Серж МИХАЙЛОФ: Иглулик — остров в канадской Арктике, центр культуры инуитов. Я провел там четыре месяца летом и осенью 1961 года. Мне было восемнадцать лет… Живя в крошечной инуитской общине, я занимался охотой на тюленей и моржей на парусном вельботе конца XIX века, спал ночью на льдине. Для меня, любящего приключения и парусный спорт, это был незабываемый и, по сути, уникальный опыт. Его больше не будет, потому что инуитов — таких, какими они были в 1961 году — больше на свете нет...

 

 

— Наверняка от отца. Он сбежал из дома в девять лет. Это было в 1917 году… Он ушел за отрядом белогвардейцев, и в гражданскую войну в России он выжил, потому что все время был в армии Деникина на положении «сына полка». К семье он вернулся, когда ему было пятнадцать лет. Он говорил на четырех языках, но при этом не умел читать и писать! Что касается его собственного отца, то понадобилась бы целая книга, чтобы рассказать о его приключениях по всему миру после побега из Сибири еще в царские времена. Интереснейший момент — как он разбогател в Румынии...

 

 

— Наше присутствие на нашем пресловутом «заднем дворе» было слишком демонстративным: введение «африкано-французского» франка КФА, размещение наших военных баз по всей Африке… А как ведут себя наши солдаты, которые в Африке свободно перемещаются там, как у себя дома? Добавьте попустительство местным деспотам. К этому нужно добавить грубые дипломатические ошибки последних пятнадцати лет, такие как воспринятый как унижение «вызов на ковер» пяти глав африканских государств на так называемую конференцию к нашему президенту в декабре 2019 года. А затем синдром «Yankee Go Home» и затянувшаяся силовая операция французских войск «Бархан» в Мали. В конце концов, русские нас обошли в гонке за симпатии местного населения. А потом еще была кампания фейковых антифранцузских новостей в местных африканских социальных сетях...

 

 

— «Борьба с терроризмом», которую Франция вела на территории Африки, была бессмыслицей, так как терроризм — это способ действия, а не самостоятельное явление. Отказ от диалога с оппонентами был ошибкой, а запрет на общение с повстанцами был еще большим промахом, потому что надо было вести переговоры в любом случае. Вместо того, чтобы начать операцию «Бархан», которая стала развиваться по собственной логике, мы должны были сосредоточить наши усилия на создании малийской армии. Надо было прекратить операцию, начиная с 2013 года, когда президент Мали начал сдавать свои позиции. А еще нам надо было избегать публичных оскорблений в адрес захватившей власть в Мали хунты. По крайней мере, нельзя было так обращаться с реально державшими в стране власть людьми, пока наши солдаты были в Мали.

 

 

— Благодаря разумной помощи в целях развития и частным инвестициям африканские страны с хорошим потенциалом могут добиться экономического подъема. И тогда взрывной рост населения прекратится. Рост населения можно ограничить только через повышение уровня жизни, урбанизацию и школьное образование девочек. Вот они и позволят осуществить демографический переход, который во многих африканских странах запаздывает. Если мы это не поможем сделать африканцам, единственная альтернатива — колючая проволока вокруг всей Европы.

 

 

— У лидеров этих стран так много неотложных забот, что среднесрочные проблемы типа изменения климата отходят на второй план. Работая с ними, я всегда поражался тому факту, что их жизнь — не что иное, как череда чрезвычайных ситуаций.

 

 

— Наши политические лидеры все еще находятся в плену догмы о превосходстве свободной торговли, проповедуемой неолиберальной экономической теорией, хотя американцы уже давно отказываются от принципа свободной торговли, если он им невыгоден. Деиндустриализация нашей страны, когда-то промышленной Франции — она продолжается лет тридцать. И она должна бы открыть им глаза, но этого не происходит. Свободная торговля возможна, но только между странами, где уровень жизни и ценности сопоставимы, в нашем случае внутри Европейского Союза. Этот тезис был выдвинут Морисом Алле, нашим первым лауреатом Нобелевской премии по экономике. Свободная торговля с Китаем, как и принятие этой страны в ВТО, являются ошибкой, приведшей к росту нашего уровня безработицы и потере надежд у нашей молодежи.

 

 

— Мне становится плохо от некоторых решений Европы и Франции, принятых исключительно по идеологическим соображениям. Десятки лет мы принимаем решения на основе плохой идеологии — например, радикального экологизма. Например, запрет на производство автомобилей с тепловыми двигателями с 2035 года. Мы забываем, что в безветренные дни в Германии так называемые «безэмиссионные» электромобили работают на электричестве, получаемом при сжигании угля. Так что электромобиль производит как минимум в два раза больше углекислого газа, чем обычный автомобиль. В итоге эксперты спорят о воздействии всего этого на окружающую среду. Единственное, что ясно, это то, что легковые автомобили, тепловые или электрические, выделяют меньше углекислого газа, чем тяжелые автомобили. Так что было бы лучше поощрять переход на легковые автомобили. Мы можем потерять вековой опыт Европы в области тепловых двигателей, потерять сотни тысяч рабочих мест. И самое печальное: мы откроем доступ на европейский автомобильный рынок Китаю, который опережает нас в этой технологии на десять лет.

 

 

— После внезапного, необъяснимого паралича всей нижней части тела я провел одиннадцать месяцев в больнице, пытаясь восстановить двигательную способность ног, решительно настроенный покончить с собой, если не смогу это сделать. Мне удалось изменить немногое, но любовь моей жены заставила меня жить дальше. Эти одиннадцать месяцев были испытанием, и я начал писать эту книгу, в которой я рассказываю о своих юношеских приключениях в Арктике, на Амазонке и в Африке, а также о моей профессиональной жизни, которую я посвятил развитию бедных народов в более чем семидесяти странах на всех континентах. Жизнь получилась «полосатая» с надеждами и разочарованиями, успехами и неудачами.