«Мы, когда с нас взыскивают недолжное, волнуемся, теряем самообладание; волнуемся, теряя или малую долю наших достатков, или что-либо наживное, поправимое». Федор Плевако

***

Краткое изложение статьи экс-президента СССР, посвященной осмыслению его политики за шесть лет у власти

источник: interfax.ruМихаил Горбачев

Фото: Jens Kalaene/picture alliance via Getty Images

Москва. 2 августа. INTERFAX.RU — Экс-президент СССР Михаил Горбачев написал большую статью «Понять перестройку, отстоять новое мышление».

Она будет опубликована в журнале «Россия в глобальной политике». Это краткое, несмотря на количество страниц (41), осмысление его политики за шесть лет нахождения у власти. Во многом статья является критическим разбором этапа сложной борьбы за перестройку, за новое мышление как во внутренней, так и во внешней политике.

В статье есть признание ошибок, сделанных им в тот период. Чего стоит одна фраза «Если бы начинать сначала, то многое я сделал бы иначе». Рассказывается и о победах, в результате которых прекратилась холодная война, в мире стало меньше ядерного оружия, а общество ушло от идеологического гнета, вдохнуло воздух свободы во всех сферах — и в общественно-политической жизни, в частности, в системе выборов, а также в литературе и искусстве.

И, что не менее важно, в статье содержится напутствие «нынешнему поколению лидеров». Мы публикуем сокращенный вариант этой статьи.

Понять перестройку, отстоять новое мышление

Перестройка прошла через разные этапы, через поиски заблуждения, ошибки, достижения. Если бы начать с начала, то многое я сделал бы иначе, но я убежден в исторической правоте перестройки...

Люди требовали перемен, все — и руководители, и рядовые граждане кожей чувствовали, что со страной творится что-то неладное. Страна все глубже погружается в застой, фактически прекратился экономический рост. Идеологические догмы держали в тисках интеллектуальную, культурную жизнь. Бюрократическая машина претендовала на тотальный контроль жизни общества, но не могла обеспечить удовлетворение элементарных потребностей людей. Быстро обострялась социальная ситуация, недовольство было всеобщим. Абсолютное большинство считало, что «так дальше жизнь нельзя»...

Нам было ясно, что предстоит трудный поиск пути, и мы не претендовали на то, что у нас есть «расписание поездов», «график реформ». Но это не означает отсутствие ясной цели преобразований и их основного направления.

С самого начала перестройки был один лейтмотив, красная нить, которая проходила сквозь все ее этапы и определяла наши поиски. Перестройка была обращена к людям. Ее целью было раскрепостить человека, сделать его хозяином своей судьбы, своей страны...

А мы — инициаторы перестройки — верили, что люди, получив свободу, проявят инициативу и энергию созидания. Перестройка была, таким образом, масштабным гуманистическим проектом. Это был разрыв с прошлым, когда на протяжении столетий человек был подчинен самодержавному, а затем тоталитарному государству, и это был прорыв в будущее. В этом актуальность перестройки сегодня. Ибо иной стратегический выбор может только завести страну в тупик.

Корр.: Михаил Горбачев пишет далее о внешнеполитических факторах, которые тоже обусловили перестройку. В частности, у всех было убеждение, что конфронтация между Востоком и Западом будет бесконечной. Он отмечает, что «никто, конечно, не хотел ядерной войны, но и никто не мог гарантировать, что она не возникнет, пусть даже в результате технического сбоя, ложной тревоги или иной случайности».

Автор рассказывает о нормализации отношений с Китаем, США, отмечая, что «милитаризация экономики была обременительной для всех стран, в том числе для США и их союзников, но для нашей страны она обернулась особенно большими потерями и жертвами. В некоторые годы общие военные расходы достигали 25-30% валового национального продукта.

По сравнению с расходами США и других стран НАТО — в пять-шесть раз больше.

Горбачев: Военно-промышленный комплекс поглощал колоссальные ресурсы, энергию и творческий потенциал самых квалифицированных кадров. На оборону работало до 90% науки. Но сверхвооруженность не делала безопасность страны более надежной...

Мы отказались рассматривать мировое развитие с точки зрения борьбы двух противоположных социальных систем. Мы пересмотрели нашу концепцию безопасности и поставили задачу демилитаризацию мировой политики. Из этого вытекает принцип разумной оборонной достаточности при более низких уровнях вооружения.

Обобщенно говоря, новое мышление во внешней политике, как и во внутренней, означало попытку думать и действовать в соответствии с нормальным человеческим здравым смыслом.

Корр.: Горбачев далее пишет о начале радикальных преобразований в СССР.

Горбачев: В СССР радикальные преобразования могли быть начаты только сверху руководством партии. Общество после нескольких десятилетий тотального контроля и подавления любой инициативы не было готово к самоорганизации и не могло выдвинуть лидеров, способных взять на себя ответственность за реформы.

И во-вторых, на первых порах преобразования могли быть направлены только на совершенствование существующей системы и проводиться в ее рамках. Резкий разрыв с существующей „формулой власти“, политическим языком и традициями был невозможен...

Задача политической реформы сначала не ставилась. Я никогда не скрывал и сейчас не отрицаю, что рассчитывал тогда на партию — КПСС, видел в ней механизм реализации перестройки. Один за другим проходили пленумы ЦК, все мои доклады утверждались на Политбюро, причем нередко после бурных дискуссий, которые становились все более острыми, обнажали накопившиеся противоречия и разногласия. В этом заключался драматизм перестройки. Миллионы членов партии, многие партийные руководители в центре и на местах были за новую политику, но в своих поездках по стране, в разговорах с людьми я убеждался, что энергия перемен разбивается о стену сопротивления партийной и управленческой номенклатуры...

Мне и моим единомышленникам стало ясно, что если по-настоящему не вовлечь в процессы обновления самих граждан, и если не произойдет разделение партии и власти, то политика перестройки зайдет в тупик. Пришло осознание необходимости политической реформы.

Важнейшим рычагом перемен и вовлечения в них народа стала гласность...

Гласность начиналась, как и все остальное в перестройке, сверху...

Для советского руководства эпохи перестройки гласность означала говорить правду своему народу о состоянии страны и об окружающем мире. Гласность — это обратная связь с народом, который получил возможность говорить, что думает, в том числе все чаще неприятные начальству вещи. Гласность — это право людей знать, сведение к разумному минимуму „закрытой информации“ и тайны...

Гласность позволила обсуждать любые темы. Без нее люди не заговорили бы во весь голос о правах человека, реальной свободе совести, экономической свободе, рынке. Но верно и то, что у гласности была также оборотная сторона. Свобода — это всегда риск. И свобода слова не исключение.

Корр.: Автор отмечает далее, что в условиях свободы быстро проявилась „неготовность многих представителей интеллигенции, особенно “статусных», к разумным и постепенным изменениям, непонимания ими того простого факта, что свобода неотделима от ответственности".

Горбачев: Перестройка подтвердила, что нормальное развитие общества исключает всеобщую секретность, тайну как метод государственного управления. Оно предполагает открытость, свободу информации, свободу выражения гражданами своих политических, религиозных и иных взглядов и убеждений, свободу критики в полном ее объеме.

Корр.: В статье далее анализируется экономическое положение 1980-х годов, говорится о значении резкого снижения цен на нефть, в результате чего страна потеряла две трети прежней выручки от ее экспорта. Тогда стало очевидным, отмечает он, «что назрела необходимость пойти на решительные меры по урезанию военных и других государственных расходов, снять напряжение на рынке за счет импорта товаров и тем самым подготовить условия для перехода к радикальной экономической реформе».

В статье подробно рассказывается о борьбе за необходимость проведения реформы цен, которые «по многим товарам давно уже не отражали издержек производства». И тот факт, что тогда он «не занял твердую позицию в этом вопросе и не пошел на реформу цен», он считает своей ошибкой, так как был упущен благоприятный в экономическом и политическом отношении момент для преобразований.

Горбачев подчеркивает, что «это был стратегический просчет».

В статье подробно описываются вопросы, связанные с национальными проблемами.

Горбачев: Национальные проблемы загонялись вглубь, но они никуда не делись...

Было неизбежно, что в условиях демократизации и большей свободы все это вырвется на поверхность. Надо признать, что мы по началу недооценили масштабы и остроту проблемы. Но когда она возникла, мы не могли действовать прежними методами подавления и запретов.

Корр.: В статье говорится о проблеме Нагорного Карабаха, Сумгаита, о национальных движениях в балтийских республиках, в Молдавии, в Грузии, на Украине.

Автор при этом подчеркивает, что решение о разгоне демонстрантов в Тбилиси, при котором погиб 21 человек, а десятки получили ранения, «было принято за моей спиной вопреки моей воле, тогда и впоследствии я твердо придерживался своего кредо: самые сложные проблемы надо решать политическими средствами без применения силы, без крови».

Подробно описываются его встречи с президентом США Рейганом, а затем и с Джорджем Бушем. Он подробно останавливается на заключении договора о ракетах средней дальности.

Горбачев: У этого договора было немало критиков, в том числе в нашей стране. Меня ругали за то, что в итоге СССР сократил больше ракет и боезарядов, чем США. Но дело в том, что само появление наших ракет СС-20 в Европе было результатом стратегического просчета прежнего руководства. Их присутствие отравляло наши отношения со странами Европы, а количество их было ничем не обосновано. А развернутые в ответ на это американские ракеты были для нас как пистолет у виска: их дальность позволяла им поражать важнейшие цели и центры принятия решений на территории СССР. Так что с качественной точки зрения взаимный отказ от ракет средней дальности был нам выгоден.

Этот договор положил начало процессу резкого сокращения практически всех категорий ядерного оружия, особенно в Европе.

Корр.: После внешнеполитических проблем автор останавливается на проблеме политической реформы в стране.

Горбачев: Смысл политической реформы заключался в том, чтобы передать власть от монопольно владевшей ею партии в руки органов, избранных народом...

Корр.: В статье подробно рассказывается об изменениях в выборной системе и переходе к прямым альтернативным выборам. Он считает, что именно такие выборы помогли «ослабить сопротивление верхушечного слоя и одновременно вовлечь в преобразования новых людей, которые в ином случае имели бы мало шансов попасть на съезд».

Горбачев: Наружу выплыло и много горького, и много ранее неизвестного. У некоторых членов руководства все это вызвало раздражение и тревогу...

Мы смогли разбудить общество, сделать то, чего добивались все предшествующие годы перестройки — включить народ в политику. Свободные выборы открыли много новых интересных людей, прояснили позиции социальных слоев, о которых, как обнаружилось, у нас было весьма приблизительное, а порой и искаженное представление, сложившееся под давлением политической догматики...

Последующие события показали, что партия оказалась неспособна выполнить роль авангарда перестройки, она не выдержала испытания демократией, свободой, гласностью...

Дезинтеграционные процессы опережали формирование новых институтов власти и управления. Одновременно набирала силы радикальная оппозиция. Само по себе появление оппозиции было закономерно и необходимо. Но своими популистскими лозунгами, борьбой против союзного центра и политического центризма, поддержкой сепаратизма радикалы подрывали фундамент власти и практически смыкались по деструктивности с реакционной консервативной оппозицией. Эти две крайности привели к тому, что переход к демократии в нашей стране оказался драматичным и болезненным. Это предопределило многие трудности и проблемы, с которыми мы сталкиваемся до сих пор.

Корр.: В статье говорится о стремлении народов стран Центральной и Восточной Европы к переменам и о проблеме объединения Германии. Автор подчеркивает, что «обстановка была напряженной и любой неосторожный шаг мог привести к взрыву», а «попытки воспрепятствовать объединению Германии силой означали бы крах всех усилий по прекращению холодной войны».

Горбачев: Проблемы межнациональных и федеральных отношений к 1991 году и экономические проблемы сплелись в тугой узел, развязать который можно было лишь на пути решительной модернизации этих отношений и радикальной экономической реформы. Мы это осознали с опозданием, но мы не бездействовали.

Я был убежден, что проблему сохранения и реформирования Союза можно решить политическим путем без применения силы, без кровопролития. Но уже в первой половине января разразилась гроза. Кровь пролилась в Литве...

Разумеется, президент СССР не отдавал и не мог отдать приказ о подобных действиях (захват телевизионной власти в Вильнюсе — ИФ), произошедшее было провокацией против меня как президента, и со временем, особенно после августовского путча, это стало совершенно ясно. Есть документы, подтверждающие это.

Корр.: В статье рассказывается о стремлении части руководства страны объявить в стране чрезвычайное положение. Однако, как подчеркивает автор, его выбор оставался твердым: не сворачивать с демократического пути, отвергать «чрезвычайщину, добиваться объединения всех здоровых сил общества».

Он считает, что правильно сделал, что на апрельском пленуме ЦК заявил о своей отставке, но сейчас думает, что его согласие после уговоров остаться на посту генсека «было ошибкой». «Партия, как показали дальнейшие события, оставалась консервативной силой, неспособной реформировать себя и участвовать в реформировании страны».

Подробно описывается его участие в совещании «семерки ведущих промышленно развитых стран в Лондоне» и переговоры в Москве с президентом США Джорджем Бушем.

Горбачев: Два удара оказались фатальными для перестройки — организованная реакционными силами, в том числе из моего окружения, попытка государственного переворота в августе 1991 года, и декабрьский сговор руководителей России, Украины и Белоруссии, оборвавший многовековую историю нашего государства. Последствия их авантюры оказались катастрофическими для страны...

Лидеры России, Украины и Белоруссии решили судьбу Союза неправовым путем, вопреки воле народа, выраженной на референдуме 17 марта, за спиной президента СССР, руководствуясь, прежде всего, стремлением убрать Горбачева. Это объединило радикалов, сепаратистов и коммунистов — депутатов Верховного Совета России, дружно проголосовавших за одобрение сговора, состоявшегося в Беловежской Пуще 8 декабря 1991 года. О последствиях не задумывались...

А меня больше всего удивило, более того — потрясло безразличие общественного мнения, не осудившего развал Союза. Люди не понимали, что теряют страну. Мне до сих пор задают вопрос: вы уверены, что после Беловежского сговора сделали все возможное, использовали все полномочия президента Союза? Мой ответ — да, я использовал все политические полномочия, все средства, кроме силовых. Пойти на применение силы, чтобы удержать власть, это уже был бы не Горбачев. И чем это могло кончиться? Расколом всего — армии, милиции, гражданским конфликтом, а возможно и гражданской войной. Этот путь был для меня закрыт.

Корр.: В статье отмечается, что ущерб от «радикализма и безответственности, царивших в России, особенно в 1990-е годы, был нанесен не только экономике, но и демократическим институтам.

Горбачев: Мы все еще далеки от целей, которые были поставлены в самом начале наших преобразований — периодической сменяемости власти, создания надежных механизмов, позволяющих людям реально влиять на принимаемые решения.

Корр.: Автор осуждает американский политический истеблишмент за стремление объявить свою победу в холодной войне. По его мнению, это предопределило и последующий ход мировых событий.

Горбачев: Тогда и произошел тот срыв, тот поворот, который многое предопределил в последующем ходе мировых событий, в этом корень ошибок и провалов, которые подорвали фундамент новой мировой политики.

Триумфаторство — плохой советчик в политике. Помимо всего прочего оно аморально. Стремление соединить политику и мораль — один из ключевых принципов нового мышления. Я убежден, что преодолеть паралич политической воли, о котором сегодня говорят политики и представители гражданского общества, можно только на основе этического подхода.

Отношения государств в глобальном мире должны регулироваться не только нормами международного права, но и определенными правилами поведения, основанными на принципах общечеловеческой морали. Эти „правила поведения“ должны предусматривать сдержанность, учет интересов всех сторон, консультации и посредничество при обострении обстановки и угрозе кризиса...

И главное, о чем я не устану напоминать, отстаивая новое мышление, это его антиядерная, антимилитаристская направленность. Пока существует ядерное оружие, существует и опасность ядерной войны...

Но разговоры о мире без ядерного оружия, а все страны, в том числе США, продолжают на словах поддерживать эту цель, останутся пустым звуком, если не преодолеть нынешнюю милитаризацию мировой политики и политического мышления...

Представим себе, что через 10-15 лет мир избавится от ядерного оружия, что останется? Горы обычных вооружений, среди них новейшие типы, нередко по мощности сопоставимые с оружием массового уничтожения, и львиная доля их в руках одной страны — США, получающей таким образом подавляющий перевес на мировой арене. Такое положение перекроет путь к ядерному разоружению...

На выходе из холодной войны мировое сообщество сформулировало конкретные задачи, которые унаследовало следующее поколение мировых лидеров. Это ликвидация оружия массового уничтожения, преодоление массовой нищеты в странах третьего мира, обеспечение всех людей равными возможностями в сфере образования и здравоохранения, преодоления деградации окружающей среды.

На своих сессиях и конференциях ООН вынуждена была констатировать, что прогресс в решении этих задач недостаточный.

Эта констатация — не вердикт нынешнему поколению лидеров, но она должна заставить их серьезно переоценить свои политические установки, осмыслить опыт предшественников, которым пришлось иметь дело с еще более опасными вызовами. Этот опыт никому не перечеркнуть...

Знать правду о прошлом и извлекать уроки на будущее — в меняющемся мире — это необходимо всем нам.