Аналогию с Мюнхенской конференцией использовали для того, чтобы исключить любые уступки, но нам стоит помнить о предостережении Джона Фэрбэнка (John Fairbank) о том, что история – это «сумка, из которой каждый защитник извлекает уроки», помогающие ему продвигать свою точку зрения.

 

Многие убеждены, что более агрессивная позиция против России не спровоцирует эскалацию, а скорее поможет удержать Путина от попыток продолжить его наступательную кампанию за пределами Украины. Александр Вершбоу (Alexander Vershbow) из Атлантического совета утверждает, что Америка и Европа должны ускорить «поставки тяжелого вооружения, ударных систем большой дальности, а также [систем] противовоздушной и противоракетной обороны» Украине, чтобы «сдерживать Россию в военном отношении». Брайан Ридл (Brian Riedl) из Манхэттенского института тоже говорит, что Америка и Европа должны наращивать поставки оружия Киеву, потому что в противном случае российская армия «растопчет Европу». Гордон Чанг (Gordon Chang) из Института Гейтстоуна зашел еще дальше, предупредив американцев о том, что «мы увидим российские корабли и самолеты вблизи наших берегов», если мы не отпугнем Путина более крупным пакетом вооружений для Украины.

 

Такая логика основывается на базовом принципе классической теории сдерживания, который гласит, что убедительные угрозы могут предотвратить конфликт, послужив сигналом о той цене, которую придется заплатить за обострение. Однако она противоречит так называемой «спиральной модели», согласно которой наказание в действительности может спровоцировать ухудшение поведения противника и привести к взаимной эскалации. Политолог Стивен Ван Эвера (Stephen Van Evera) объясняет это так: «Разгневанная или напуганная наказанием другая [сторона] становится более агрессивной, начиная ставить перед собой более широкие цели, ее склонность к применению силы для их достижения растет». Последствия такой политики противоположны целям теории сдерживания, которая отдает предпочтение умиротворению, а не наказанию, предпочтение прянику, а не кнуту.

 

Один из часто звучащих аргументов в пользу увеличения поставок оружия Украине – это необходимость избавить украинских граждан от новых страданий. Британский финансист и политический активист Билл Браудер (Bill Browder) однажды выразил эту точку зрения так: «Главная причина, по которой Запад дает Украине ровно столько оружия, чтобы та не проиграла конфликт, но недостаточно для того, чтобы она могла победить, – это навязчивый страх перед эскалацией. Но эскалацией занимается Путин, и в нашем страхе он видит возможность убить еще больше украинцев». Бывший посол Соединенных Штатов в России Майкл Макфол тоже отметил: «Если Путин испугается, что может потерять Крым, он пойдет на переговоры. Поэтому мы, западные страны, должны предоставить Киеву оружие, которое необходимо ему для того, чтобы угрожать Крыму, –главным образом тактические баллистические ракеты. Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее кончится этот ужасный конфликт».

 

Но эмпирические исследования по «преследованию гражданского населения» позволяют предполагать, что связь между степенью отчаяния России в условиях этого конфликта и безопасностью мирного населения Украины будет абсолютно противоположной. Алекс Даунс (Alex Downes) провел методологически глубокое исследование основных причин преследования гражданского населения – такой стратегии ведения вооруженного конфликта, в рамках которой удары наносятся по некомбатантам. Даунс собрал данные по всем странам мира, которые участвовали в «межгосударственных войнах с 1816 по 2003 год, в результате чего получился список из 100 войн, 323 воюющих стран и 52 эпизодов преследования гражданского населения». В результате он пришел к выводу, что вероятность нанесения ударов по мирным жителям повышается по мере того, как положение одной из воюющих сторон становится более отчаянным – из-за роста потерь личного состава, затягивания военного конфликта или превращения конфликта в войну на истощение.

 

Приносит ли преследование гражданского населения какую-либо пользу, остается спорным вопросом, однако стратегическая логика вполне ясна: оказавшейся в отчаянном положении стороне необходимо подорвать моральный дух населения противника, а также его способность оказывать сопротивление. Эмпирические исследования других ученых, опиравшихся на иные выборки, тоже показывают, что «по мере ослабления одного участника конфликта по сравнению с его противником он все чаще прибегает к насильственной тактике в отношении гражданского населения, чтобы изменить стратегический ландшафт в свою пользу». Вопреки общепринятому мнению, данные исследований недвусмысленно указывают на то, что – парадоксальным образом – украинские граждане будут чувствовать себя лучше, если мы начнем поставлять им меньше оружия.

 

Этого нет в основной программе курса, который я читаю. Но у моих студентов будет возможность ответить на новый вопрос в их итоговой работе: как исследования в области международных отношений могут повлиять на политику Соединенных Штатов в отношении Украины?

 

 

* Всем известна фраза, принадлежащая французскому политическому деятелю революционно-наполеоновской эпохи Антуану Буле де ла Мёрт (но часто приписываемая Талейрану или Фуше): «Это больше /хуже, чем преступление, это ошибка». Мысль в ней заключена глубокая: есть деяния непростительные и невозможные для свершения по причине всеобъемлемости, продолжительности, а зачастую и необратимости их негативных последствий. И в основе этих действий чаще всего лежит человеческая глупость, неосмотрительность, легкомыслие. Преступник, как правило, знает, на что идёт и что ему грозит, а совершающий ошибку – нет.

В 1918 г. П.Б.Струве так писал о случившемся в России, точнее с Россией: «Русская революция оказалась национальным банкротством и мировым позором». Почему позором? А потому, что это невиданный по своей нелепости провал, полное человеческое банкротство, грандиозная по своим неизмеримым последствиям ошибка. Что-то много даже худшее, чем сумма всех совершенных в её результате преступлений. Произошло нечто такое, что происходить ни под каким видом не должно было – нечто абсолютно немыслимое, абсолютно недопустимое.

Совсем недавно эту же мысль, в своём заострённом стиле, актуализировал Д.Е.Галковский: «Я думаю ошибка гораздо глубже. Ошибка советской культуры и советских людей просто в том, что они есть. Зачем беседовать с покрытыми чешуёй гермафродитами, живущими на пищевой смеси, выталкиваемой им в распоротый живот? Это как чушки в колбах из последнего «Чужого» — взять лом да и разбить склянки, чтобы собой реальность не засоряли».

Советские люди по-прежнему не понимают своей ошибочности, ошибочности всего т.н. «советского выбора» и того, что получилось в его результате на территории исторической России. Они продолжают в нём упорствовать, оправдывая и защищая то, что хуже, чем преступление. Люди-ошибки, государство-ошибка, история-ошибка. Собственно, только с признания ошибки, с называния вещей своими настоящими именами, т.е. с установления честных отношений с реальностью и может начаться исправление как индивидуальной, так и коллективной жизни, а в нашем случае — восстановление здесь нормальной жизни. Это в своё время называли «покаянием», чем многих отталкивали и вводили в недоумение – а в чём мне каяться?

Начать надо с признания самого факта ошибки, совершённой в 1917 г., а затем перестать рассматривать её в качестве легитимирующего отправного пункта, определяющего весь нынешний государственно-правовой и общественный уклад, т.е. пересмотреть весь путь последних 95 лет и вынести ему однозначное и окончательное определение Исторической Ошибки. Это и будет историческим покаянием в точном смысле слова – исправлением ума, прояснением взгляда на реальность. Хватит обманывать себя и других.

Все эти Мединские, Рогозины, Стариковы, чьи бы взгляды и интересы они не выражали, кем бы не управлялись – представляют эту Ошибку, являются её адвокатами, т.е. упорствуют в защите абсолютного исторического проигрыша и тупика. Конечно, можно довести Ошибку до логического конца, до полного небытия, т.е. просто умереть в этом тупике. Объективно они к этому и призывают. Но все ли обитатели РФ этого хотят?

 

Кем был автор изречения «Это больше, чем преступление, это ошибка»?

Автор: Татьяна Морозова
Источник: www.shkolazhizni.ru/culture/articles/13345/
© Shkolazhizni.ru

 

Наполеон называл его «профессиональным предателем». Ему приписывают авторство изречения: «Это больше, чем преступление, это ошибка». Он оказался одним из немногих радикалов-якобинцев Французской революции 1789 года, не только избежавшим гильотины, но и ставшим спустя десять лет после «термидора» самым богатым землевладельцем в своей стране. Его звали Жозеф Фуше, и родился он в пригороде Нанта Ле-Пельрен в 1759 году в семье моряка и купца-судовладельца.

 

Как политика Жозефа Фуше считают примерным учеником флорентийского секретаря Никколо Макиавелли, отличившимся отсутствием щепетильности, редким хладнокровием, презрением к чужим жизням и склонностью к терроризму. Он был старшим сыном в семье, но не мог продолжать дело отца из-за слабого здоровья и, окончив монастырскую школу в городе Нанте, четыре года учился в семинарии Парижа. Получив духовное образование, Жозеф устроился преподавать физику и математику в коллеже.

 

Он подружился с адвокатом Максимилианом Робеспьером, и эта дружба определила судьбу каждого из них. Старший сын моряка Фуше был азартен, крайне честолюбив, придерживаясь в поступках правила «Сильный всегда прав». Он приветствовал штурм Бастилии 14 июля 1789 года, ссудил своему другу деньги на новый костюм и билет для поездки в Версаль, чтобы тот смог участвовать в разработке проекта государственного устройства Франции.

 

«Неподкупный» не забыл про своего товарища, и в 1792 году Фуше избрали депутатом Конвента. Там он сначала примкнул к жирондистам, но затем перешёл к якобинцам, убедившись в их силе, и выступил с гневной обличительной речью, требуя казни Людовика XVI без права апелляции. Впоследствии Фуше не раз жалел, что так неосторожно призывал с трибуны к беспощадному террору.

 

Якобинцы оценили рвение радикала из Нанта и назначили его проконсулом родной провинции. Там Фуше, получивший духовное образование, проявил себя как ярый атеист, обличая церковную власть и отрицая существование бога. Вместо крестов он требовал ставить на могилах плиты с надписью: «Смерть — это вечный сон». Спектакли атеизма проходили без гильотин, но в октябре 1793 года его послали усмирять Лион после роялистского восстания, и здесь он проявил себя как беспощадный палач-террорист, расстреливая горожан из пушек картечью: «Правда всегда на стороне сильного».

 

После кровавого террора в Лионе Фуше вернулся в Париж и был избран председателем клуба якобинцев. Поняв, что народ стал осуждать казни на гильотине и настроения изменились, Фуше выступил с речью, обличая своего «неподкупного» друга. Максимилиан Робеспьер, возмущённый предательством, добился удаления Жозефа из клуба якобинцев и собирался предпринять против него суровые меры.

 

В момент смертельной опасности Фуше проявляет редкое хладнокровие: он обходит ночью членов Конвента и организует переворот, подговорив умеренных избавиться от радикалов. Ужас гильотины всех объединяет, и Баррас, Фрерон, Вадье, Тальен, а также Коло д’Эрбуа, усмирявший вместе с Фуше Лион, становятся во главе заговора, лишают Робеспьера слова и сажают в тюрьму, но его освобождают по требованию парижан и делегатов Коммуны. Якобинцы решили использовать силу для подавления мятежа, но заговорщики хорошо подготовились, и два вооружённых отряда Барраса расправились с «неподкупным» и его сторонниками.

 

Фуше после 9 термидора припоминают кровавый террор в Лионе, подвергают аресту, но освобождают по общей амнистии. Палача Лиона находит Баррас, один из организаторов переворота, и бывший «радикальный революционер» становится доверенным лицом банкиров, решая за проценты любые вопросы в Директории. Его назначают министром полиции, и на этой должности проявляются дремавшие доселе его способности: оперативность, страсть к интригам, поразительная изворотливость.

 

Жозеф Фуше закрыл Якобинский клуб, где собирались недовольные Директорией парижане, и организовал в своём ведомстве секретный отдел по сбору информации: кто из чиновников получал взятки, в каком размере, кто был опасен в борьбе за власть, у кого какие проявились слабости. Фуше вовремя заметил, что военные готовы сменить либералов и завербовал в свои платные агенты жену Наполеона Жозефину. Усмиритель Лиона помогал совершить переворот 18 брюмера 1799 года, но на всякий случай заготовил документ о подавлении мятежа — он никогда не забывал, что правда находится на стороне сильнейшего.

 

В правительстве Наполеона Жозеф руководит полицейским ведомством и создаёт многоуровневую шпионскую сеть. Чтобы избавиться от влиятельного министра, Наполеон упразднил само ведомство и наградил Фуше так, что тот стал одним из самых богатых и крупных землевладельцев Франции. Его назначают сенатором, но он всё так же в курсе всех событий. Когда усмиритель Лиона узнал, что министр иностранных дел Талейран посоветовал Наполеону расправиться с герцогом д’Энгиенским, то дал жёсткую оценку его действиям: «Это больше, чем преступление, это политическая ошибка».

 

Крылатая фраза стала известна Наполеону, и он, не желая больше ошибаться, восстанавливает министерство полиции. Фуше присягает на верность императору, мечтающему о мировом господстве, сознавая обречённость его курса, и начинает готовить заговор. Наполеон даровал Фуше титул — теперь он герцог Отрантский, но, узнав, что министр полиции вступил в борьбу за власть, объявил ему, что больше в его услугах не нуждается.

 

Усмиритель Лиона станет свидетелем крушения империи Наполеона и будет с радостью встречать Бурбонов, но, узнав, что Наполеон сбежал с острова Эльба, опять переметнётся на его сторону и дождётся прибытия Бонапарта в Париж. Сто дней герцог Отрантский будет фактически управлять страной, после Ватерлоо примет отречение Наполеона, организует второе восхождение на трон короля, но Людовик XVIII на этот раз откажется от услуг человека, выступавшего за казнь его брата, и сделает изгнанником.

 

Жизнь «профессионального предателя», беспринципного карьериста, который был брошен друзьями и молодой женой, сбежавшей с любовником, закончится в Триесте в 1820 году.

 

Крылатая фраза пережила своего автора и всё так же популярна среди политических деятелей, поклонников культа силы, считающих, что «политическая ошибка хуже, чем преступление».

Автор: Татьяна Морозова
Источник: www.shkolazhizni.ru/culture/articles/13345/
© Shkolazhizni.ru