Дистанционное обучение стало полноправной частью образования — и несмотря на то, что школьники и студенты 1 сентября вернутся в классы и аудитории, к прежней жизни возврата не будет. Тем не менее оппонентов у цифрового перехода масса. В чем же причина неприятия цифровизации образования? Обо всем этом корреспондент «Ъ-науки» Наталия Лескова поговорила с Алексеем Семеновым, академиком РАН и РАО, заведующим кафедрой математической логики и теории алгоритмов мехмата МГУ, директором Института кибернетики и образовательной информатики им. А. И. Берга Федерального исследовательского центра «Информатика и управление» РАН, лауреатом премии ЮНЕСКО.

— Алексей Львович, прошлый учебный год в связи с пандемией новой коронавирусной инфекции продемонстрировал нам необходимость цифровых технологий, в частности дистанционного обучения. Как вы думаете — они будут продолжать свое развитие, или пандемия закончится, и мы вернемся к привычному учебному формату?

— Есть существенная разница между понятиями цифровой трансформации образования и теми моделями дистанционного взаимодействия, вокруг которых происходили события последних двух лет. Я думаю, тенденция ко все большему использованию цифровых средств в школе будет усиливаться. Она существовала и до пандемии, но теперь станет условием сохранения системы образования.

Мы обсуждали цифровые перспективы со многими представителями системы образования и отразили результаты в «Хартии цифрового пути школы», которую можно легко найти в интернете, вмести с записями обсуждений.

Подчеркну очевидное: человечество сегодня использует огромное количество различных цифровых средств. Вот сейчас мы с вами общаемся дистанционно, через скайп, и вы находитесь в Москве, а я в Ереване. Потом вы будете слушать запись, сохраненную в облаке, и писать текст с помощью клавиатуры. Вряд ли вы будете пользоваться обычной ручкой.

— Не буду.

— А потом вы отправите готовый текст сначала мне, потом в редакцию, а не повезете рукопись на метро, правда ведь? Поэтому говорить о необходимости цифровизации уже не приходится — она стала частью нашей жизни.

Те же процессы, хоть и с огромным сопротивлением, идут в современной школе.

Учителя заставляют детей писать ручкой на бумаге, запрещая им создавать сочинение на компьютере. Если точнее, так было еще два года назад: когда я обращался к учительской аудитории с вопросом, разрешаете ли вы детям цифровые сочинения, обычно это вызывало удивление и отторжение.

Они думали, что это непременно что-то испортит, сломает у детей. Но уже год назад процентов 60 учителей отвечали: ну да, они пишут сочинения на компьютере и посылают по электронной почте, прикрепляют в Zoom, Teams, WhatsApp и так далее.

«Школа не учит детей излагать мысли»

— Но редактор автоматически исправляет им ошибки. Хорошо ли это?

— Многие учителя стали понимать, что это вопрос того, какую учебную задачу мы решаем. Они говорят: мы же заботимся о смысле текста, не так уж страшно, что компьютер помог избежать некоторых орфографических ошибок. И это действительно важно. Если цифровые технологии могут помочь исправить ошибки в тексте, почему нужно запрещать этим пользоваться?

Во всех программных документах мы провозглашаем необходимость развивать у детей коммуникативные навыки, при этом все школьные годы грузим учеников только орфографией. На коммуникацию просто не хватает времени. Школа не учит детей в устной и письменной речи излагать свои мысли, быть понятным, доходчивым, убедительным и так далее. В крайнем случае всплывет советская классика: сочинение на тему «Как я провел лето?».

Сейчас благодаря технологии мы больше внимания стали уделять коммуникации, меньше — заучиванию правил.

Если теперь мы снова запретим детям писать на клавиатуре и пользоваться текстовым редактором, это снизит мотивацию к учебе, и без того невысокую.

Опять будет не хватать времени, чтобы «пройти программу» по орфографии, и коммуникация отойдет на второй план.

Если говорить именно об орфографии, не очевидно, что нынешняя система с «упражнениями» по переписыванию текста, со вставкой пропущенных букв и знаков препинания — самая эффективная система с точки зрения затрат времени и мотивации учащегося на достижении цели — орфографической грамотности.

Наконец, цифровой мир совсем не противоречит разнообразным индивидуальным «спортивным» достижениям — будь то «абсолютная грамотность», артистическая каллиграфия, перемножение в уме многозначных чисел, знание наизусть литературных произведений и т. д. Школа может и должна — по желанию ученика, поддержанному родителями,— организовывать соответствующие занятия, соревнования и т. д.

— Слышала точку зрения, что, когда человек не пишет ручкой на бумаге, у него разрушаются очень важные нейрональные связи в головном мозге. Это не так?

— Эту точку зрения мы слышим часто. При этом сколько-нибудь серьезных по современным научным стандартам подтверждений этому нет — как на уровне нейрофизиологии, экспериментов со сканированием головного мозга, так и на уровне обычного педагогического эксперимента, когда сравнивают результаты тех, кто пишет ручкой, и тех, кто делает это с помощью клавиатуры.

«Игромания — это вызов системе образования»

— Наверняка вы также часто сталкиваетесь с точкой зрения, что современные информационные технологии, интернет дают детям бездну поверхностной информации и не позволяют им развиваться вглубь. Как быть с этим аргументом?

— Тут уместно вспомнить древнегреческого философа Сократа, который, несмотря на бурное развитие письменности в Древней Греции, по всей видимости, был неграмотным, не умел читать и писать. А его ученик Платон, который был очень пишущим человеком, в своих «Диалогах» и письмах, цитируя Сократа и соглашаясь с ним, говорит, что письменность уничтожает мудрость, коммуникации между людьми и обучение. По их мнению, с изобретением письменности цивилизация остановилась в своем развитии — ведь люди стали повторять написанные на бумаге чужие мысли, а не генерировать свои. Письменность — это бездумное воспроизведение готовых текстов, а не самостоятельный поиск истины, считали эти древние философы.

Это показательное наблюдение, потому что сейчас очень похожие мнения высказываются по поводу интернета, который якобы убьет живую мысль, коммуникацию и обучение.

Когда-то возникла речь, за ней — письменность, сто лет назад — искусственный интеллект — автоматизация интеллектуальной деятельности человека. Каждое из этих революционных изменений приводило к расширению личности человека и при этом какие-то способности, например к заучиванию наизусть длинных текстов, каллиграфии, устному счету, слабели.

Но единственный возможный выход для образования — это измерять результат образования, и не для голого человека на необитаемом острове, а для выпускника, у которого есть ручка и бумага, калькулятор и выход в интернет.

— С вредом цифровых технологий, проблемой зависания в компьютерных играх, я столкнулась вплотную. Мой младший ребенок учится в седьмом классе, и стоило мне во время очередного онлайн-урока выйти из комнаты, как он тут же покидал виртуальный класс и начинал играть. Есть ли у вас рецепты, что с этим делать?

— Стоит понять, какие есть альтернативы в окружающей жизни, как они связаны с интересами ребенка и целями, которые вы с ним формируете. Если посодействовать ему в занятиях спортом, общении с друзьями, выполнении интересного учебного проекта, просмотре (в компьютере же) важного и увлекательного фильма, это поможет ему сформировать свой выбор в дальнейшем. Да и игры бывают разные, отвечают разным потребностям человека. Например, многие родители не возражают, если ребенок совершенствуется в шахматах, даже если в игре участвует компьютер. В целом, игромания — это вызов системе образования, которая должна быть увлекательной, захватывающей.

— Значит, школа проигрывает играм из-за мотивации? В чем же причина этого глобального снижения интереса к школе и замещения ее виртуальными играми?

— Дело в том, что жизнь стала более разнообразной и интересной для детей, чем годы назад, а школа по-прежнему забирает у ребенка огромный ресурс его времени и мотивации и все больше остается в стороне от того, как развивается общество. То, что школа игнорирует цифровые технологии или даже противостоит им,— это часть общего разрыва между миром школы и жизнью вообще. Изменения в жизни идут очень быстрыми темпами, а школа исходно выстроена как репродукция чего-либо. Даже самый креативный учитель вынужден предлагать детям содержание и деятельность столетней и более давности. Причем деятельность эта — малоинтересная: «выучи и воспроизведи» (когда это есть в интернете), реши очередное уравнение, похожее на предыдущее (хотя его может решить мобильник), она не предполагает творческих решений, общения и создания чего-то нового.

— И что же делать школе, учителю?

— Существует популярный лозунг, что школа должна учить ребенка учиться. Здесь есть два парадокса. Дело в том, что ребенок, придя в этот мир, уже умеет учиться — он учится воспроизводить звуки, ходить, общаться с другими людьми, рисовать. Вроде надо не заново его учить учиться, а развивать его естественную способность, не давать ей заглохнуть.

Школа, наоборот, в основном занимается подавлением разных естественных стремлений ребенка: к учению, к коммуникации, к творчеству, к обучению другого ребенка, к самостоятельному осмыслению мира и так далее, заменяя это директивами — учи сегодня вот это, а на следующем уроке то. Это довольно травматичная история.

А второй парадокс — то, что эффективный и надежный способ научить ребенка чему-либо — это показать, как это делается. Если мы хотим научить ребенка есть ложкой, мы показываем ему, как ее надо держать и правильно подносить ко рту. Если учитель хочет научить ребенка учиться, то он должен сам учиться и честно показывать, как это делается. Проблема в том, что учитель обычно предстает в амплуа человека, который все знает и ничему не учится.

— И с ним нельзя спорить, потому что он всегда прав.

— С ним нельзя спорить, и он не умеет честно спорить, становиться на точку зрения оппонента. Это игра в одни ворота. Чтобы такого не происходило, учитель должен на своем примере показывать, что он тоже учится, чего-то не знает, сомневается, бывает неправ и признает свою неправоту.

«Важно изменить социальную роль учителя»

— Как он может это сделать?

— Не надо бояться сказать, что тоже что-то не знаешь. Ни один человек не может знать всё, в том числе и учитель. Он может сказать, что чего-то не знал, но с помощью своих учеников этому научился. Цифровые технологии в этом могут быть отличным подспорьем. Ясно, что они меняются очень быстро, и учитель может здесь отстать от своих учеников. Если кто-то из учеников в этом поможет учителю, это прекрасное образовательное событие, которое мотивирует к учебе и учеников, и учителя, который может радоваться тому, что он научился и узнал что-либо вместе со своими учениками или с их помощью. Ученик, который помог учителю, может справедливо этим городиться. Это принципиально важное изменение роли учителя — из всегда правого всезнайки в человека, который всегда учится.

— Многие учителя боятся предстать в такой роли, опасаясь, что это приведет к потере авторитета среди учеников. Вы считаете, что это, наоборот, путь к завоеванию доверия?

— Доверие — да, мотивация — да, но тут важнее всего простой тезис, с которого мы начали: хочешь научить учиться — покажи как.

Важно здесь изменить социальную роль учителя. Сегодня всем очевидно, что учитель не самый знающий и грамотный человек в обществе, но социальная инерция диктует ему, что он должен на такую роль претендовать.

А должен он быть самым чувствующим ребенка, сочувствующим ему, слышащим его и, самое главное с образовательной точки зрения, увлекающим его, в том числе и своим примером, в мир учения. Учитель должен быть Мастером Учения во всей жизни, а не хранителем вечных истин.

— Вы со своими студентами общаетесь именно так?

— В силу специфики университетского образования у меня это происходит не так часто, как хотелось бы, хотя я к этому, безусловно, склонен. Мое собственное столкновение с действительно результативным образованием произошло в школе, где мы делали новую для нас математику своими руками. Мы все время решали новые задачи, которые «непонятно-как-решать», записывали и рассказывали свои решения студентам-математикам ненамного старше нас. Это был сильнейший интеллектуальный шок, и это было очень эффективно. В последующем я пытался постоянно возвращаться к этой модели, очень надеюсь, что и в университетских курсах будет больше учебных задач и открытых проблем, а меньше пассивного «усвоения материала».

В августе этого года на летней конференции «Турнира городов» мы со школьниками запустили проект, идея которого состоит в том, чтобы они получали как результаты, новые для них, так и решали открытые математические проблемы в области теории определимости. Это и их, и нас очень увлекло. Ученики предлагали новые идеи и подходы, в частности, с использованием компьютера.

Буквально сегодня в переписке с коллегой я спрашивал, как он оценивает один из результатов нашего ученика, — правильно там все или нет? Он ответил, что вроде бы правильно, но надо еще перепроверить, и я с некоторым нетерпением жду завтрашнего дня, чтобы продолжить это обсуждение. Получается, что здесь учатся, создавая что-то новое, обе стороны, и это замечательно.

«Зачем школьникам решать задачи, если это могут сделать компьютеры?»

— Вы автор первого советского учебника по информатике. А как вы оцениваете сегодняшний уровень преподавания информатики в школе?

— Я не единственный автор этого учебника, у нас был замечательный авторский коллектив, куда еще входили академик Андрей Ершов, Геннадий Лебедев — ныне покойные, и Александр Шень. С идеологом этого учебника Анатолием Георгиевичем Кушнеренко мы сейчас создаем новый учебник «Цифровой мир», который должен выйти в издательстве «Просвещение» и поддерживается «Сбером».

Это учебник по цифровым технологиям во всех школьных предметах — в том числе в информатике (программирование), русском языке, физике, математике, истории, физкультуре. Естественно, в нем участвуют и учителя этих предметов. Один пример — это математическая статистика. В школе ее преподают без компьютеров. Это, конечно, нонсенс. Все знают о больших данных, это стало частью нашей цивилизации, а в школе детей до сих пор учат рисовать столбики от руки.

Когда-то мы спроектировали ЕГЭ по информатике. В этом году, во многом благодаря академику Михаилу Аслановичу Погосяну, он впервые прошел на компьютерах. Были опасения, что ничего не получится, «компьютеров не хватит» «система зависнет». Но все прошло нормально, и компьютеров хватило. А до этого информатику сдавали на бумаге, что своего рода символ антицифровой инерционности нашей школы.

В следующем году я буду председателем научно-методического совета по информатике в ОГЭ и ЕГЭ, и мы будем двигать эту линию дальше. В 1980-е годы в массовой образовательной информатике мы опередили мировых IT-лидеров. Верю, что темп не совсем потерян, и традиции российского образования позволят нам сделать интересные вещи.

— Как бы вы сформулировали, почему нам вообще важно цифровое образование?

— Мы уже сказали, что главное в образовании — это мотивация. Какое отношение мотивация имеет к цифре? Самое непосредственное. Наши дети — это поколение, которое не хочет и не может без этого жить. К тому же цифровые технологии позволяют разгрузить как детей, так и учителей от таких вещей, которые может за них сделать компьютер. Это и грамотное письмо, и математические вычисления, и заучивание дат и фактов. Сейчас мобильники умеют решать любые алгебраические уравнения из школьной программы.

Зачем мы заставляем детей решать уравнения, если человечество уже перепоручило это компьютерам? Нужно учить их моделировать реальный мир и те или иные явления, которые в нем происходят, решать логические задачки, головоломки, создавать новое, а вычислительные сложности можно убрать.

Цифровизация образования — важнейшее направление, убирающее стену, отделяющую школу от мира, делающее ее адекватной этому миру. Конечно, родители могут претендовать на то, чтобы в школе, где учится их ребенок, цифры не было, это может быть сознательным выбором родителей и школы. Но все же цифровизация необходима как элемент синхронизации школы с миром, соответствия все ускоряющимся изменениям.

«Ничего важнее школы нет»

— Наверняка вам часто приходится слышать аргумент, что цифровизация учебного процесса может убить живое общение в школе. Что вы думаете по этому поводу?

— Дистанционное общение — это, конечно, некоторая проблема в смысле живого общения. Но если посмотреть на проблему в целом, то возможности для содержательного взаимодействия расширяются благодаря цифровым технологиям. Скажем, вернемся к школьным сочинениям, с которых мы начали. Традиционная модель состоит в том, что учащиеся приносят тетради с выполненным домашним заданием на очередной урок, учитель проверяет домашнюю работу, указывает на ошибки, ставит отметки и приносит работы учеников на следующее занятие. К этому моменту интерес к самой работе уже упал, ребят интересует прежде всего отметка, содержательное обсуждение работы происходит редко, о ее улучшении нет и речи.

Как обстоит дело с взаимодействием в цифровой среде? Ученики пишут свое сочинение и сдают его через интернет еще до очередного занятия. Учитель его успевает проверить, обсуждение на этом занятии будет содержательным. Асинхронность общения традиционной школы устранена. Ученик может реально учесть предложения учителя, улучшить свою работу и получить новую отметку за качество учета критики. Это новая, продуктивная модель обратной связи.

В сочинении, написанном на компьютере, легче найти плагиат, чем если оно написано ручкой. А, например, сочинение по биологии может прочитать не только учитель по биологии, но и учитель русского языка и объяснить, как правильно сформулировать свои мысли, что очень важно.

Цифровое сочинение будет доступно одновременно всем учителям, что также расширяет возможности взаимодействия и обучения. Аудиовидеозаписи урока позволяют обсудить с учениками качество коммуникации, умение выразить мысль и понять собеседника.

В иностранном языке можно начать с того, что разрешить учащимся писать на экзамене свое эссе на клавиатуре, подсчет слов будет автоматизирован, не возникнет спора на тему, «какая здесь буква». Но еще более существенно познакомить учеников с применением технологий автоматизированного перевода, которые меняют современный глобальный мир.

Повторюсь, ключевые примеры, снижающие нагрузку, повышающие мотивацию, улучшающие результаты ученика как расширенной личности есть в каждом предмете. И в каждом предмете добавляется творческий элемент, улучшается общение между участниками образовательного процесса.

— Алексей Львович, вы профессор МГУ, академик, выдающийся ученый. Почему человек с такими регалиями занимается проблемами школы?

— Для меня совершенно принципиальным оказалось погружение в ситуацию, которую можно назвать результативным образованием — в «Систему Константинова» — выдающегося педагога, умершего этим летом. Созданная Николаем Николаевичем Константиновым система математического образования (к ней относится и «Турнир городов», о котором я упоминал) оказывала на ее участников огромное воспитательное воздействие и многих из них в дальнейшем приводила в образование. Для меня, выпускника этой системы, возвращение в школу учителем было очевидным действием. Потом стало ясно, что реализация этой системы — самое важное, что можно сделать в стране, чтобы «прыгнуть в будущее». С этим оказались связанными и работа над учебником, и участие в руководстве ВНТК «Школа» Е. П. Велихова, и организация профессионального развития московских учителей, и начатое преобразование Ленинского педуниверситета в вуз, ориентированный на реальные потребности школы, и многое другое. Поэтому для меня ничего важнее школы нет.

Беседу вела Наталия Лескова