* * *

Р.Юнусов: Добрый день, Владимир Владимирович!

Добрый день, уважаемые коллеги!

Прежде чем мы объявим начало нашей дискуссии, я бы хотел представить Вам, Владимир Владимирович, вам, коллеги, участников нашей сегодняшней дискуссии. Я пойду, наверное, слева направо.

Рядом со мной находится Алексей Фёдоров, который возглавляет научную группу в Российском квантовом центре и является самым молодым профессором в истории МФТИ.

Алексей Евгеньевич Лихачёв, глава госкорпорации «Росатом», с нами.

Илья Семериков – тот самый Илья, который построил компьютер, который, Владимир Владимирович, мы Вам показывали – на кубитах, 16-кубитный квантовый компьютер. Илья возглавляет субгруппу в Российском квантовом центре и является сотрудником Физического института Академии наук.

С нами также Надежда Борщевская, которая работает в лаборатории оптики Центра квантовых технологий Московского государственного университета.

Олег Валентинович Белозёров – глава «Российских железных дорог».

И Владимир Егоров, который является заместителем директора Национального центра квантового интернета ИТМО.

Владимир Владимирович, у нас сейчас было время обмолвиться парой слов с учёными, и Вы сказали: вы знаете, ведь счастье – в творчестве. А мы, когда готовились к сессии, обсуждали, как ни странно, тот же самый сигнал, ту же самую идею, что мы – как научное сообщество – живём в такое время, в котором мы очень счастливые ребята. Потому что у нас происходит столько всего, что мы творчески проживаем такой путь – за десять лет мы прошли то, что людям, бывает, за всю жизнь не достаётся такого.

Я помню, десять лет назад, когда мы с Алексеем Фёдоровым, который был студентом 4-го курса Бауманки, ходили и рассказывали, что такое квантовый компьютер, нам говорили: это всё фантастика, мы вообще не верим. А сейчас, когда мы рассказываем – [звучат вопросы]: ну что, когда там 100 кубит будет? Алексей Евгеньевич говорит: когда вы нам всё уже сделаете в российской атомной промышленности? И так далее.

Очень большой путь пройден. И действительно, мы сегодня будем говорить про технологии, но мы будем говорить и про людей, про то, как они проживали эти годы и как мы пришли к такому событию. Десять лет назад такой форум и представить было невозможно – что государство на таком уровне будет уделять внимание квантовым технологиям.

Прежде чем мы перейдём к дискуссии, если позволите, Владимир Владимирович, я бы предложил Вам выступить с речью.

Пожалуйста.

В.Путин: Большое спасибо.

Не думаю, что это будет фундаментальная речь, поскольку предмет-то, обсуждаемый вами, очень специальный. Тем не менее, разумеется, рад приветствовать всех российских и зарубежных учёных, инженеров, представителей бизнеса, всех участников Форума будущих технологий.

Ведущий наш сказал, что трудно было десять лет назад представить, что такой форум мог состояться. Ну почему? Мы как раз и стремились к тому, чтобы не только такие форумы состоялись, но стремились к тому, чтобы исследования проводились, чтобы они проводились в том числе молодыми исследователями, чтобы мы выходили на нужные нам параметры и результаты. То, что мы добиваемся своих целей, это, мне кажется, очень важно, – что мы ставим перед собой выполнимые задачи, нужные для нашей страны, идём к ним уверенно и добиваемся, как я уже сказал, результатов.

Рассчитываем, что и сегодняшняя наша встреча станет традиционной, а она уже становится традиционной, для обсуждения перспективных направлений, которые уже в горизонте текущего, в начале следующего десятилетия будут всё больше и больше набирать силу. Во многом всё это станет определять облик национальных экономик, да и карту мира в целом.

Конечно, не буду говорить сегодня о сугубо научных вещах – это дело тех, кто здесь сидит со мной рядом, во всяком случае некоторых коллег, и тех, кто в зале находится: лучше вас, лучше специалистов этого никто не знает. Но при этом посчитал важным рассказать о том, как мы строим нашу работу на государственном уровне, как мы выстраиваем международное научное и технологическое сотрудничество в условиях фактической блокады, объявленной России властями и правящими элитами, скорее всего правящими элитами, некоторых стран.

Мы действительно столкнулись с давлением, с попытками через ограничение доступа к технологиям заставить нас отказаться от суверенитета, от права самим выбирать свой собственный исторический путь. Наши оппоненты рассчитывали, что мы отступимся, сдадимся, но так не будет, как мы часто говорим в таких случаях. Россия будет идти только вперёд, причём своим собственным путём, не изолируясь ни от кого в то же самое время.

На внешние вызовы мы отвечаем только усилением качества и эффективности работы, распространением свободы. Так это, кстати, произошло и в 2014 году, – уже говорил об этом, да и все об этом хорошо знают, – когда первая волна внешних санкций стала стимулом для бурного развития некоторых наших направлений, в том числе сельского хозяйства.

Сегодня аналогичные позитивные процессы набирают силу в промышленности и в технологической сфере. При этом мы понимаем, что в текущих условиях главное для опережающего развития – сосредоточить усилия на приоритетных задачах.

Во-первых, на тех направлениях, где мы уже обладаем технологиями и продуктами глобального уровня, например в атомной энергетике, в искусственном интеллекте и во многих других сферах.

Во-вторых, на тех областях, которые являются критическими для развития страны и где мы в обязательном порядке должны – именно должны – обладать собственными компетенциями. При этом у нас должны быть не просто научные разработки и базовые решения, а вся технологическая и производственная цепочка: собственное оборудование, элементная база, программное обеспечение и, конечно, люди, кадры.

Безусловно, решая задачи технологического суверенитета, мы не собираемся замыкаться, как я уже сказал в самом начале, замыкаться в себе. Напротив, намерены создавать и расширять равноправные, взаимовыгодные технологические и научные альянсы с другими государствами.

Отмечу, что в рамках российского председательства в БРИКС в следующем году будем обсуждать с нашими партнёрами такие конкретные проекты в целом ряде значимых сфер. В том числе речь идёт о передовых технологиях вычислений, обработки, хранения и передачи данных. Остановлюсь на этой теме поподробнее, если позволите, тем более что именно данный вопрос – в центре внимания Форума будущих технологий в этом году.

Наша принципиальная задача – перевести всю экономику, социальную сферу, органы власти, работу органов власти на качественно новые принципы работы, внедрить управление на новых данных – на основе больших данных. Эффект, как мы рассчитываем, будет в полном смысле комплексным, мультипликативным. Это кратное повышение качества управления и производительности труда, рабочие места с передовыми компетенциями и высокими заработными платами, доступность услуг, сервисов, принципиально иные возможности для наших граждан, для человека.

Так, цифровые платформы позволят развивать умные города и беспилотные системы, использовать «цифровые двойники» технических систем и процессов их производства, начать широкое применение точного земледелия в сельском хозяйстве, выйти на новый уровень в логистике и энергетике, в развитии телемедицины и онлайн-образования, в предоставлении госуслуг и осуществлении финансовых расчётов. В целом платформенные решения откроют дорогу к тому, чтобы полномасштабно автоматизировать не только технологические процессы, но и взаимоотношения между участниками рынка.

Для таких изменений всё, что связанно с данными, большими данными, принимает критически важное значение. Речь, по сути, идёт о системообразующей инфраструктуре для нашего дальнейшего развития, для будущего нашей экономики в целом. И очевидно, что зависимость в этой сфере означает серьёзные угрозы для национальной безопасности, ослабление, а то и утрату суверенитета страны. Мы должны, безусловно, думать над этим и смотреть в будущее.

Будем говорить прямо: именно к этому стремились некоторые страны, когда любыми путями пытались в буквальном смысле подсадить нашу страну на зарубежные технологические платформы и стандарты, и надо признать: не без успеха. Понятно, что взаимозависимость неизбежна. Понятно, что взаимозависимость – это объективная вещь. Но всё-таки между общими словами об открытости и собственной рубашкой, которая ближе к телу, разница есть, и мы на практике часто эту разницу видим.

Многие критические технологии в этой сфере мы покупали, что называется, в чужом магазине, в своего рода супермаркете готовых, кем-то произведённых решений. А в какой-то момент перед нами просто плотно затворили дверь и повесили вывеску «Закрыто».

Мы извлекли уроки, сделали необходимые выводы. Правительством, государственными и частными компаниями уже немало сделано, чтобы изменить положение дел, но нужно, безусловно, нужно идти дальше: решать более сложные, системные задачи, планировать эту работу вдолгую.

Предлагаю в течение года подготовить новый национальный проект на период до 2030 года, а именно нацпроект по формированию экономики данных. Подчеркну: речь не только о том, чтобы консолидировать существующие инструменты поддержки развития цифровой экономики, искусственного интеллекта и высокотехнологичных проектов, включая «дорожные карты» по развитию квантовых технологий, о которых вы говорите сегодня и которые сегодня компании с госучастием пытаются осуществить на практике – разработки в этой сфере осуществить на практике.

Нужно выстроить именно целостный механизм создания и повсеместного внедрения передовых разработок. Это на самом деле касается всех технологий и сфер жизни, безусловно. Мы много об этом говорим, постепенно двигаемся, решаем эти вопросы. Но нужно максимально форсировать такую работу, в том числе и по такому направлению, как формирование экономики данных, о которой уже сказал.

Здесь значимо всё: это исследования, подготовка кадров на всех уровнях образования, формирование условий для выпуска и тестирования пилотных образцов продукции, спрос на отечественные продукты и сервисы в области вычислений и работы с данными, а также гибкое регулирование и поддержка производства.

При этом принципиально важно системно смотреть на следующий технологический уклад, создавать отрасли и рынки будущего. Именно в такой логике построен нацпроект по развитию беспилотных авиационных систем. Как мы и договаривались с коллегами, прошу утвердить его до 1 сентября 2023 года, а также учесть это приоритетное направление при формировании бюджета на 2024-й и плановый период до 2026 года.

Уважаемые коллеги, новый национальный проект по формированию экономики данных должен коснуться всех этапов и уровней работы.

Первое – это сбор данных. Имею в виду в том числе высокочувствительные датчики, включая квантовые сенсоры, которые радикально повышают точность позиционирования объектов, позволяют обнаруживать заболевания на самых ранних стадиях, применяются в других передовых областях, например в системах спутниковой и наземной связи.

Второе – это передача данных, развитие систем связи. Причём не только текущего, но и последующих поколений, которые, по прогнозам, смогут передавать информацию в режиме реального времени, что критически необходимо для развития робототехники, систем беспилотного транспорта и автоматизации городской среды.

Третье – это суверенная инфраструктура для вычислений и хранения данных внутри страны. Речь прежде всего об отечественных облачных платформах и центрах обработки данных, которые смогут эффективно поддерживать работу государственных органов, предприятий, операторов связи, а также вычислительные мощности собственного производства, в том числе на качественно новых принципах. Имею в виду компьютеры, о чём мы сейчас говорили с коллегами и что мне показывали, с использованием квантовых и фотонных технологий, о которых мы ещё поговорим.

Четвёртое – это безопасность данных. Безусловно, этот аспект мы в полной мере должны учитывать, иметь в виду. В том числе считаю необходимым продолжить работу над технологиями квантовых коммуникаций и квантового шифрования. Такие технологии обеспечивают устойчивость информационных систем к кибератакам с применением как классических, так и квантовых компьютеров, позволяют создать неуязвимые для взлома системы, а также развивать защищённую квантовую связь. Кстати, по этому направлению Россия в числе лидеров. Конечно, и в этой сфере мы пока делаем только первые шаги, – сейчас коллеги тоже об этом рассказывали, – но всё-таки это уже ощутимый, осязаемый результат.

Пятое – это суверенные и национальные стандарты и протоколы работы с данными. Такие стандарты необходимы для надёжной обработки и хранения данных, в том числе персональной информации граждан, для применения технологий квантовой криптографии, для кибербезопасности, защиты от атак.

Шестое – это алгоритмы обработки и анализа данных, включая решения в области искусственного интеллекта, а также отечественное программное обеспечение. Наличие таких национальных инструментов гарантирует суверенность данных, существенно уменьшает зависимость от иностранных поставщиков и повысит контроль над критической инфраструктурой.

И, безусловно, необходимы так называемые хранилища кода – отечественные платформы и сервисы, которые нужны для совместной работы программистов не только из России, но и из других государств мира. Подчеркну, работа по всем перечисленным направлениям должна быть нацелена на системное изменение всех отраслей экономики, социальной сферы, государственного управления, качества жизни людей на всей территории нашей страны.

Уважаемые коллеги!

Сейчас хотел бы предметно обратиться к квантовым технологиям, которые являются основной темой сегодняшней дискуссии. Сейчас только и на выставке, в беседе с представителями науки меня пробовали посвящать в это более детально. Нам с вами нужно не только решать текущие задачи, но и обязательно смотреть вперёд – за горизонт, постараться расширить возможности человека, управлять мельчайшими объектами, поставить на службу прогрессу сложнейшие физические процессы.

Квантовый мир не торопится открывать все свои тайны, но отечественные исследователи готовы решать сложнейшие научные задачи, открывать путь к созданию передовых решений. И это стремление, безусловно, – сейчас ещё раз повторю, мы только что говорили об этом, – мы будем поддерживать.

Прошу в рамках национального проекта по формированию экономики данных определить меры поддержки фундаментальных исследований, включая увеличение объёмов финансирования.

Причём имею в виду научный поиск по широкому спектру вычислительных технологий, многие из которых, вы это прекрасно знаете, работают на принципах квантовой физики и механики, связаны с достижениями и первой, и развивающейся на наших глазах второй квантовой революции, – о чём мне сейчас только наш ведущий рассказывал на выставке, – второй революции, которая стала стимулом в том числе для создания технологий квантовых вычислений и квантовых компьютеров.

Однако, по всем прогнозам, перспективные вычислительные системы будут представлять из себя как раз гибридные решения, в которых присутствует и так называемое квантовое ядро, и ставшие уже классическими технологии микроэлектроники.

Отмечу, что каждые десять лет производительность компьютеров увеличивается примерно в тысячу раз. Интегральные схемы сегодня уже содержат десятки миллиардов транзисторов. Гонка здесь идёт на запредельных скоростях.

Так, новый суперкомпьютер Сбера – Christofari Neo – способен производить порядка 12 тысяч триллионов операций в секунду, а суперкомпьютер «Яндекса» – «Червоненкис» – почти вдвое мощнее. Знаю, что это не первые места в мире, но, в принципе, места уже достаточно заметные, и к этому можно относиться с уважением: есть перспектива развития.

При этом потребности в вычислительных ресурсах продолжают расти, и наши собственные суверенные решения в этой сфере критически необходимы для развития систем искусственного интеллекта, для создания больших нейросетевых моделей. Именно поэтому для нас так важно раскрутить отечественную микроэлектронную промышленность. Для этого предметно занимаемся развитием серийных производств по выпуску особо чистых материалов и технологических сред.

Многие знают, что в Зеленограде у нас создаётся новый научно-технологический центр, реализуются проекты по технологическому оборудованию, в том числе с участием партнёров из Белоруссии. Напомню в этой связи, что именно высокий уровень кооперации в советское время обеспечил условия для подготовки инженерных кадров для разработки уникальных технологий для развития выдающихся научных школ, в том числе в области фотоники. Благодаря сильным фундаментальным заделам сегодня фотонные интегральные схемы – это уже полноценная рабочая технология.

В Москве развивается межотраслевой кластер в области фотоники, на базе которого научные центры, стартапы, бизнес, университеты вместе работают над созданием новых решений и запускают их в производство. Такие же площадки для экспериментов с технологиями будущего – для их тестирования и практического внедрения – нужно создавать и по другим передовым направлениям, нужно работать по другим направлениям.

Знаю, что правительство столицы, – Сергей Семёнович [Собянин] здесь находится, в зале, мы с ним тоже неоднократно говорили на эту тему, – правительство столицы приступило к работе по созданию московского квантового кластера. Просил бы Вас, уважаемый Сергей Семёнович, сегодня подробно об этом тоже рассказать. Ну, если не подробно, то хотя бы в общих чертах.

Уважаемые коллеги!

Не раз встречался и с российскими учёными, и с нашими соотечественниками, которые трудятся в зарубежных университетах и исследовательских центрах – вот в очередной раз совсем недавно. Многие хотят работать в России, участвовать в интересных и значимых исследовательских проектах, в том числе ставят вопрос о возобновлении нашей программы мегагрантов, которые как раз и позволяют собирать сильные исследовательские команды, решать интересные научные задачи.

Данное предложение полностью поддерживается. Прошу Правительство и Госдуму обязательно предусмотреть в федеральном бюджете на плановый период до 2026 года необходимое финансирование программы мегагрантов, а также внести изменения в параметры программы, с тем чтобы её условия стали ещё более привлекательными для исследователей.

Считаю необходимым повысить максимальный размер мегагрантов, увеличить, что очень важно, и коллеги об этом говорили недавно со мной, сроки их реализации, скажем, до пяти лет, – некоторые говорят, хорошо бы и десять, – до пяти лет с возможностью продления до трёх. Это уже будет почти десять.

Прежде всего нужно поддержать крупные научные проекты наших соотечественников и ведущих зарубежных исследователей, в том числе тех, кто уже участвовал в создании в России лабораторий мирового уровня. За пять лет учёный в общей сложности должен получить на свой проект полмиллиарда рублей, при том условии, если он готов работать в нашей стране на постоянной основе.

Поддержка в объёме четверти миллиарда рублей за пять лет будет оказана ведущим зарубежным учёным, которые приедут в Россию, создадут в наших вузах кафедры, будут заниматься преподавательской деятельностью, работать со студентами и аспирантами. Здесь, собственно, это мало чем отличается от прежних условий, но мы их подтвердим и немножко расширим. В результате такие наши коллеги из-за рубежа сформируют научные школы по ключевым, приоритетным направлениям развития науки и технологий.

Наконец, ещё одно принципиально новое направление. В рамках обновлённой программы мегагрантов окажем содействие перспективным молодым исследователям, в том числе нашим соотечественникам, которые хотят вернуться на Родину и внести значимый вклад в научно-технологические решения, а таких немало.

Подчеркну, обновлённая программа мегагрантов должна быть запущена в короткие сроки. Мы будем рады видеть в нашей стране исследователей, которые разделяют принцип открытости науки, посвящают свою жизнь научному поиску, занимаются проектами будущего. А мы со своей стороны сделаем всё необходимое, чтобы разработки завтрашнего дня уже сегодня, сейчас стали глобально конкурентными продуктами.

Хотел бы поблагодарить всех, кто участвует в большой совместной работе по этому направлению. «Росконгресс» в частности – за организацию нашего форума. Российский квантовый центр, госкомпании «Росатом» и РЖД, руководители которых здесь представлены, инновационные предприятия, ведущие исследовательские институты и университеты – за научные и технологические прорывы, за постоянное стремление идти вперёд.

Отдельные слова благодарности – Российской академии наук за глубокую научную оценку исследовательских, технологических проектов. Прошу вас, уважаемые коллеги, расширять не только экспертное, но и научно-методическое сопровождение наших национальных программ развития. Добавлю, что в текущем году Российской академии наук исполняется 300 лет, и на современном этапе своего развития Российская академия наук объединяет учёных, бизнес в решении задач научного и технологического суверенитета нашей страны.

Рассчитываю, что именно в таком самом тесном взаимодействии будет идти подготовка к следующему форуму, который в будущем году будет посвящён развитию нейрокогнитивных, биомедицинских технологий.

Благодарю вас за внимание.

Р.Юнусов: Спасибо большое, Владимир Владимирович!

Очень основательный доклад, речь. Будем работать над этим.

Можно провести пару параллелей, которые возникают, слушая Вас, слушая речь, в том числе и про людей, и про табличку «Закрыто». Мы действительно это почувствовали, Владимир Владимирович, когда нам закрыли очень много дверей.

Но это же вызов! Мы работаем, мы Вам показывали, что пытаемся сделать. Дух у нас – на хорошем уровне. Но когда мы обсуждаем эти вещи, мы часто приходим к вопросу: «А кто мы есть вообще?» – к вопросу символов нового времени.

Но, прежде чем [говорить] про новое, я бы хотел сказать: в 1937 году Мухиной была представлена композиция «Рабочий и колхозница». Это были символы того времени – 1937 года.

В.Путин: Хорошо, Вы вспомнили именно об этом, а не о чём-то другом из 1937 года.

Р.Юнусов: Мы позитивные, у нас позитивный форум.

А в 1960-е годы, когда учёным уже удалось укротить энергию атома, возникло даже такое выражение: «физики и лирики». И роль физиков была неприкасаемая, она была действительно мощной: физики часто спасали других людей в это время, защищали их. Потом, конечно, 90-е годы тяжёлые для науки были. В последние 20 лет мы видим очень большие изменения.

И мы задаём себе вопрос, сейчас обсуждая эти все вызовы с коллегами: а разве мы, исследователи, не герои нового времени? Конечно, мы здесь не пытаемся занять весь пьедестал – это точно, мы уважаем многие другие профессии.

Как Вы думаете, роль исследователя достойна быть ролью героев нашего времени?

В.Путин: Знаете, исследователь всегда идёт впереди, он пионер в известном смысле, он фанат своего дела. И только фанаты добиваются успеха. Это первое.

Второе соображение заключается в том, что каждое время требует своих героев – и в 60-е годы, а началось это, конечно, чуть раньше. Если уж вспомнить 1937 год, это началось с Лаврентия Павловича Берии, который возглавлял атомный проект, имел отношение отчасти и к ракетному проекту – всё оттуда началось. Время требовало результатов именно в этой сфере – и люди, работающие в этой сфере, безусловно, становились героями общественного сознания.

Сейчас другие времена, другие приоритеты, и их несложно протестировать. Самые последние исследования ВЦИОМа, по-моему, были буквально пару недель назад, несколько недель назад сделаны, самая популярная профессия среди молодёжи – айтишник (31 процент), на втором месте – доктор, медик (30 процентов), на третьем месте – военнослужащий, защитник Отечества, и так дальше. Но в разы – хочу подчеркнуть – в разы увеличился интерес молодых людей к инженерным профессиям, по-моему, чуть ли не в пять раз.

Это всё-таки говорит о том, что, несмотря на то что некоторые вещи как бы в поле зрения людей находятся, сейчас не буду давать характеристики по каждому из этих направлений, но то, что растёт кратно интерес к инженерным профессиям, – это всё-таки признак нашего времени.

А что касается исследователей, то я ещё раз хочу повторить: они впереди, они пионеры. И, – вы знаете это лучше, чем я, – многие, очень многие лауреаты нобелевских премий получают эти премии через десятилетия после открытий, которые они сделали. Но они же делали и не думали о тех наградах – они просто шли вперёд. Всегда нужно низко склонять голову в знак уважения перед людьми такого рода и такого склада характера.

Р.Юнусов: Спасибо большое.

Я бы сейчас перешёл к фанатам. У нас Илья Семериков даже среди нашего сообщества исследователей выглядит явно фанатичным человеком, что иногда пугает, но чаще всего суперрадует.

Илья, поделись своим опытом, расскажи, что ты хотел донести нам.

И.Семериков: Действительно, фанатизм – это про меня, к счастью или к сожалению. Вообще сейчас на самом деле почти на каждом шагу своей жизни я задаю себе вопрос: «Это приблизит нас к созданию полезного квантового компьютера или нет?» Если да, то других вопросов мне задавать себе не нужно. Все, значит, мы это делаем.

Но история для меня началась не сегодня и не вчера. Для меня эта история началась примерно в 2015 году, когда я понял, что я не хочу заниматься астрофизикой, а хочу заниматься квантовой оптикой. Я пришел в лабораторию к Николаю Николаевичу Колачевскому, теоретику, астрофизику, который Вам сегодня показывал компьютер, и спросил: «Можно я к Вам?» Я очень благодарен Николаю Николаевичу за то, что тогда мне, человеку, который ничего еще не умел, он сказал: «Хорошо. Пожалуйста».

В то же примерно со мной время в лабораторию пришли еще два человека – Илья Заливако и Саша Борисенко, тогда они были вообще еще студентами. Мы с ними познакомились и начали как-то работать. Оказалось, что мы очень разные. Очень. Почти любое решение занимает у нас какие-то часы, мы кричим друг на друга, до хрипоты иногда. Но при этом, несмотря на такую разность, каждый раз, когда мы ведем этот спор, каждый из нас помнит: наша главная и на самом деле единственная задача на сегодня – это построить квантовый компьютер. До этого у нас были и другие задачи. Эта разность и при этом очень глубокое уважение друг к другу, я бы даже сказал, любовь, позволяют нам с разных сторон посмотреть на проблему и найти какое-то ее решение.

Так вот мы начали работать, и это было очень важно для нас, потому что по-настоящему чему-то научиться можно, только делая реальную работу.

Да, мы окончили институт, нас учили, все хорошо. Но чтобы сделать что-то настоящее, нужно делать. И с 2015 по 2017 год мы делали самые простые вещи: ловили ионы, собирали ловушки и так далее. Потом уже мы стали делать прикладную работу, гораздо более сложную. Мы делали суперточные часы для ГЛОНАСС еще где-то три года. Потом началась работа уже по «дорожной карте».

Была большая дискуссия, стоит ли вообще включать нашу ионную платформу, потому что по другим платформам к тому моменту уже были какие-то результаты в квантовых вычислениях. И тут я очень благодарен Росатому, который в нас тогда поверил, сказал: «Да, надо делать и это». И мы были очень воодушевлены.

С тех пор, где-то уже три года, мы живем в лаборатории – субботы, воскресенья, понедельники. Единственное, что нас спасает, это то, что ФИАН закрывается в одиннадцать. Если бы нет, то мы бы там и ночевали.

На сегодня мы уже смогли построить квантовый компьютер, который Вам показывали. Что для нас очень важно и отрадно, он делает какие-то полезные вещи, которые не напрямую из него следуют, то есть он моделирует молекулы, а не занимается какой-то научной абстракцией. Для нас это очень важно. Конечно, наша мечта – это сделать полезный квантовый компьютер. Сделать такой квантовый компьютер, который бы действительно решал задачи быстрее, чем суперкомпьютер, который был бы полезен широкому кругу людей.

Мне кажется, что на сегодня у нас есть целый набор идей, как это сделать, как сделать такую машину, которая действительно произвела бы ту революцию, которую она должна произвести. Но это длинная работа. На формирование коллектива ушло почти 10 лет – от момента, как мы начали вообще делать какие-то первые работы, до сегодняшнего дня прошло почти 10 лет. За эти 10 лет мы очень многому научились.

В.Путин: Главное, чтобы участники процесса не вышли на пенсию. (Смех.)

И.Семериков: Да, мне 31 год, например, на сегодня, а Илье и Саше где-то 27 и 29, наверное, и вообще в нашей группе я самый старый из тех, кто живет в лаборатории. Так что у нас есть еще лет 10 точно, дальше посмотрим, но лет 10 – должны.

Это следующая штука, то есть еще лет 10 нам надо будет реализовывать все те идеи, попытки. Причем они же рождаются в процессе работы: ты это делаешь, оно не работает. Экспериментатор всегда знает – если ты что-то сделал, оно не заработает никогда с первого раза. У нас, может быть, были буквально пара эпизодов, когда с первого раза получалось.

И для нас важно сделать этот компьютер, и для этого нам нужна поддержка. Мы Вам очень благодарны, что Вы упомянули, что действительно нужно смотреть и на 25–30 и на 30 плюс, и для нас это важно.

С другой стороны, мы готовы уже к тому, чтобы эти технологии начинать коммерциализировать. Мы готовы к тому, чтобы создавать в дополнение к тем «дорожным картам», которые есть, какие-то стартапы, какие-то маленькие предприятия, чтобы эта штука не стояла в лаборатории, а начала бы расходиться не только внутри России, но и желательно по всему миру. Я думаю, что тот технологический уровень, до которого мы дошли, уже позволяет это сделать.

В.Путин: Знаете, Вам можно только позавидовать, а также посочувствовать людям, которые с тоской думают, что завтра на работу, а вы с работы не хотите уходить. Потому что, да, это же счастье. Вот в этом и есть счастье.

И.Семериков: Да.

В.Путин: Когда человек живет тем делом, которому он посвятил свою жизнь.

Знаете, поделюсь с Вами. Конечно, я далек от такого состояния, но иногда спрашивают: как Вы додумались до чего-то конкретного? Ответ очень простой: потому что я думаю об этом постоянно, днем и ночью. Да, я засыпаю – думаю об этом, просыпаюсь – думаю об этом, и решение какого-то вопроса находится совершенно неожиданно. Я думаю, что в такой парадигме и Вы с коллегами.

И.Семериков: Так мы и живем. Каждый день я прихожу домой уже под ночь обычно и обязательно рассказываю жене, что было сегодня. Все наше общение крутится вокруг двух вещей: квантового компьютера и людей. Это две вещи, которые мне в жизни интереснее всего на сегодня. Посмотрим, что будет потом.

В.Путин: Про жену не забывайте, это Вам дорого обойдется.

И.Семериков: Жены наши тоже героини.

Р.Юнусов: Спасибо, Илья. Это, конечно, по кафедре Росатома – запустить «дорожную карту», добиться первых результатов.

Алексей Евгеньевич, может, Вы прокомментируете жизнь Ильи и как можно жить в лаборатории, но при этом быть частью Росатома?

А.Лихачёв: Вообще, если говорить про «дорожную карту», то, конечно, это был для нас большой вызов. Но я думаю, что все, кто имеет отношение к административной системе, меня поймут.

Владимир Владимирович, я прошу прощения, конечно, за откровенность. Когда тебя вызывают в Правительство и говорят, что за три-четыре года при отсутствии источников финансирования нужно продемонстрировать результат, облик которого непонятен, технологии не существуют, но за тобой будет присматривать Правительство и Академия наук. В этом смысле, конечно, сразу рождается в душе образ Лаврентия Павловича Берии, который руководил атомной отраслью на этапе ее создания, и хочется, конечно, не опозорить высоко поднятое знамя советской и российской атомной промышленности. Это, конечно, такая эмоциональная часть.

Вызов был очень большой, и я очень благодарен и тем, кто запускал «дорожную карту», – Андрею Рэмовичу Белоусову, Максиму Станиславовичу Орешкину, сейчас Дмитрий Николаевич Чернышенко эту работу ведет, и Геннадий Яковлевич нам большую помощь оказывает. И мы действительно уникально построили «дорожную карту» – не как механизм управления, а как механизм создания взаимодействия, взаимной поддержки и, я не побоюсь этого слова, доверия.

Тогда, три года назад, к слову сказать, Леша Федоров был еще на три года младше, конечно же, мы не очень понимали, как нам выстроить отношения примерно с десятком научных групп, работающих в разных вузах, и среди умудренных руководителей (там Виктор Антонович Садовничий – один из лидеров всех эмгэушных программ), и с совсем молодыми ребятами.

То, что у нас получилось, в общем-то, стать, с одной стороны, бэк-офисом этой работы, взяв на себя определенный административный груз работы по 44-му закону, с государственными деньгами, а коллеги нам доверились и в хорошем смысле слова лишних вопросов не задавали. Это дало, наверное, в течение двух лет, очень короткого промежутка времени, те результаты, которые мы сегодня даже нашли смелость показать Президенту Российской Федерации.

Второй момент, очень важный, вторая наша роль и второе наше служение – это, конечно, и как можно активнее затягивать в атомную отрасль квантовые технологии, нарождающиеся, еще совсем, знаете, что называется не умеющие ни говорить, ни ходить, но уже существующие технологии. Их нужно опережающими темпами, на доверии затягивать в атомную промышленность и как можно быстрее их индустриализовать. Понимаете? Делать их неотъемлемой частью технологического ландшафта.

С другой стороны, мы понимаем, что с учетом этого внешнего огромного давления нужно подставить плечо и нашим ученым по компонентной базе, по каким-то установкам, потому что импортозамещение уже не импортозамещение, а на самом деле технологический суверенитет, и на это настроена во многом работа и государственной корпорации, и наших других коллег. Большую работу ведет и Газпромбанк – Олег Валентинович о своей работе отдельным образом, надеюсь, расскажет.

Завершая это краткое выступление, хотел бы сказать, что мы действительно в каком-то смысле гордимся этим результатом и той – я прямо не боюсь этого слова – семьей квантового сообщества, которая сейчас нарождается, тем доверием, которое есть, и тем уровнем, который мы в стране – «Мы» с большой буквы – достигли за эти буквально два с хвостиком года.

Этот уровень нам сейчас дает два очень важных момента. Владимир Владимирович, спасибо Вам большое, что в Вашем выступлении они оба прозвучали.

Первый. Мы сейчас можем предложить международное сотрудничество на равных – в рамках БРИКС, в рамках двустороннего сотрудничества. Не из хвоста колонны, а из пелотона, как говорят велосипедисты, предложить сотрудничество и в рамках образовательных программ, научно-исследовательских.

Замечательное было предложение на встрече с учеными о появлении «бриксовского Нобеля», условно говоря, – определенного признания, определенной премии. Это очень важный результат.

Второе очень важное, что мне хочется сказать. Все-таки сегодня мы действительно можем эту модель, – как угодно можно называть, прототип, симулятор, но все равно это компьютер – мы можем действительно начать ее внедрять и в другие отрасли. Пусть пока на уровне обучения персонала, создания, если хотите, вкуса к этой работе и востребованности, но это уже опять-таки не презентации и схемы, это реально действующие продукты.

Ну и, конечно же, в «дорожной карте», а Вы, Владимир Владимирович, сказали, что это будет не «дорожная карта» теперь, а видимо, один из федеральных проектов большого национального проекта, мы уже понимаем, что рисовать до конца 20-х годов, на какие цели и задачи выходить к 30-м и как приближать эту индустриальную платформу, если хотите, эту новую квантовую индустрию. Это точно такой же вариант, как и три года назад. До конца непонятен образ, понятны лишь основные смыслы, но мы можем не просто сформировать это пространство, мы можем значительно приблизить его к нашему сегодняшнему дню.

Р.Юнусов: Спасибо, Алексей Евгеньевич.

Мы сегодня показывали решение задач квантовой химии, это полезные задачи, которые помогут принести лекарства, новые материалы и так далее. Но квантовый компьютер несет в себе и угрозу, угрозу для стандартных систем шифрования, и квантовые физики вообще-то думают и над этой проблемой, Вам показывали.

Владимир Егоров занимается как раз областью, как построить квантовый щит. Владимир, расскажи, пожалуйста.

В.Егоров: Добрый день, Владимир Владимирович!

Добрый день, уважаемые коллеги!

Да, действительно, сказано было раньше, что квантовый компьютер имеет много интересных применений. И куда уж интересней применение, чем взлом многих существующих сегодня шифров. Именно поэтому страны НАТО, Китай и целый ряд других государств тоже очень активно занимаются квантовыми вычислениями, а вот мы, развивая квантовые коммуникации, с этой угрозой боремся.

Системы квантовой защиты информации позволяют распределять ключи шифрования таким образом, чтобы их нельзя было украсть или скопировать из линии связи. Они обладают и другими преимуществами, в частности позволяют автоматизировать процесс рассылки ключей и менять их чаще. Но квантовые коммуникации не заменят, а дополнят существующие сети безопасной передачи данных. Соответственно, они обладают рядом ограничений и поэтому наиболее продуктивное их использование совместно с другими перспективными технологиями информационной безопасности такими, как постквантовая криптография и другие. Поэтому, я думаю, что работая вместе с коллегами по индустрии и с регулятором отрасли, мы сможем выковать прочный цифровой щит для нашей страны.

Сейчас отрасль квантовых коммуникаций вышла на самую важную стадию – переход из научной лаборатории к внедрению. Предполагается, что она будет идти в три фазы.

Первая – это создание магистральных квантовых сетей для передачи ключей, которая идет уже сейчас.

На второй фазе после сертификации и аттестации будет осуществлено подключение внешних абонентов. И очень важно, чтобы как можно больше организаций из разных секторов экономики приняло участие в этом процессе, чтобы мы могли охватить все потенциальные сферы применения.

И, наконец, в долгосрочной перспективе предполагается, что квантовые коммуникации будут использоваться не только для защиты, но и для передачи информации. Абонентами станут, в том числе объекты «интернета вещей» и мы перейдем к полноценному квантовому интернету.

Какие же перспективы перед нами несет квантовая коммуникация? На самом деле, если честно, сегодня на этот вопрос никто полностью ответить не может. Я бы здесь провел аналогии с космической сферой.

Когда запускался первый спутник, никто не мог представить, что через полвека мы будем иметь и космическую связь, и фотографии Земли, и множество других применений. Так и квантовые технологии: они обладают огромным потенциалом, и квантовая связь здесь – в самом сердце, потому что она связывает вычисления, коммуникации и сенсы воедино.

Работаю в отрасли, хотя я еще очень молод, уже 16 лет. Видел, как менялось отношение к ней. Сначала это воспринималось как научная фантастика, а сейчас приходишь на выставку, и любой школьник говорит: да, мы в интернете читали, квантовая связь, все понятно.

На заре «дорожной карты» меня пригласили в РЖД, для того чтобы я рассказал о технологии. Помню, что я объяснял базовые постулаты квантовой механикы – Олег Валентинович там был тогда – с помощью пары разноцветных носков. У меня в голове крутилась мысль, как это может внедряться под эгидой такой довольно консервативной отрасли как железные дороги.

В итоге все сложилось, и сейчас, когда я еду из Петербурга, родного, в Москву, я смотрю на провода за окном и думаю: «Вот она – наша первая квантовая магистраль».

Оказалось, что механизм «дорожной карты» стал очень эффективным, потому что связал воедино творческий хаос научной среды и четкий порядок госкомпании, придал отрасли импульс и задал такой вектор движения.

Одна из главных задач «дорожной карты» сегодня – это, конечно, развитие кадрового потенциала, поскольку, как мы знаем, кадры решают все. По прогнозам, к 2030-му году по квантовым коммуникациям потребуются более 1300 специалистов с высшим образованием, и это не считая тысяч специалистов, который пройдут программы ДПО и СПО.

Это не только ученые, это уже специалисты-внедренцы, инженеры, проектировщики и так далее. Соответственно уже сейчас в более чем десяти российских вузах ведутся образовательные программы по квантовым коммуникациям.

Я хочу отметить, – наверное, самое главное в моей речи: квантовые коммуникации – это наука молодых. Прорывные исследования по «дорожной карте» и по другим программам развития ведут студенты, аспиранты, молодые кандидаты и доктора наук до 40 лет. Многие из них ведут и педагогическую деятельность параллельно. В нашем коллективе, как тоже Илья сказал, я один из самых возрастных, и для меня великая радость смотреть, как совсем молодые ребята погружаются в науку и без преувеличения достигают результатов мирового уровня. Это, наверное, в моей работе самое приятное: смотреть на людей, которые еще моложе меня.

Считаю, что сейчас очень важно сохранить и преумножить этот интеллектуальный капитал и в квантовых коммуникациях, и в других высокотехнологичных отраслях, поддержав молодых ученых.

Сегодня эта поддержка в основном выражается в форме грантов и стипендий. Но я много беседовал с молодыми учеными и знаю, чем они живут, и было бы замечательно, если бы Вы рассмотрели возможность поддержать предложение о расширении мер государственной социальной поддержки молодых ученых. Такими мерами могли бы выступать, например, льготное ипотечное кредитование, льготы для детей при поступлении в образовательные учреждения, а также отсрочка от призыва по аналогии с тем, как действуют уже в IT-отрасли с недавних пор.

Должен отметить, что за последние десятилетия образ российской науки кардинально изменился. Она стала привлекать очень много молодежи. Быть ученым стало даже модно. Я верю, что наша работа и те меры, которые могут быть дополнительно приняты, позволят еще сильнее ускорить развитие отрасли, удержать в ней еще больше молодых кадров и привлечь, и продолжить славные традиции советской и российской науки.

Спасибо большое.

Р.Юнусов: Владимир Владимирович, прокомментируете?

В.Путин: А что же комментировать? Можно только согласиться. Так и будем делать.

Можно согласиться в том, что нужно поддерживать молодых, а молодых исследователей у нас много, все больше и больше – это правда.

Говорили о лабораториях, которые у нас возникли в результате мега-грантов, а таких лабораторий у нас много, если память не изменяет, 346, и не только в наших ведущих научных центрах, но и примерно в десяти городах, которые раньше особенно не отличались тем, что создавали у себя крупные хорошие исследовательские школы.

В рамках этой работы одним из условий было, собственно говоря, даже по предложению ученых, которые вели эти исследования в лабораториях, они нам сами предложили, чтобы мы создали условия для наших молодых российских исследователей. Мы так и поступали, так и сделали. Сегодня в этих лабораториях 50 процентов исследователей – это как раз молодые ученые и аспиранты.

Разумеется, здесь еще многое нужно сделать: и бытовые вопросы надо решать, и создавать соответствующую базу, и приборную базу – все это известно, направление понятно, как двигаться. Будем это все делать – вот и все.

Р.Юнусов: Спасибо, Владимир Владимирович!

У нас очень интересно дискуссия протекает, но как всегда, когда дискуссия интересна, времени может не хватать. Я бы попросил выступающих более компактно выступать, чтобы мы дошли до всех участников и могли предоставить всем слово.

Конечно, Олег Валентинович, это Ваша кафедра, действительно никто не ожидал, что Российские железные дороги, вступив в квантовую отрасль три года назад, уже сегодня вы показывали, а мы видели, как работают магистрали, как работает межуниверситетская связь.

Может, Вы добавите что-то, как вообще Вы видите ситуацию, что будет развиваться.

О.Белозёров: Спасибо большое.

Владимир Владимирович, я бы хотел начать со слов благодарности за то, что Вы поддержали такой очень специфичный формат. Вот, мы говорим: «дорожная карта», а «дорожная карта» на самом деле это необычный формат взаимодействия с государством. Мы вроде бы как на равных, обычно происходит наоборот – либо мы, либо Правительство и, соответственно, у каждого свои KPI, и результаты не всегда сходятся. Здесь нас объединили: все результаты можно достичь только совместно. И Вы как раз поддержали такой механизм, а результат, как сказали, увидели сегодня.

Мы же очень прагматичная отрасль, прикладная, у нас результат – перевозки пассажиров, грузов. И традиционно задавали вопрос: а где же кванта? Именно квантовая коммуникация.

Несколько цифр приведу. Я считаю, что Вы стратегически увидели очень важную составляющую – это защита данных. У нас накопленный объем информации – 32 петабайта, это 1015, как мне коллеги говорили. Все, что движется на железной дороге, все всегда фиксируется, – это информация. Информация быстро передается, ее нужно защищать.

В прошлом году объем атак на наши системы в сутки – 277 тысяч. Вместе с коллегами, спасибо большое Ростелекому и другим коллегам, мы отражали. Мы четко понимаем, что наша информационная система будет представлять интерес, и как-то будут пытаться туда забраться. Но вот эти квантовые коммуникации дают нам абсолютное понимание, что при использовании ее с другими системами (безопасность и надежность – это два ключевых фактора железной дороги), будут четко сохранены.

Нам дали прикладной формат – это квантовые коммуникации. Уже были наработки, которые мы вместе с коллегами довели. Нам очень приятен на самом деле этот консерватизм. Как Вы сказали, важно быть увлеченным. И вот нас увлекли. Мы двинулись вперед. Коллеги – это традиционные железнодорожники, нужно было видеть, насколько они с такой заинтересованностью реализуют этот проект.

Мы сегодня, Вы уже сказали, в лидерах в мире по протяженности квантовой сети. Коллеги нам создают наше абсолютно отечественное оборудование, которое дает нам уверенность в том, что мы в два раза увеличим в следующем году нашу сеть и в 2024 году будет 7 тысяч километров, в 2030 – 15 тысяч километров будут уже охвачены квантовой связью.

Мы не стоим на месте, движемся активно вперед и по другим направлениям. Очень много действительно говорится о кадрах. Мы вместе с научными центрами заключили соглашение по конкретным цифрам, какое количество научных работников, выпускников с какими данными мы должны получить.

Правительству огромное спасибо. Стандартизация всегда обычно выступает в роли тормоза. Если правильно подойти к стандартизации, это будет движение вперед.

Буквально два дня назад, спасибо большое, Правительство подписало нашу Концепцию развития регуляторных отношений в части квантовых коммуникаций. Все прописано, все понятно. Считаю, это тоже даст нам возможность двинуться вперед.

Мы не останавливаемся на Земле – уже сегодня коллеги докладывали Вам – с МГУ подписали соглашение: мы вместе с МГУ сейчас открываем наш инжиниринговый центр на Воробьевых горах и будем исследовать вместе с ними, даже больше – коллеги будут исследовать, мы потом будем использовать результаты в нашей работе в части космических технологий.

В заключение хочу сказать, что мы из теории уже перешли в практику, мы это, надеюсь, сегодня продемонстрировали.

Спасибо.

В.Путин: Железнодорожный транспорт в России имеет особое значение. Это фундаментальная базовая отрасль, на которой так же, как и на энергетике, строится вся экономика. Здесь безопасность, скорость, защищенность – много факторов, чрезвычайно важных.

То, что отрасль не стоит на месте, а развивается на основе новейшей технологии, – это чрезвычайно важно. Это можно только поприветствовать. Откровенно говоря, сейчас Олег Валентинович сказал, что Вы поддержали, сделали то, сделали это. Я горжусь тем, что я не стал мешать – у них все получилось.

За это можно поблагодарить.

Р.Юнусов: Спасибо большое!

Когда мы готовились к форуму, Олег Валентинович кулуарно такие вещие интересные рассказывал: как их инженеры, которые раньше даже не слышали, что такое квантовые технологии, теперь говорят: «Да, это классно, это же наше». Сам уровень вовлечения уже двигает инновационное мышление, я так понимаю, и не только в этих областях. Так что там много побочных замечательных результатов происходит.

Мы поговорили про защиту информации, но все-таки квантовый компьютер это не только атака, это действительно алгоритмы, которые должны применяться в промышленности, в городе. Я бы попросил Алексея Федорова рассказать. Алексей уже несколько лет занимается алгоритмами, пробует их. Расскажи, пожалуйста, про свой опыт.

А.Федоров: Уважаемый Владимир Владимирович!

Уважаемые коллеги!

Хотел бы продолжить тему перехода от теории к практике, потому что, как говорил Илья, наша мечта – это полезный квантовый компьютер, а полезность определяется во многом экономическим запросом, тем, чтобы сделать полезные задачи для компании.

Мы видим, что в мире есть очень яркие примеры, когда рост спроса на квантовые технологии стимулируется и это позволяет сделать яркие проекты и по подключению к квантовым сетям, передаче информации, и для пилотных внедрений квантовых компьютеров. Несмотря на то, что сегодня они не показывают экономического эффекта, эта опережающая работа над алгоритмами, над программным обеспечением нужна сейчас, чтобы к моменту появления «железа» мы понимали, как его использовать для решения полезных задач отрасли.

В этом смысле большое спасибо пионерам индустрии – это Газпромбанк, который применяет квантовые технологии в финансовой сфере, это, конечно, Росатом, вместе с которым мы не просто занимаемся созданием квантового компьютера, мы видим, что задачи атомной отрасли очень сложные, важные задачи, в которых квантовый компьютер может быть полезен. И первые подходы к снаряду – решение задач теплопроводности для нового поколения реакторов, задача оптимизации в электроэнергетике и многое-многое другое, то есть мы видим много применений для квантовых компьютеров. Рады вести эту работу.