Из катакомб комбината «Азовсталь» вышли и сдались в плен почти тысяча украинских военных. Но среди них, как рассказал глава ДНР Пушилин, пока нет главарей нацбата «Азов» (признан экстремистским, запрещен в РФ). Всех интересует, сдадутся или нет комбат Денис Прокопенко, его зам Святослав Паламар, он же Калина, и майор Сергей Волынский — Волына, и что их ждет в случае сдачи. По словам юриста Дмитрия Аграновского им могут вменить не только преступные приказы, но и припомнить старые «заслуги» — Майдан и зверства в Доме профсоюзов в Одессе.

За прошедшие сутки с «Азовстали» вышли с поднятыми руками еще 694 украинских военнослужащих. Возможно, что главари, которые до самого последнего просили Киев их спасти, выйдут последними. Юрист Дмитрий Аграновский сказал «МК», что руководству батальона придётся отвечать за все преступные приказы, которые они отдавали рядовым солдатам:

— Начнём с того, что у командиров всегда более сложное положение, чем у рядовых солдат, потому что командиры, которые отдают приказы, несут за это ответственность. Если приказ преступный, а солдат не мог его не выполнить, так как опасался за свою жизнь, то ответственность несёт командир.

Что же касается активистов, я думаю, сейчас этим деятелям вспомнят не только то, что было в Мариуполе, но и то, что было раньше.

— Как это удастся установить?

— Я знаю точно, что Следственный комитет России собирал материалы по всем обстоятельствам событий на Майдане и в Одессе в мае 2014 года. Тогда Следственный комитет заявлял, что будет преследовать виновных. Так что я не исключаю, что активисты, которые жгли людей в Доме профсоюзов, будут отвечать за содеянное, и сейчас им обязательно это припомнят.

Ожидается, что сдадутся в плен около двух тысяч человек. Сейчас начнётся долгий процесс фильтрации — будут устанавливать их личности, биографии, а потом каждый из них будет проверяться на причастность к разного рода преступлениям, которые не будут ограничиваться непосредственно вооруженным конфликтом на Донбассе. Что там всплывет — мы не знаем. Но я смотрю, что активисты — это не 20-летние парни, а люди, которые совершенно спокойно могли участвовать на Майдане и не только.

— Вы говорили, что у командиров положение сложнее. Что им грозит?

— Грозит уголовная ответственность в соответствии с уголовными кодексом РФ или ДНР и ЛНР. Мы не знаем, в чем из будут обвинять, но круг обвинений может быть весьма широкий. Но статьи тяжелые, одних убийств сколько было…

— Сроки давности могли истечь по старым преступлениям?

— Сроки давности по абсолютно всем преступлениями ещё не истекли. Если говорить о преступлениях в зоне конфликта, то события совсем «свежие». События на Майдане тоже не так давно были, всего восемь лет назад. По нашему законодательству срок давности по особо тяжким преступлениям — 15 лет, по тяжким — 10 лет.

— Сейчас активно идут допросы. Кто-то ведь может дать показания на своего бывшего боевого товарища?

— Не исключаю такого. Сейчас происходит фильтрация. Допустим, выяснилось, что за кем-то нет никаких преступлений, кроме участия в военных действиях, что само по себе преступным не является. Их отправят в лагерь для военнопленных, они там будут находиться, скажем, год или два. Но следственные действия продолжаются и выявляются новые преступные обстоятельства...

— У Следственного комитета большая база?

— Насколько я знаю, большая, я сам с этим соприкасался, когда мы писали жалобы в Европейский суд по правам человека по жителям ДНР и ЛНР. И тогда уже была большая следственная группа и ими уже тогда был проделан большой объём работы.

— Все же о каком наказании для став батальона может идти речь? Хотя бы примерно?

— Просто посмотрите санкции по статье 105 («убийство» — «МК»). По этой статье вплоть до пожизненного заключения предусмотрено наказание. В ЛНР и ДНР ко всему прочему нет моратория на смертную казнь. Некоторые говорят, что в отдельных случаях она может быть применена.

Мне не известно о случаях применения смертной казни в ДНР и ЛНР за последние восемь лет, но теоретически все может быть. Когда мне задают такой вопрос, я часто привожу в пример Нюрнбергский процесс над нацистами, когда судили самых страшных преступников в истории человечества, но каждому неукоснительно было обеспечено соблюдение их прав.

Часть была приговорена к самым суровым наказаниям, в том числе смертной казни и она была приведена в исполнение. Но часть подсудимых была просто оправдана. Вот такой разброс — от смертной казни до полного оправдания.

Как сейчас можно что-то предсказать? Кроме того накладываются политические обстоятельства. Одни говорят: обмена не будет, другие — будет. Если он будет, то им должно заниматься высшее руководство страны. И здесь нужно относиться с пониманием, потому что наших пленных могут обвинить черт знает в чем, специально, чтобы затруднить их выдачу. Политикам и дипломатам сейчас предстоит большой объём очень тонкой и деликатной работы.