В таких ситуациях семьи вынуждены идти на отчаянные меры. В конце марта девушка по имени Валентина, (ее фамилию и имя ее мужа я не буду раскрывать из соображений их безопасности) пешком прибыла на украинскую границу. Она была на девятом месяце беременности, совсем одна, а из вещей у нее был лишь розовый чемодан. Она присоединилась к группе, которую я перевозила на своем фургоне, пока работала в тех краях и организовывала рейсы для беженцев на железнодорожную станцию в Варшаве. На Украине остался не только муж Валентины, но и ее четырехлетний сын. Она специально оставила его под присмотром отца, потому что без мужа «не смогла бы на девятом месяце лететь и одновременно заботиться о ребенке». Валентина добралась до Амстердама, чтобы «родить в безопасности», тогда как ее супруг и сын укрывались в горах Западной Украины, чтобы избежать бомбежек или призыва.

 

Когда мужчин заставляют остаться, с ними часто остаются и их семьи. Один из отцов оставил под петицией в адрес украинского руководства комментарий, что хотел бы добиться пересмотра закона, потому что, как он написал, «у меня жена на седьмом месяце, и она не в состоянии терпеть происходящее в стране, но и уехать в одиночку тоже не может». Остаться — значит подвергнуть себя лишениям и риску бомбардировок.

 

Но надо отметить, что гражданские мужчины в горячих точках больше уязвимы и сами по себе, без привязки к женщинам и детям. Как объяснил в своей книге Адам Джонс (Adam Jones), мирные граждане мужского пола зачастую первыми попадают под вражеский огонь, потому что их принимают за военных. Одно дело призывать, обучать, вооружать и отправлять на передовую мужчин и женщин в качестве военных, и совсем другое — удерживать по половому признаку невооруженных гражданских в зоне активных боевых действий. Недавнее заявление руководства ВСУ, еще сильнее ограничивающее передвижение мужчин по родным городам, чрезвычайно усугубило бы эту опасность. У Андрея хотя бы была возможность бежать на запад, во Львов; молодым людям в восточной части страны запретили бы даже это.

 

Президент страны Владимир Зеленский оперативно отменил решение от 5 июля, но запрет на выезд из страны остается в силе. Многие гражданские видят в нем нарушение своего права на свободу передвижения, а также дискриминацию по половому признаку. Кроме того, правозащитники отмечали, что гомосексуальные и трансгендерные мужчины подвержены особому риску в зоне боевых действий и в случае призыва. Некоторые организации работают над тем, чтобы помочь отдельным лицам бежать из страны — с упором на уязвимых группах, и особое внимание уделяется украинцам из числа ЛГБТК-сообщества.

 

Однако гомосексуалы, с которыми мне довелось общаться, прямо говорят, что дискриминация в связи с военным положением связана не с их ориентацией, а с их полом. Гей, который предпочел не раскрывать своего имени, рассказал, что пытался покинуть страну вместе со своим мужем. «На границе нас встретила женщина-пограничник, которая нас развернула, — сказал он. — И дело не в том, что я гей, а в том, что у меня есть пенис». Его мужу, американскому юристу, разрешили выехать, но он решил остаться, чтобы пережить невзгоды вместе с партнером. Та же участь постигла и трансгендерную женщину, которую по ошибке идентифицировали как мужчину.