Американский президент Джо Байден заявил, что рост инфляции в США в марте был на 70% спровоцирован российской военной спецоперацией на Украине. Ранее он связал рекордную за 40 лет инфляцию в стране с санкциями, введенными в отношении России.

Почему Россия до сих пор не ведет активных действий на санкционных фронтах — на этот и другие вопросы редакции «АиФ» отвечает Константин Стригунов, ведущий аналитик Ассоциации специалистов по информационным операциям.

— Дефолт России, о котором столько сейчас говорят, его организаторам с экономической точки зрения абсолютно невыгоден, это ясно. Зачем тогда это все?

— Коллективный Запад пытается заблокировать России все возможности оплачивать свои долги перед своими контрагентами в ЕС, США, в международных организациях, используя самые разные механизмы вроде отключения от системы платежей SWIFT и блокирования валютных счетов. Но при этом мы не отказываемся от своих обязательств, мы готовы обслуживать долги — то есть налицо ситуация, когда Россию искусственно пытаются вогнать в состояние дефолта, объявить банкротом. Конечная задача — максимально навредить, сократив поток валютных инвестиций в нашу экономику, а в случае объявления дефолта сделать невозможными и финансовые заимствования у иностранных банков.

Надо понимать, что эффект от вводимых против нас санкций не будет мгновенным, и перед Западом стоит задача синхронизировать их результат с возможным ухудшением внутриэкономической ситуации в России. Этим и объясняются все усилия по максимальному затягиванию проводимой на Украине спецоперации. Этим, в первую очередь, объясняются поставки больших объемов вооружений киевскому режиму, чьи солдаты используются в качестве расходного материала. Такая «афганистанизация» Украины очень желательна для наших противников, поскольку в перспективе, по их замыслу, должны сойтись два пика — резкое возрастание давления на экономику России из-за начавших работать в полную силу санкций совпадет со временем определенного истощения наших ресурсов в результате затянувшихся военных действий и расходов по восстановлению разрушенной инфраструктуры, а также на поддержание нормальной жизни на занятых территориях. С точки зрения Запада, такой кумулятивный эффект принесет России наибольший ущерб.

— Каким должен быть «наш ответ Чемберлену»?

— Наша задача — если не избежать дефолта, то хотя бы пройти его с минимальными издержками, выходя на другие рынки, используя иные системы международных платежей и переходя на расчеты с партнерами в национальных валютах. И активно развивать свой внутренний рынок, осваивать необходимые технологии, расширять спрос на продукцию собственного производства — пора перестать играть в импортозамещение, а наконец-то заняться им всерьез. Также придется диверсифицировать экономику, сокращая сырьевой сектор бюджета.

— Резонный вопрос — кто платит за банкет? С нашей стороны понятно, это в первую очередь государство, а с западной? Санкции вводят правительства, потери несут частные банки и компании…

— Конечно, финансовые структуры на той стороне понесут огромные убытки, но их в подобных случаях никто не спрашивает. Приоритеты абсолютно внеэкономические, действия носят политический характер. А пострадавшим в конечном итоге окажется население тех стран, которые вводят против нас санкции. Да оно уже сейчас ощущает это на своем кармане, цены растут постоянно и практически на все виды товаров. В США сейчас самый высокий индекс инфляции за несколько последних десятилетий, аналогичная ситуация в Германии, Великобритании и других странах. Те компании, которые работали в России и потеряли гигантский рынок сбыта, различными серыми схемами пытаются компенсировать свои потери или совсем обойти введенные запреты. Но при этом в энергетической и ряде других критических для Запада сферах санкции стараются либо минимизировать, либо вообще не вводить, поскольку это уже бьет по государственным структурам. Ведь не просто так Венгрия, игнорируя европейскую солидарность, послала Брюссель куда подальше, сказав, что никаких санкций вводить не намерена.

Дело в том, что Европейский союз ограничен в своей субъектности, потому Штаты без труда бросают его на амбразуру. Да, США тоже несут убытки, но они несравнимы с потерями, которые в этой санкционной войне несет Европа. США и Великобритания, натравливая Украину на Россию, вынудили нас начать спецоперацию. Как следствие — схлопнулось наше взаимовыгодное сотрудничество с Европой, а значит возросла ее зависимость от Америки. Что, собственно, и требовалось. Обладай европейские страны реальным суверенитетом, они бы не позволили так с собой обращаться.

— Допустим, все свои планы коллективному Западу удалось реализовать — и спецоперация затянется, и юридическое оформление дефолта состоится. Что в этом случае ждет всех нас, население России?

— Конечно, скажется на нас это негативно, да и уже сказывается — нетрудно заметить, что цены растут. Если дефолт таки случится, то российский рейтинг, определяемый международными агентствами, опустится до нижнего уровня. Это тоже звоночек нам — пора создавать свое независимое от Запада рейтинговое агентство, поскольку в действиях «большой тройки» Standard & Poor’s, Moody’s и Fitch явно присутствует манипуляционный момент, что позволяет отчасти управлять неугодными странами. Понизил рейтинг — снизил инвестиционную привлекательность страны, как следствие — снижение доходов бюджета, сокращение в числе прочих и социальной сферы. Экономический удар по России, повторюсь, преследует в первую очередь политическую цель, а именно создание невыносимых условий для населения, создание внутреннего кризиса, синхронизированного с внешним давлением. Как следствие — социальные протесты и другие желаемые нам Западом потрясения, вплоть до требований смены власти.

— Тем временем из телевизоров постоянно слышится, что «Россия еще ответные санкции не вводила». При том никто из западных лидеров не скрывает — наиболее желаемой целью экономического давления на Россию стала бы смена ее политического руководства. Возникает интересный вопрос — а почему бы нам самим не ввести санкции, перекрыв поставки углеводородов, титана, редкоземельных элементов и прочих чувствительных для западной экономики вещей, доведя тем самым ситуацию в недружественных странах до социального взрыва? Может, и нам стоит начать менять правительства тех государств, которые к нам нелояльны?

­— Мы не вводим контрсанкции, способные стать весьма болезненными для Запада, поскольку есть очень важный момент — мы тоже очень сильно привязаны к поставкам из-за рубежа и западным рынкам сбыта. И если не продумать в деталях ответные действия, себе можно навредить куда больше, чем тем, на кого санкции будут направлены. Идет некий фазовый переход: надо защититься от недружественных действий западных стран, переориентировавшись на другие рынки сбыта, необходимо срочно провести реструктуризацию промышленности, аккуратно уйти от экономической зависимости — именно в этом я вижу логику нынешних действий нашего правительства. Лишь когда эти цели будут достигнуты, можно всерьез рассматривать целесообразность реальных ответных действий — сделать Западу больно, но так, чтобы нам за это ничего не было. Пока приоритет не в том, чтобы максимально насолить авторам санкций, главное — самим пострадать в минимальной степени.

Но активные действия против западных стран, с которыми мы находимся в состоянии пусть и не классической, но тотальной войны, необходимы, мало лишь отражать направленные против нас атаки. Отчасти мы уже это делаем, например, отказываясь от доллара и снижая тем самым его роль в мировой экономике. Заставить Америку жить по средствам, а не печатая доллары бесконтрольно — уже будет грандиозный успех.

Ну и для того чтобы всерьез противостоять давлению, нам необходимы союзники, с которыми у России общие цели. Только что прошла информация, что организаторы блока AUKUS пытаются прямо или косвенно включить в этот союз Японию, что явно направлено против Пекина. А чем сильнее будут давить на Китай, тем больше у него оснований для плотного сотрудничества с Россией — при условии, что в обеих странах сохранятся патриотические настроения. Если вдруг дожмут нас — Китай в одиночку Западу противостоять не сможет. Разберутся вначале с Китаем — следующими на очереди будем мы. Обеспечив же нормальный уровень взаимодействия, мы сможем переходить в наступление. И оно мне кажется неизбежным.