Из номера журнала: 25 сентября 2021 г.

Всего за несколько лет Великобритания превратилась из потенциального лучшего друга Китая в часть пакта о противодействии ему.

Когда президент Си Цзиньпин приехал в Лондон в 2015 году, Даунинг-стрит сделала все возможное. Си остался в Букингемском дворце, посетил Чекерс и подписал — в первую очередь — соглашение о кибербезопасности.

Полиция сделала все возможное, чтобы подавить протесты сторонников Свободного Тибета и выжившего на площади Тяньаньмэнь.

Тем не менее, всего шесть лет спустя Великобритания присоединилась к Австралии и США в Аукусе, новом альянсе, призванном ограничить мощь Китая в Тихом океане.

Великобритания больше не пытается оставаться нейтральной в соревновании между США и Китаем. Она твердо встала на сторону США. Похоже, что контуры британской внешней политики на ближайшие 30 лет только что наметились.

Новый альянс основан на взаимных интересах.

Австралийцы хотели прочной защиты от  Китая, которую Франция не могла предоставить, поэтому Британия сошлась с Америкой, готовая поделиться технологиями атомных подводных лодок.

Джо Байден смотрит не только на НАТО, но и на новую коалицию желающих, готовую помочь ей в ее стремлении ограничить влияние Китая в Азии.

Критики задаются вопросом, какие силы мы могли бы добавить военно-морскому флоту США, но дело не в этом. США добились ужесточения британской линии в отношении Китая.

А из-за институционального характера этого трехстороннего альянса можно быть уверенным, что Великобритания не передумает и не попытается снова заручиться благосклонностью Пекина.

«Эти отношения имеют достаточно глубокие основы, чтобы выдержать любые политические ветры», — говорит один британский источник.

Это жизненно важно. Это означает, что договор не зависит от какой-либо личной химии между лидерами; что оборонное и технологическое сотрудничество между этими тремя странами теперь будет продолжаться независимо от того, насколько хорошо живут жители Белого дома, Даунинг-стрит и Ложи.

Это правда, что «особые отношения» были особенно эффективны при Маргарет Тэтчер и Рональде Рейгане, но они также пережили напряженность между Биллом Клинтоном и Джоном Мейджором, Дональдом Трампом и Терезой Мэй.

Альянс Аукус еще больше укрепит дружбу. Это будет прочная черта британской внешней политики и самый яркий пример того, что на самом деле означает наклон к Тихому океану и разговоры о «глобальной Британии».

Австралия продает Китаю больше, чем ее следующие восемь экспортных клиентов вместе взятые, создавая экономическую зависимость, которая могла бы — в другой стране — сопровождаться политической лояльностью.

Конечно, Китай считал, что почтение было должным. Он с яростью отреагировал на призыв Австралии к независимому расследованию происхождения Covid-19 (это показывает, насколько сильно расстроен этим Пекин).

На австралийские товары были введены тарифы, а на пути их экспорта возникли бюрократические препоны. Это была попытка подчинить Канберру — и способ показать другим, насколько опасно подвергать сомнению Пекин.

Австралия столкнулась с кибератаками, которые имеют все признаки китайской операции.

Два китайских шпионских корабля разместились у побережья Квинсленда, чтобы вместе с союзниками наблюдать за военными учениями Австралии.

Неудивительно, что Австралия, окруженная тремя океанами, решила, что ей нужны атомные подводные лодки, которые могут путешествовать дальше, чем дизельные, которые они согласились купить у французов. То, что начиналось как необходимость защиты, превратилось в новый военный союз.

Все это вызывает глубокие споры. «Если Афганистан что-то доказал, так это то, что Великобритания теперь является региональной, а не глобальной державой», — говорит один высокопоставленный военный источник.

«Политическое решение построить эти авианосцы в округе Гордона Брауна в конечном итоге сформировало наш оборонительный альянс — слабо натянутый и практически бесполезный для военно-морского флота США».

Это распространенное мнение. Разве не было бы разумнее для этой страны, расходы на оборону которой составляют всего 8 процентов от американских, сосредоточиться на своей роли в европейской безопасности?

Но в Тихом океане формируется будущее.

Конкуренция между США и Китаем носит не только военный характер, но и носит технологический характер.

Страны, не участвующие в альянсных структурах региона, окажутся технологически отстающими.

Действительно, важной частью партнерства Aukus является сотрудничество в области искусственного интеллекта, квантовых вычислений и кибервойны.

Одним из следствий этого будет то, что Вашингтон потребует ограничения на то, кто покупает британские технологические компании, с целью предотвращения того, чтобы ценная интеллектуальная собственность попала в руки Китая.

Мы можем ожидать формирования других групп. Так называемый Quad — США, Япония, Индия и Австралия, который вначале использовался для совместных военно-морских учений, — теперь работает вместе над созданием безопасных цепочек поставок полупроводников.

Сделка с Aukus была встречена с энтузиазмом общественности в Японии и косвенным поощрением в Индии — предполагая, что со временем между этими различными альянсами США произойдет значительное совпадение.

Возможно даже, что Аукус может быть расширен. Наиболее вероятной страной, которая будет добавлена ​​к пакту, будет Канада.

Как и члены-основатели, он также является частью разведывательной группировки Five Eyes, что делает сотрудничество в фундаментальных государственных делах удобным.

Новая Зеландия, однако, не присоединится: она не позволяет атомным подводным лодкам работать в своих водах, а Джасинда Ардерн совершенно иначе смотрит на Китай.

Когда Борис Джонсон впервые стал премьер-министром, немногие сочли бы его китайским ястребом.

В начале прошлого года он рассматривал возможность предоставления Huawei контрактов на строительство британской сети 5G (такие сделки все еще существуют в большей части Европы).

Еще в начале этого года он жаловался друзьям на то, что он считал чрезмерным антикитайским рвением среди некоторых сторонников тори.

Джонсон, занимавший пост министра иностранных дел во время отравления в Солсбери и назвавший свою попытку перезагрузить отношения с Россией своей самой большой ошибкой, с большим удовольствием обращался к Москве, чем к Пекину.

Но недавнее поведение Китая — в частности, его отношение к Австралии и подавление Гонконга, нарушающее договор, подписанный с Великобританией перед передачей власти, — привело к тому, что премьер-министр занял гораздо более жесткую позицию.

С приходом Лиз Трасс в министерство иностранных дел ситуация станет еще более жесткой. Как торговый секретарь она мало что скрывала, чтобы скрыть свое мнение о необходимости реакции Запада на нарушение Китаем правил Всемирной торговой организации.

У Аукуса есть свои преимущества, но есть и риски, самые большие из которых связаны не с силой Китая, а с его слабостью.

Подводным лодкам Aukus потребуются годы, и опасность состоит в том, что Пекин попытается опередить новые союзы, возникающие в Тихом океане, и попробует свои силы сейчас, возможно, ужесточив свой контроль над водами вокруг Тайваня. Через десятилетие мировой порядок, возглавляемый США, сможет лучше сдерживать Китай.

Беспокойство вызывает то, что происходит между моментом и потом.

Влиятельные американские стратеги Хэл Брэндс и Майкл Бекли отмечали, что — подобно Вильгельминовой Германии или Императорской Японии в 1940-х годах — Китай может прийти к выводу, что его рост замедляется, и что, если он не будет действовать сейчас, то его благоприятный момент наступит.

Прошло. Вот что делает следующие несколько лет такими опасными.

Недавно вышедший на пенсию глава командования США в Индо-Тихоокеанском регионе перед уходом со службы предупредил Конгресс, что Китай может попытаться захватить Тайвань в течение следующих шести лет.

Темпы экономического роста Китая снизились вдвое с 2007 года. Он все больше обременен государственным долгом, который сейчас составляет поразительные 280 процентов ВВП, что намного больше, чем в любой европейской стране.

Китай был страной со средним уровнем дохода вот уже четверть века и все еще довольно далек от перехода в страну с высоким уровнем дохода.

Ни одна из стран, избежавших ловушки среднего дохода во второй половине 20 века — Южная Корея, Тайвань и Сингапур — не провела три десятилетия в качестве страны со средним уровнем дохода.

Действия президента Си в последние недели — запрет частного репетиторства, сдерживание китайских технологических компаний и сжатие сектора недвижимости — все это ударит по иностранным инвестициям, которые так много сделали для стимулирования роста Китая.

Мы привыкли сетовать на демографические проблемы Запада, но особенно серьезны проблемы Китая.

Политика одного ребенка длилась так долго, что трудоспособное население Китая уже сокращается.

Если не произойдет внезапного и резкого повышения производительности труда, сокращение численности рабочей силы будет означать более медленный экономический рост — наряду со стареющим обществом.

К 2050 году треть населения Китая будет старше 60 лет.

Воинственность Пекина усугубляет проблемы.

Его «дипломатия воинов-волков» подтолкнула Австралию к этому новому альянсу и увидит, что другие страны присоединятся к уравновешивающим коалициям.

Решение Японии отойти от ограничения расходов на оборону в размере 1% ВВП является результатом попытки Пекина превратить окружающие его моря в китайские озера.

Идиотская стычка Китая на границе с Индией в Гималаях подтолкнула Нью-Дели к расширению сотрудничества с Вашингтоном.

Индия была неприсоединившейся в первую холодную войну; его не будет во втором.

В стратегическом плане Китай поступил бы гораздо лучше, если бы продолжал тянуть время, скрывая свои возможности и углубляя экономическую зависимость других стран от него.

В наши дни в американской политике мало вопросов, связанных с двухпартийным соглашением, но необходимость противодействия Китаю — одна из них.

Поэтому мы можем ожидать, что создание этого альянса с США станет таким же центральным элементом внешней политики США, каким было противодействие советской угрозе во время холодной войны.

Вашингтон сознательно неоднозначно относится к тому, защитит ли он Тайвань от нападения. Но на самом деле ни у одного президента США не было бы выбора.

Показательно, что Байден недавно сказал, что у США есть договорное обязательство защищать Тайвань, хотя это не так.

Позволить Китаю захватить Тайвань означало бы конец мирового порядка под руководством США.

Эммануэль Макрон не сомневается в том, что имеет в виду Аукус. Его ярость — это не просто коммерческая досада.

Французы хотят, чтобы Европа имела «стратегическую автономию», а ЕС — свою собственную стратегию преодоления конкуренции между США и Китаем.

Великобритания и Австралия признают, что противодействие Китаю потребует американского лидерства, как и в случае с Советским Союзом.

Поддержка США и других наших союзников в Тихом океане, когда мы пытаемся сдержать Китай, теперь будет одной из определяющих черт британской внешней политики.

За сделкой с Aukus последует более тесное англо-японское сотрудничество по будущей системе боевой авиации. Британские союзы углубляются за счет обмена технологиями, что придает этой стране значение в Тихоокеанском регионе, которого она не имела на протяжении десятилетий.