Подо дном Азовского моря обнаружены большие запасы пресной воды. В какой мере находка способна решить проблемы Крыма с водоснабжением, пока неизвестно. «Ориентировочно в июне будет понимание, какая перспектива разработки», — заявил глава республики Аксенов. Но даже если перспектива есть, такое взятие «милостей от природы» может вылиться в другие, не менее серьезные проблемы. Точно так же, как проблемы в свое время породил тот источник, которого Крым лишился семь лет назад, — вода из Днепра.

источник: static.mk.ru

Поясним: во-первых, промышленная добыча воды из-под азовского дна потребует больших пока что весьма приблизительно калькулируемых затрат. Не исключено, что «подазовскую» воду придется дополнительно опреснять и очищать от примесей. Но это еще полбеды.

Куда хуже будет, если сбудутся мрачные прогнозы некоторых ученых: разработка поддонных водных пластов нарушит процессы водообмена, формирования подземных вод, что чревато экологической катастрофой. Одно из возможных последствий — ухудшение качества воды в существующих крымских подземных источниках.

Но тут можно хотя бы приблизительно просчитать риски. Чего никак нельзя о днепровской водичке. Кто бы, как говорится, мог тогда подумать… Нет-нет, она не натворила никаких экологических бед. Напротив: обеспечила в буквальном смысле расцвет полуострова. Однако одновременно стала, по сути, миной замедленного действия, вызвавший в конечном итоге политический взрыв.

Но все по порядку. Начальным звеном цепи событий можно считать постановление Совета Министров СССР «О строительстве Каховской гидроэлектростанции на реке Днепре, Южно-Украинского канала, Северо-Крымского канала и об орошении земель южных районов Украины и северных районов Крыма», принятое 20 сентября 1950 года. Главной целью проекта в документе названо «обеспечение высоких и устойчивых урожаев сельскохозяйственных культур в южных районах Украины и северных районах Крыма».

Хотя сама идея обводнения Крыма за счет Днепра родилась гораздо раньше. Еще в 1846 году Христиан Стевен, ученый-ботаник, основатель и первый директор Никитского ботанического сада (Ялта), представил в Министерство государственных имуществ проект отведения днепровских вод в Крым. Который, однако, был отвергнут по причине нерешаемости тогдашними техническими средствами ключевой проблемы: вода из Днепра не могла течь самотеком — полуостров лежит выше речного русла.

Зато не существовало никаких межрегиональных противоречий: зона предполагаемых работ находилась не просто в единой и неделимой России, а в одном, если так можно выразиться, субъекте империи — в Таврической губернии, включавшей в себя наряду с полуостровом Северную Таврию, входящую ныне в состав Украины.

Через сто лет все было ровно наоборот. Появились и адекватные цели технические средства, и соответствующий проект. Авторство технического решения принадлежит инженеру-гидроэнергетику Вадиму Никольскому, известному также своим литературным творчеством (писал в жанре научной фантастики). Его проект, представленный в 1929 году, содержит основные элементы реализованной впоследствии схемы: плотина у Каховки, система насосных станций, магистральный канал до полуострова. Правда, что касается дальнейшего маршрута, план Никольского был более смелым. Инженер-фантаст мечтал об опреснении Гнилого моря.

«Вода из Днепра, пройдя по главному магистральному каналу, поступает в обширное водохранилище емкостью до 6260 миллионов куб. метров, образуемое в северной части Сиваша после его осушения, рассолонения и обвалования, — рассказывается об этом проекте в одном из сохранившихся в архивах отзывов. — В дальнейшем вода, посредством системы электронасосных станций, водохранилищ и магистральных каналов, распределяется по соответствующим орошаемым зонам.

Сравнительные оценка основных элементов схемы заставляет автора считать устройство крупного Сивашского регулятора-водохранилища почти решающим фактором для наиболее выгодного действия всей системы, чрезвычайно облегчающим решение всей проблемы орошения Сев. Крыма и части Присивашской полосы Украины».

Впрочем, и осуществленный план для своего времени тоже был, мягко говоря, не робким. Недаром строительство Каховского гидроузла было отнесено к «великим стройкам коммунизма». Помимо технической специфики эту стройку отличала важная политико-географическая особенность: она затрагивала территории сразу двух советских республик.

Нет, страна тогда, конечно, тоже была единой. Но об абсолютной неделимости речь уже не шла. Согласно Конституции СССР, государство представляло собой объединение «равноправных Советских Социалистических Республик», каждая из которых сохраняла право на свободный выход и вне пределов компетенции Союза осуществляла «государственную власть самостоятельно».

Самостоятельность, конечно, во многом была формальной. Но чисто декларативной ее все-таки назвать нельзя. Самостоятельности вполне хватало для перманентных подковерных баталий: каждая из братских республик «качала права», стремясь одновременно по максимуму избежать обременительных обязанностей. У кого-то, правда, это получалось лучше, у кого-то — хуже. Но это уже другой вопрос.

В чем виноват Хрущев

По версии ряда историков, именно Северо-Крымский канал «присоединил» Крым к Украине в 1954 году. Точнее — желание союзного руководства избавить строительство от лишних бюрократических препон, практически неизбежных при двойном административно-территориальном подчинении. Той же точки зрения придерживался ушедший в минувшем году из жизни сын Никиты Хрущева Сергей.

«Гидроэлектростанция находится на территории Украины, а значит, давайте переведем территорию Крыма под юрисдикцию Украины, которая и будет за все отвечать, – объяснял Сергей Никитович логику этого решения. – Это не было политическим решением, не было оно и идеологическим. Это было деловое решение».

По версии Сергея Хрущева, инициатива передачи принадлежала главному планирующему органу страны: «Когда там стали заниматься экономикой, строить главный канал, Госплан сказал: лучше, если все это будет происходить под одним юридическим лицом. Так многие регионы от республики к республике передавали».

Сергей Никитович яростно опровергал наличие какой-либо подоплеки, связанной с характером и личными пристрастиями его отца: «Ничего того, о чем в России сейчас любят говорить: мол, попытка ублажить украинскую бюрократию или даже подарок моей маме, которая в Западной Украине родилась… Это чисто структурное решение».

Конечно, Хрущева-младшего нельзя считать беспристрастным свидетелем в этом историческом деле. Вполне естественно, когда сын защищает память отца. Неестественно как раз было бы обратное. Но на сегодняшний день, как ни крути, это наиболее логичная версия событий.

Версия, базирующаяся на том, что Хрущев был самодуром, сумасбродом и отчаянным украинофилом, передачу совершенно не объясняет. Даже если считать, что этот портрет верен. Определяющим в объяснении тех или иных событий прошлого являются не только и не столько личные качества исторических личностей, сколько их возможности. Бодливым коровам, как известно, Господь далеко не всегда дарует рога.

А у Хрущева на момент передачи Крыма «рога» еще далеко не выросли. Он был тогда лишь одним членов коллективного постсталинского руководства. Причем даже не «первым среди равных». Первым лицом государства считался Георгий Маленков — председатель Совета министров СССР со 2 марта 1953-го по 8 февраля 1955 года.

Именно Маленков занял сталинский кабинет в Кремле после смерти «вождя народов». Именно он председательствовал на заседаниях Президиума ЦК КПСС. В том числе и на тот самом, состоявшемся 25 января 1954 года, на котором был единогласно утвержден «проект Указа Президиума Верховного Совета СССР о передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР».

Сам указ появился спустя три недели, 19 февраля. Еще через два месяца, 26 апреля 1954 года, он был утвержден законом СССР. На обоих этих актах красуются подписи председателя Президиума Верховного Совета СССР Климента Ворошилова и секретаря Президиума Николая Пегова. Но ни Ворошилова с Пеговым, ни Маленкова, ни прочих причастных к тому решению лиц никто никогда за него не упрекал.

Все «шишки» достались исключительно Хрущеву. Хотя, справедливости ради, при жизни Никиты Сергеевича к нему тоже на этот счет не было никаких претензий. Даже в тот момент, когда его свергали.

На прошедшем 13-14 октября 1964 года заседании Президиума и на собравшемся вечером 14-го пленуме, который утвердил результаты переворота, Хрущев подвергся разгромной, уничтожающей критике.

За что только не костерили его былые друзья-соратники, еще совсем недавно лебезившие перед «дорогим Никитой Сергеевичем», а теперь превратившиеся разом в строгих бескомпромиссных судей! И за авантюру с кукурузой, и за Карибский кризис, и за «манию величия», и за многое-многое другое. Но ни словом, ни полусловечком не обмолвились о Крыме. При том, что имели все возможности для этого. Стесняться широких народных масс им не приходилось: «суд» над Хрущевым шел за плотно закрытыми дверями, все его материалы были строго секретными. Могли, вполне могли «приложить» соратнички Никиту Сергеевича и по этому пункту, если бы его позиция хоть на йоту отличалась от их собственной. Но по всему выходит, что позиция была общей.

Возможно, сыграло свою роль и то, что на карте сумбурных хрущевских преобразований Крым был одним из немногих безусловно светлых пятен. Ругать «волюнтариста» объективно было не за что: после передачи Крымской области Украинской ССР и прихода на полуостров днепровской воды, экономика региона быстро пошла в гору.

источник: mk.ru

Фото: en.wikipedia.org

Первая линия Северо-Крымского канала была запущена почти ровно за год до свержения Хрущева — 17 октября 1963 года. На открытие приезжал сам Никита Сергеевич. Но тогда днепровская вода только вошла в Крым. Для того чтобы довести ее до восточного края полуострова потребовалось еще восемь лет: Керчь «соединилась» с Днепром в 1971-м. Однако и это не стало последней точкой: строительство ответвлений СКК продолжалось вплоть до 1997 года.

В итоге возникла одна из самых масштабных оросительных систем в мире. Общая длина канала составила 402,6 километров, протяженность в границах Крыма — 294 километра. Окупаться он начал практически сразу. К примеру, урожайность пшеницы после начала орошения выросла в среднем в пять раз. Мощный толчок получили виноградарство и садоводство. Да что там виноград и пшеница! Стало возможным выращивать даже такую влаголюбивую и экзотическую для доселе засушливого Крыма культуру, как рис.

Будто не было последних ста лет

О масштабах бедствия, постигшего Крым после перекрытия Северо-Крымского канала, говорят следующие официальные цифры: из 1553,78 миллиона кубометров воды, использованной в республике в 2013 году, 1346,3 миллиона «кубиков», или 86,65 процента, пришлось на воду СКК. И решения этой проблемы пока, увы, не просматривается.

источник: mk.ru

Фото: en.wikipedia.org

С точки зрения водоснабжения Крым практически вернулся в состояние столетней давности. Свежие новости на эту тему почти неотличимы от сообщений в газетах начала прошлого века.

«Крымский курортный листок», июнь 1913 г.: «Постановление ялтинской городской думы об обязательной поливке и очистке улиц средствами домовладельцев, утвержденное губернатором, ставит последних в крайне тяжелое положение. Особенно трудно будет осуществить поливку улиц при постоянном отсутствии воды в нашем водопроводе».

«Раннее утро», август 1913 г.: «В Севастополь вследствие засухи начался водяной голод; в водопроводе вода имеется лишь утром; на северной стороне несколько дней водопровод совершенно не действует; население бедствует...»

Будто не было последних ста лет. История смахивает на дурной анекдот. Есть в Крыму вода — нет у России Крыма. Крым наш — нет воды в Крыму. «Никаких других источников для обводнения Крыма, кроме воды Днепра, не существует», — были уверены специалисты-гидрологи 100 лет назад. Остается надеяться, что они все-таки ошибались.

Ну, или на то, что когда-нибудь мы вновь подружимся с Украиной, и та снимет водную блокаду полуострова. Впрочем, последний сценарий выглядит пока совершенно фантастическим.