Даже если детали более чем вероятного вывода французских солдат из Нигера еще не продуманы, переворот в Ниамее, несомненно, означает конец пребывания французской армии в Сахеле, которое началось еще в колониальные времена. Он также свидетельствует о практически полном упадке одной из важных составляющих французских войск – морской пехоты. Эти войска, пережившие колонизацию, являются хранителями опыта, полученного в ходе «заморских» операций. Они гордятся своим народным происхождением, тягой к путешествиям и приключениям и отстаивают «идею солдата, внимательного к нуждам народа», а также некоторую склонность к традиционности.
Они составляли основную часть экспедиций в Мексику, на Таити, в Китай и Кочинчин, Крым, Тунис, Мадагаскар, Западную и Центральную Африку в XIX веке. Усиленные набранными из местных жителей стрелками, полки «marsouin» и «bigor» участвовали в боях 1914-18 годов, а затем в конце Второй мировой войны они составили основную часть добровольцев Свободной Франции. После вместе с Иностранным легионом участвовали в «миротворческих операциях» на Мадагаскаре, в Индокитае и Алжире.
Во второй половине прошлого века и в начале нынешнего их можно встретить в «независимых силах» в заморских департаментах и территориях, в «силах, обеспечивающих присутствие» на военных базах в Чаде, Ливане, Новой Каледонии, Джибути, Афганистане, в Восточной Европе. И, конечно, в Сахеле, который французские войска никогда не покидали. С самого начала колонизации они почти постоянно оставались в Чаде.
Военное присутствие
Франция уже фактически отстранена от власти в Центральноафриканской Республике, а также в ряде стран Сахеля, а ее основные союзники в Западной и Центральной Африке (Камерун, Конго, Кот-д'Ивуар, Сенегал), вероятно, столкнутся с непростой ситуацией при передаче власти новым лидерам. Поэтому для Франции переворот в Нигере стал очередным политическим провалом, еще одним после целого ряда других в этом регионе. Тем не менее, до сих пор не проведена оценка «проигранной войны» в Мали ни на военном, ни на политическом уровне.
И вопрос о необходимости сохранения военного присутствия, которое становится все более неприемлемым для общественного мнения африканских стран, не поднимался ни в парламенте, ни в других дискуссиях. Хотя дипломатический, экономический и культурный вес и влияние Франции на континенте сегодня несоизмеримы с ее весьма «заметным» постоянным, военным присутствием. Но результаты – особенно в Сахеле – не оправдали ожиданий. Французская политика в этом регионе на протяжении слишком долгого периода была чрезмерно сосредоточена на вооруженных силах (в то время как полиция и жандармы иногда были бы гораздо уместнее), а также на поисках врага с нечеткими контурами («терроризм»). И в итоге французская военно-политическая стратегия стала жертвой своей же «этической» непреклонности: «Никогда с джихадистами… Никогда с русским „Вагнером“...».
Другие фронты работ
Даже если эта череда неудач выглядит как поражение, французская армия не собирается полностью покидать африканскую территорию. Помимо более широкого сотрудничества в области обучения, более двустороннего и специализированного, сохраняется потребность со стороны некоторых стран в оказании помощи в борьбе с терроризмом, особенно в Гвинейском заливе. И, конечно, всегда сохраняется потребность в борьбе с миграцией из Африки. В обоих случаях это работа для «спецназа» – как раз наименее «заметного» силовика.
Французским военным остается решать задачи и на других фронтах: в последние месяцы в Восточной Европе, на границах Украины или в Восточном Средиземноморье находится больше наших солдат, чем на африканском континенте. Вооруженные силы остаются дислоцированными на Ближнем Востоке, в Ливане, Иордании, Эмиратах, Джибути и Ираке. Исполнительная власть хочет разработать стратегию присутствия в Индо-Тихоокеанском регионе и усилить контроль над заморскими департаментами и территориями, особенно в воздушной и морской областях. И все же «прощание с Африкой», которое неуклонно приближается, станет настоящей «сменой культур»…
Филипп Леймари (Philippe Leymarie)