В ЕАЭС могут быть созданы специальные продовольственные и промышленные резервные фонды для борьбы с ростом цен на внутренних рынках. Об этом в интервью «Известиям» на ПМЭФ сообщил председатель коллегии Евразийской экономической комиссии Михаил Мясникович. Он также рассказал, в какой форме Узбекистан будет интегрирован в экономическое пространство союза, и о том, как стратегия ЕАЭС будет адаптирована под пандемические реалии.

— Пандемия и вопросы вакцинации внесли определенную разобщенность между членами Евросоюза. Как коронакризис повлиял на отношения между странами ЕАЭС?

— Сказать, что он не повлиял, будет неверно, но вместе с тем я хотел бы отметить, что и уставные органы нашего союза, и страны работали очень даже слаженно. Может быть, эта беда даже в еще большей степени нас сплотила. Несмотря на некоторое снижение ВВП в прошлом году, мы в целом ряде отраслей демонстрировали экономический рост. Особенно это касается обрабатывающей промышленности, аграрно-промышленного комплекса, где темпы были даже выше, чем в 2019-м.

Конечно, пандемия потребовала работать быстро, согласованно и в режиме онлайн. Мы в режиме видеоконференцсвязи принимали решения, подписывали эти решения, пересылали друг другу — достаточно слаженная работа, понимание сторон не повлияло на качество и оперативность.

— Видите ли вы необходимость в коррективах стратегии ЕАЭС в связи с пандемией?

— Вносить изменения в стратегические направления интеграции до 2025 года нет необходимости — они утверждены в декабре прошлого года. Но вот их наполнение, безусловно, будет осуществляться с учетом наработанной практики в условиях непростой эпидемиологической ситуации.

Мы видим, что надо будет больше внимания уделять лекарственной безопасности, вопросам, связанным с консолидацией усилий медиков, эпидемиологов, тех, кто занимается перевозками, для того чтобы, как сейчас говорят, вся эта работа велась бесшовно, чтобы не тратить время на согласование вещей, которые очевидны.

— Могли бы вы немного конкретизировать, как наполнение стратегических направлений может быть адаптировано под пандемические реалии, например в контексте лекарственной безопасности?

— Сейчас все государства достаточно существенно зависят от импорта, и мы видим, что необходимо ставить новые заводы, новые производства на основании наработок наших научных учреждений, практики. Это могут быть даже предприятия с участием компаний из третьих стран. Например, у нас сейчас в работе документы по более тесному сотрудничеству с Индией. Эта страна имеет достаточно хорошие показатели по обеспечению лекарствами, современные технологии. Беларусь реализует целый ряд инвестиционных проектов, когда создаются предприятия по совместному производству остродефицитных лекарств. Это и для внутреннего рынка, и, безусловно, может быть предметом экспорта. Если объединить все эти усилия, особенно учитывая огромный потенциал Российской Федерации, думаю, что у нас будет успех, хорошая перспектива.

— Видите ли вы перспективу включения в союз новых членов?

— Безусловно. Казалось бы, сложный 2020 год, когда государства были в основном заняты своими проблемами, связанными с коронавирусной инфекцией, но вместе с тем у нас появилось два новых члена-наблюдателя — это Куба и Узбекистан. Хочу высказать слова благодарности политическому руководству Узбекистана и Кубы, которые предлагают очень интересные решения для того, чтобы не просто формально числиться в составе наблюдателей, а уже выполнять конкретные совместные проекты. Мы подписали с руководством правительства Узбекистана соответствующий меморандум, но, кроме него, согласовали конкретный план действий, что и когда мы планируем делать. Это касается вопросов технического, тарифно-таможенного регулирования, для того чтобы уже действительно осуществлялась разработка тех нормативно-правовых актов, которые определяют торговые и инвестиционные потоки.

— Уже в ближайшее время Банк России запустит пилотный проект по тестированию цифрового рубля. Видите ли вы возможность запуска чего-то аналогичного в пределах ЕАЭС?

— Пока единой точки зрения по данному вопросу в Евразийском экономическом союзе нет. Есть разные мнения, и это, конечно, зависит от позиций национальных банков наших стран, но я полагаю, что трансформации будут. Безусловно, я сторонник того, чтобы уходить от доллара, от твердых валют. Нам надо укреплять национальные платежные системы, все-таки осуществлять расчеты в своих валютах, причем не просто расчеты, но и ценообразование. Тогда мы будем иметь действительно полноценный внутренний финансовый рынок.

Каких-то правовых или иных препятствий для того, чтобы начать расчеты в национальных валютах по основным группам товаров, нет — просто покупатель и продавец должны договориться. Например, сейчас расчеты за газ Беларусь и другие страны осуществляют в рублях, но надо одновременно делать привязку и к рублевым ценам.

— Россия ввела целую серию, по сути, заградительных пошлин на вывоз товаров для борьбы с ростом цен на внутреннем рынке. С вашей точки зрения, проблема с ценами — общая для всего союза, и, если да, то возможны ли универсальные решения на уровне ЕАЭС, а не отдельных государств?

— Тема тонкая, но актуальная. Мы видим, что некоторые субъекты рынка занимаются страхованием — в широком смысле этого слова, но не всегда открыто работают с товарными запасами. Мы проанализировали ситуацию и выяснили, что у нас в ЕАЭС нет больших проблем в вопросах продовольственной безопасности. Ресурсов достаточно, просто надо грамотно ими распорядиться, для того чтобы не было сложностей с ценами, когда они пошли [вверх] и по сахару, и по мясу, и по молочной группе товаров, и так далее.

Мы сейчас отрабатываем новые подходы, которые касаются создания страховых и резервных фондов. Смысл в том, чтобы государства имели определенный запас, который будет открыт для всех членов союза. Он будет формироваться, безусловно, с учетом мнения сторон, будет создана специальная управляющая компания. Так или иначе, при необходимости с его помощью можно будет осуществлять и товарные интервенции, где-то закрывать потребности, когда рынок потребует дополнительных объемов. Это касается продовольствия.

Пока полагаем, что надо было бы поработать по зерну, мясу и молоку. Балансы у нас уже есть, мы видим, что отдельные страны имеют определенные резервы, которые по согласованному алгоритму можно было бы перераспределять в пользу тех, где сегодня фиксируется дефицит. Таким образом мы уходим от импорта из стран дальней дуги и в большей степени решаем вопросы самообеспечения союза.

Думаю, что мы до конца года — это входит в наши планы — сделаем балансы как минимум еще по 15–17 товарным позициям. Это уже продукция производственно-технического назначения, прежде всего по металлам, чтобы мы видели, чем мы располагаем, где у нас узкие места, как их расшивать, где необходимо в первую очередь концентрировать внимание за счет создания совместных трансъевразийских компаний, которые будут работать уже через коммерческий интерес и в меньшей степени прибегать к каким-то директивным решениям.