Но на такие «мелочи» в Европе, до сих пор старательно пытающейся обучать нас с вами рынку и его правилам, внимания уже давным-давно никто не обращает.

Как, впрочем, происходит в последнее время, заметим в сторону, и у нас. Но в нашем, российском случае это скорее даже хорошо — по крайней мере, с точки зрения чисто житейской экономической прагматики.

Не будем объяснять почему, лучше вернёмся к нашему газовому конфликту.

Европейская компания Nord Stream 2 AG по поводу данного решения европейского же суда, естественно, крепко возмутилась, совершенно обоснованно заявив через европейские же средства массовой информации, что «отклонение заявки об исключении демонстрирует дискриминирующее влияние изменённой газовой директивы ЕС. На дату вступления изменений в силу 23 мая 2019 года газопровод был завершён с точки зрения финансового обеспечения. Основываясь на действовавшей в то время правовой базе, компания совершила инвестиции в размере нескольких миллиардов евро задолго до того, как Европейская комиссия объявила о своём плане внести поправки». И в этом своём праведном гневе оператор достраивающегося европейского газопровода, согласимся, совершенно прав: его реально прямо сейчас пытаются совершенно неправомерно дискриминировать.

И, соответственно, оператор был абсолютно прав, когда буквально на следующий день объявил, что будет подавать апелляцию — теперь в федеральную судебную инстанцию, благо законодательство это допускает.

В общем, подчеркнём ещё раз, всё абсолютно понятно и ожидаемо.

И остаётся только понять, отчего в данной ситуации так невозмутим представляющий нашу страну в данном споре российский гигант «Газпром», интересы которого в газопроводе Nord Stream 2 совершенно очевидны. И решение суда в Дюссельдорфе вроде как наносит им определённый ущерб. И ни то ни другое никто ни в российском газовом гиганте, ни в коридорах не сильно говорливой по подобным поводам российской власти даже и не собирается отрицать. Но и ругаться — это видно — тоже особенно не собирается.

Довольно необычная и оттого весьма занимательная картинка получается.

На самом деле тут всё просто и происходящему есть объяснения — как экономические, так и чисто политические.

Для начала — это уже давно не наш, в смысле не российский, вопрос.

Неформальные обязательства российской стороны в данном проекте, судя по происходящему, — только воплотить газопровод в железе, что российская сторона с изрядным успехом и делает.

 А вот дальше — проблемы европейских партнёров. И они их и будут решать. Благо возможностей таких у них, у этих партнёров, для решения крючкотворских проблем достаточно — визит Ангелы Меркель и её договорённости с президентом США по поводу газопровода тут вполне наглядный пример. То, что подобного рода вопросы будут возникать неминуемо, знали все, включая даже нашего брата журналиста. И крайне наивно предполагать, что данные проблемы ускользали от внимания крайне заинтересованных в Nord Stream 2 германских, допустим, властей — экспертные службы там достаточно серьёзные, это как-то глупо, совсем неправильно отрицать.

Что же касается собственно экономики проекта и воздействия на неё дюссельдорфской судебной флуктуации, то, если даже поставки по Nord Stream 2 и удастся ограничить через Третий энергопакет (честно говоря, автор данных строк в это не очень верит — юридических лазеек там достаточно, обойдут), пострадают от этого прежде всего европейские партнёры «Газпрома», сам же российский концерн останется, что называется, при своих.

И дело тут даже не в неминуемом росте спотовых цен — конторы уровня «Газпрома» не имеют права обращать внимание на мелкую волатильность, на этом зарабатывают посредники.

А в очевидном изменении приоритетов «Газпрома», которое отчего-то старательно не замечают не только по внешнему контуру: инвестиционная программа российского газового гиганта будет на несколько лет приоритетно ориентирована на внутренние рынки. Достаточно вспомнить недавние прямые распоряжения российского президента по газификации, причём не только домохозяйств, если вы меня правильно понимаете. Ну а если смотреть с точки зрения чистой коммерции, то потери «Газпрома», если они и будут, с точки зрения большой игры останутся вполне в рамках статистической погрешности. И, безусловно, никак не смогут заставить «Газпром» договариваться с Украиной или идти ещё на какие-то уступки, как об этом мечтается некоторым нашим западным партнёрам, Господи меня прости. Тут ведь какое дело: неминуемая корректировка цен на спотах легко решает проблемы как раз именно поставщика. Другое дело — проблемы потребителя. Но это, подчеркнём ещё раз, уже не наши проблемы. И именно поэтому европейские партнёры «Газпрома», действуя исключительно в своих интересах, взялись их решать. Не всегда, кстати, успешно, если судить по ситуации в Дюссельдорфе. Что ж, так тоже бывает.

Но при этом, пожалуйста, обратите внимание не только на галопирующие цены на спотовых рынках, но и на низкую заполняемость европейских ПХГ — это довольно сильный аргумент для тех, кто, изыскивая различные возможности (юридические в том числе), будет исправлять глупость, допущенную в Дюссельдорфе.

Впрочем, ещё раз: это всё больше эмоции.

Потому как длинные газовые контракты, можно даже и не сомневаться, будут российской стороной неукоснительно исполнены. Даже и в текущих — сложных, но вполне предвиденных — обстоятельствах. А мелкие дюссельдорфские судебные флуктуации — это досада и потери отнюдь не поставщика, а потребителя.

 А значит (простите, повторимся), это немного не наш вопрос.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.