Военкор KP.RU Григорий Кубатьян собственными глазами увидел, как награды находят своих героев

Передовая не смолкает, российские воины проявляют героизм, проливают свою кровь. И командование все это видит и награждает. Но что делать, если полевые условия не позволяют создать торжественную обстановку? Приходится собираться тайно.

СЕКРЕТНОЕ МЕРОПРИЯТИЕ

Договорились встретиться в окрестностях Донецка. Там, где уже тревожно. Как назло, я опоздал, заблудился — в этом районе города навигатор теряет способность строить рациональные маршруты. Ожидавшие меня офицеры сердились: такой важный день, ждут командующего, а журналюга имеет наглость опаздывать. Но терпеливо ждали, пока я весь взмыленный не выскочил из лабиринтов частного сектора.

Поставив телефоны в авиарежим и отключив геолокацию мы поехали на секретную базу. Всё как в кино: из зелени, примыкающей к массивному зданию, выглянул часовой и тихо предупредил старшего, что над базой замечен вражеский дрон. Офицер скомандовал нам разделиться и пересекать открытое пространство по двое — два человека не вызовут подозрения. А идущая группа означает, что происходит что-то важное. А значит — цель для «Градов».

Остановились у неприметной железной двери. Офицер постучал условным стуком, дверь приоткрылась. Двое автоматчиков просканировали меня холодными взглядами.

— Это со мной, — сказал офицер. Автоматчики молча пропустили.

Мы прошли по широкому коридору, спустились по лестнице. Снова шли по коридору, такому тёмному, что я споткнулся о лежащий под ногами деревянный паллет, почему-то не решившись включить фонарик. Паллет загрохотал, от бетонных стен отразилось эхо.

Вышли в зал для церемонии. Пространство подготовили заранее — выстроили зелёный куб, накрыли его маскировочной сетью, а на одной из его стен растянули триколор. У другой стены стоял стол с разложенными наградами. Под землёй, без фанфар, публики и воздушных шаров, практически в обстановке секретности здесь награждали героев спецоперации.

В ОТПУСК НЕ ХОЧУ

Надев бронежилеты и каски, ненужные в подземелье, но видимо положенные по уставу, в зелёный куб стали собираться герои.

— Запомни: командующий называет фамилию, выходишь сюда, отдаешь честь. Он крепит тебе на грудь медаль, ты говоришь: «Служу, России!», — каждому из бойцов по очереди напоминал офицер.

Затем подходил другой и всё начиналось снова. Бойцы тренировались выходить и вставать перед командующим. Солдат, подающий на подносе награды и подарки, замерял предположительное расстояние до командующего. Офицеры поправляли бойцам воротнички и требовали убрать болтающиеся шнурки в берцы.

— Если будет задавать вопросы, говори: «Всё хорошо. Кормят отлично. В отпуск не хочу», — шутливо с легкой улыбкой напутствовал офицер одного из бойцов.

— Я на самом деле в отпуск не хочу, — отвечал боец.

— Вот и правильно! Возьмёте Марьинку, потом пойдёте, — кивнул головой офицер.

Наконец в зал вошёл командующий в сопровождении широкоплечего автоматчика в маске. Все затихли. Без удовольствия бросив взгляд на меня и двух телевизионщиков со «Звезды», он чуть не запретил съемку. Какой в ней смысл, если лица нельзя показывать? Но потом разрешил остаться.

Это было похоже на посвящение в рыцарство. Герои вытянулись по стойке «смирно». Командующий вызывал бойцов по одному, жал руки, цеплял на бронежилеты ордена мужества и медали «за отвагу». Выдавал подарки: новую аптечку, набор умывальных принадлежностей и праздничный сухой паёк. Не айфон, конечно, но предметы в армии полезные. А новый телефон вернувшийся домой боец и так купит на денежную премию, полагающуюся к наградам. Премия, кстати, хорошая, может и на автомобиль хватит.

С ОСКОЛКОМ В СПИНЕ ВЗЯЛ «РАСЧЕСКУ»

После отъезда командующего, бойцы поторопились вернуться к своим делам или отдыху. Но я успел спросить двоих, за что дали «мужика» (Орден Мужества — ред.)?

Старый – командир группы разведчиков. Сам из Волгодонска. Он один из немногих бойцов, кто не боится сниматься. «Чего бояться, если и так каждый день ходишь по краю?» — говорит он.

Старый получил орден за взятие «расчёски» — так называют район бывшего детского сада в Марьинке, превращенного противником в крепость. Там были подземные защищённые укрытия, неуязвимые для нашей артиллерии. Под яростным миномётным огнём Старый со своей группой пробежал открытый участок и с автоматами выскочил на врага. Артиллерия противника начала лупить по своим же. В итоге пехота врага была уничтожена, а штурмовой отряд Старого закрепился на рубеже. Это позволило взять очень нужный плацдарм для продвижения войск.

Во время штурма Старого ранило осколком под лопатку (это уже его третье ранение), но несмотря на боль и кровь, он не отступил и продолжил командовать группой.

— Три часа мы наступали, может больше, я не следил, — пытался вспомнить Старый.

— Двое суток ходил с ранением, пока не вышел оттуда, — подсказал офицер. – В рубашке родился.
ИНСТРУМЕНТ САПЕРА — ГЛАЗА

Мангуст – разведчик-сапёр. Он с Кавказа.

— Я по минно-взрывному, по разведывательному, штурмы-мурмы, всё знаю, спрашивайте, — устало сказал он.

В район Богуславки в Луганской республике должны были зайти наши танки. Вперед отправили разведку, чтобы разминировать для них проход. Противник заметил и начал обстрел разведчиков, взяв их в кольцо. Хорошо, на помощь подоспела другая группа наших, и удалось выйти без потерь. Потом были штурмы, разминирования, боестолкновения, эвакуация раненых и убитых, рейды в тылу врага. Первой наградой была медаль «за боевые заслуги». А теперь – Орден Мужества. Хотя подавали на награды еще четырежды.

— Мы воюем, чтобы был мир, — медленно говорил Мангуст, не спавший, кажется, уже давно. — Некоторые кино посмотрят и думают, что война – это легко. Нет, война жёстко испытывает. Такие слова я запомнил: в критической ситуации ты не поднимаешься до уровня своих ожиданий, а упадёшь до уровня подготовки. Война – это наука. Получаешь опыт, но видишь смерть. Мой главный инструмент сапёра – мои глаза. Ни один миноискатель не поможет, если невнимателен.

По радиоперехвату Мангуст слышал голоса вражеских наёмников, те вызывали артиллерию и авиацию даже против трёх российских разведчиков. Наёмников мангуст часто видел и слышал в эфире – американских, бразильских, мексиканских, польских, немецких. Наёмники жестоки и не сдаются в плен, понимая, что на них не распространяется статус военнопленного.

— Я видел немца, он ранение плеча получил. Подельники ему рану перемотали, оставили БК и откатили назад. А он оборону держал, отстреливался, гранаты кидал. Мы много раз ему сдаться предлагали. Он отказался, упрямый был. Пришлось уничтожить.

О своём выборе Мангуст не жалеет. С детства мечтал стать военным и больше нигде себя не представляет. Теперь ещё и орден вручили. Вот только поспать бы…