банком и т. д. Первые меры в рамках этого проекта уже приняты – например, в конце февраля в Аккру – столицу Ганы, относительно благополучной африканской страны – были направлены 600 тыс. доз вакцины AstraZeneca/Oxford из Института сывороток Индии.

Однако, комментирует Наталья Волгина, это, безусловно, капля в море по сравнению с населением Африки, которое превышает миллиард человек. Вполне возможно, в рамках заявленной инициативы для глобальной периферии будут осуществляться коррупционные схемы, как это часто бывает, когда спрос на товар превышает предложение. Однако первоочередная проблема заключается в другом, подчеркивает Волгина: «Главное – это недостаток производства вакцин. Даже развитые страны сталкиваются с острой нехваткой вакцин, и вряд ли стоит ожидать, что они уступят свою очередь бедным странам Африки и Азии.

Мировой рынок вакцин пока еще не сформировался, поскольку на нем доминируют крупные государственные контракты на будущие поставки, спрос многократно превышает предложение, а на открытый рынок вакцины поступают в ограниченном количестве. Есть все основания полагать, что это рынок сформируется не в ближайшем будущем, поскольку правительства многих стран будут и в дальнейшем снабжать своих граждан бесплатными вакцинами, стремясь как можно скорее достичь экономического оживления, восстановления рабочих мест, а соответственно – и налогов, и социальной стабильности».