Подобно домино, африканские государства одно за другим выпадают из-под оков неоколониализма. Чад, Гвинея, Мали, Буркина-Фасо, Нигер, а теперь и Габон говорят «нет» длительному доминированию Франции в финансовых, политических, экономических вопросах и вопросах безопасности Африки.

Саммит БРИКС 11, состоявшийся в августе в Йоханнесбурге и возвестивший о расширении его состава, еще раз показал, что евразийская интеграция неразрывно связана с интеграцией афро-евразийской.

Беларусь в настоящее время предлагает провести совместный саммит стран БРИКС-11, Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Видение президента Александра Лукашенко о сближении этих многосторонних организаций может в свое время привести к саммитам «Матери всех многополярностей».

Однако Афро-Евразия — это гораздо более сложное предложение. Африка всё ещё значительно отстает от своих евразийских собратьев на пути к избавлению от оков неоколониализма.

Континент сегодня сталкивается с чудовищными трудностями в борьбе с глубоко укоренившимися финансовыми и политическими институтами колонизации, особенно когда речь идёт о сокрушении французской валютной гегемонии в виде франка CFA / КФА — Communauté Financière Africaine / African Financial Community / Африканского финансового сообщества (АФС / AFC).

Тем не менее, одна костяшка домино падает за другой — Чад, Гвинея, Мали, Буркина-Фасо, Нигер, а теперь и Габон. Этот процесс уже превратил президента Буркина-Фасо капитана Ибрагима Траоре в нового героя многополярного мира — ошеломленный и растерянный коллективный Запад даже не может осознать, какой удар нанесли ему 8 переворотов в Западной и Центральной Африке менее чем за 3 года. 

Прощай, Бонго

Военные решили взять власть в Габоне после того, как на сомнительных выборах, «не вызывающих доверия», победил гиперпрофранцузский президент Али Бонго. Были распущены государственные учреждения. Границы с Камеруном, Экваториальной Гвинеей и Республикой Конго были закрыты. Все соглашения с Францией в области безопасности были аннулированы. Никто не знает, что будет с французской военной базой.

Все это было настолько популярно, насколько это возможно: солдаты вышли на улицы столицы Либревиля с радостным пением, подбадриваемые зрителями.

Бонго и его отец, предшествовавший ему, правили Габоном с 1967 года. Бонго получил образование во французской частной школе и окончил Сорбонну. Габон — небольшая страна с населением 2,4 миллиона человек и небольшой армией в 5000 человек, которая могла бы поместиться в пентхаусе Дональда Трампа. Более 30 процентов населения живёт менее чем на 1 доллар в день и более чем в 60 процентах регионов нет доступа к здравоохранению и питьевой воде.

Военные квалифицировали 14-летнее правление Бонго как приведшее к «деградации социальной сплоченности» и погрузившее страну «в хаос».

После переворота французская горнодобывающая компания Eramet приостановила свою деятельность. Это почти монополия. Габон — это богатство недр: золото, алмазы, марганец, уран, ниобий, железная руда, не говоря уже о нефти, природном газе и гидроэнергии. В Габоне, входящем в ОПЕК, практически вся экономика вращается вокруг горнодобывающей промышленности.

Ситуация с Нигером ещё более сложная. Франция разрабатывает здесь запасы урана и высокочистой нефти, а также другие виды полезных ископаемых. И американцы на месте: в Нигере действуют три базы, на которых размещено до 4 тыс. военнослужащих. Ключевым стратегическим узлом их «империи баз» является база беспилотников в Агадезе, известная как авиабаза 201 в Нигере, вторая по величине в Африке после Джибути.  

Однако интересы Франции и США сталкиваются, когда речь заходит об эпопее с Транссахарским газопроводом. После того как Вашингтон, разбомбив «Северный поток», разорвал стальную пуповину между Россией и Европой, ЕС, и особенно Германия, остро нуждались в альтернативе.

Поставок алжирского газа едва хватает на южную Европу. Американский газ ужасно дорог. Идеальным решением для европейцев был бы нигерийский газ, идущий через Сахару, а затем вглубь Средиземного моря.

Нигерия, располагающая 5,7 трлн. кубометров, имеет даже больше газа, чем Алжир и, возможно, Венесуэла. Для сравнения, в Норвегии имеется 2 трлн. кубометров. Но проблема Нигерии заключается в том, как перекачивать свой газ отдаленным потребителям, поэтому Нигер становится важной транзитной страной.

Когда речь заходит о роли Нигера, энергетика оказывается гораздо более важной игрой, чем часто упоминаемый уран, который на самом деле не является стратегически важным ни для Франции, ни для ЕС, поскольку Нигер занимает лишь 5-е место в мире по поставкам урана, уступая Казахстану и Канаде.

Тем не менее, главным кошмаром Франции является потеря выгодных урановых сделок плюс малийский ремикс: Россия после Пригожина прибывает в Нигер в полном составе с одновременным изгнанием французских военных.

Добавление [к общей картине] Габона только усложняет ситуацию. Рост российского влияния может привести к расширению каналов снабжения повстанцев в Камеруне и Нигерии, а также к привилегированному доступу в Центральноафриканскую Республику, где российское присутствие и без того уже сильно.

Американцы, как водится, играют в сфинкса. Пока нет никаких свидетельств того, что военные Нигера хотят закрыть базу в Агадесе. Пентагон вложил в свои базы огромные средства, чтобы шпионить за значительной частью Сахеля и, в первую очередь, за Ливией.

Единственное, в чем Париж и Вашингтон согласны, так это в том, что под прикрытием ECOWAS (Экономического сообщества западноафриканских государств) следует ввести самые жесткие санкции против одной из беднейших стран мира (где только 21% населения имеет доступ к электричеству) — и они должны быть гораздо хуже тех, что были введены против Берега Слоновой Кости в 2010 году.  

Кроме того, существует угроза войны. Представьте себе абсурдность вторжения ECOWAS в страну, которая уже ведёт две террористические войны на двух разных фронтах: против «Боко Харам» на юго-востоке и против ИГИЛ в трёхграничном регионе.

ECOWAS, один из 8 африканских политических и экономических союзов, представляет собой вошедший в поговорку бардак. В него входят 15 государств — франкоязычных, англоязычных и одно порутгалоязычное — в Центральной и Западной Африке и он изобилует внутренними разногласиями.

Сначала французы и американцы хотели, чтобы ECOWAS вторгся в Нигер в качестве их «миротворческой» марионетки. Но это не сработало из-за давления населения. Тогда они перешли к дипломатии. Тем не менее, войска остаются наготове, а для вторжения назначен таинственный «день Д».

Роль Африканского союза (African Union (AU)) ещё более туманна. Вначале они выступили против переворота и приостановили членство Нигера. Затем они развернулись и осудили возможное вторжение при поддержке Запада. Соседи закрыли свои границы с Нигером.  

ECOWAS распадётся без поддержки США, Франции и НАТО. Уже сейчас это, по сути, беззубый чихуахуа — особенно после того, как Россия и Китай продемонстрировали на саммите БРИКС свою «мягкую силу» по всей Африке. 

Политика Запада в сахельском водовороте, похоже, сводится к тому, чтобы спасти всё, что можно, от возможного неминуемого фиаско — даже в то время, как стоический народ Нигера не поддается никакому нарративу, который пытается придумать Запад.

Важно учитывать, что главная партия Нигера — «Национальное движение в защиту родины», возглавляемое генералом Абдурахаманом Тчиани, с самого начала поддерживалась Пентагоном — в комплекте с военной подготовкой.

Пентагон глубоко укоренился в Африке и связан с 53 государствами. Основной концепцией США с начала 2000-х годов всегда была милитаризация Африки и превращение её в «корм для войны с террором». В 2002 году режим Дика Чейни заявил следующее: «Африка — стратегический приоритет в борьбе с терроризмом».

Это является базисом для американского военного командования AFRICOM и бесчисленных «партнёрских отношений сотрудничества», закреплённых в двусторонних соглашениях. Для всех практических целей AFRICOM с 2007 года оккупирует значительные территории Африки.

Как сладок мой колониальный франк

Ни для кого из представителей Глобального Юга, Глобального большинства или «Глобального глобуса» (авторское право принадлежит Лукашенко) совершенно невозможно понять нынешние африканские потрясения, не разобравшись в сути французского неоколониализма.

Весь мир помнит, что после мирового финансового кризиса 2008 года лидер Ливии Муаммар Каддафи призвал к созданию панафриканской валюты, привязанной к золоту.

В то время Ливия располагала примерно 150 тоннами золота, которое хранилось дома, а не в лондонских, парижских или нью-йоркских банках. Если бы золота было немного больше, то у этой панафриканской валюты был бы свой независимый финансовый центр в Триполи — и всё бы базировалось на суверенном золотом запасе. 

Для множества африканских стран это был окончательный «план Б» по обходу западной финансовой системы.

Весь мир помнит и то, что произошло в 2011 году. Первый удар по Ливии был нанесен французским истребителем Mirage. Бомбардировочная кампания Франции началась ещё до окончания экстренных переговоров в Париже между западными лидерами.

В марте 2011 года Франция стала первой страной в мире, признавшей повстанческий Национальный переходный совет в качестве законного правительства Ливии. В 2015 году взломанная электронная почта бывшего госсекретаря США Хиллари Клинтон раскрыла, чем занималась Франция в Ливии: «желание добиться большей доли в добыче ливийской нефти», усилить французское влияние в Северной Африке и заблокировать планы Каддафи по созданию панафриканской валюты, которая заменила бы франк КФА / CFA, печатаемый во Франции.

Неудивительно, что коллективный Запад испытывает страх перед Россией в Африке — и не только из-за смены караула в Чаде, Мали, Буркина-Фасо, Нигере, а теперь и в Габоне: Москва никогда не стремилась ограбить или поработить Африку.

Россия относится к африканцам как к суверенным народам, не ведёт вечных войн, не выкачивает из Африки ресурсы, платя за них гроши. В то время как «внешняя политика» французской разведки и ЦРУ сводится к тому, что африканские лидеры [в результате коррупции] развращаются до глубины души, а неподкупных уничтожают. 

Вы имеете право на отсутствие денежно-кредитной политики

По сравнению с рэкетом КФА / CFA мафия выглядит как уличные панки. По сути это означает, что денежно-кредитная политика нескольких суверенных африканских государств контролируется французским казначейством в Париже.

Изначально Центральный банк каждой африканской страны должен был хранить не менее 65% своих годовых валютных резервов на «операционном счёте» в казначействе Франции, плюс ещё 20% для покрытия финансовых «обязательств».

Даже после мягких «реформ», проведенных в сентябре 2005 года, эти страны по-прежнему обязаны переводить в Париж 50% своей иностранной валюты плюс 20% V.A.T.

И ситуация становится ещё хуже. Центральные банки стран КФА устанавливают лимит на кредитование каждой страны-участницы. Французское казначейство инвестирует эти африканские иностранные резервы от своего имени на Парижской бирже и получает огромные прибыли за счёт Африки.

Неоспоримым фактом является то, что более 80% иностранных резервов африканских стран с 1961 года находятся на «операционных счетах», контролируемых Казначейством Франции. Одним словом, ни одно из этих государств не имеет суверенитета над своей денежно-кредитной политикой.

Но воровство на этом не заканчивается: французское казначейство использует африканские резервы так, как если бы они были французским капиталом, в качестве обеспечения при передаче активов под залог французских платежей в ЕС и ЕЦБ.

По всему спектру «франко-африканских» отношений Франция и сегодня контролирует валюту, золотовалютные резервы, компрадорские элиты и торговый бизнес.

Примеры тому многочисленны: Французский конгломерат Bolloré контролирует портовые и морские перевозки по всей Западной Африке; Bouygues/Vinci доминируют в строительстве и общественных работах, водоснабжении и распределении электроэнергии; Total имеет огромные доли в нефти и газе. А ещё есть France Telecom и крупные банковские структуры — Societe Generale, Credit Lyonnais, BNP-Paribas, AXA (страхование) и т.д. 

Франция де-факто контролирует подавляющую часть инфраструктуры во франкоязычной Африке. Она является фактическим монополистом.

«FranceAfrique» — это жёсткий неоколониализм. Политику издает президент Республики Франция и его «африканская ячейка». Со времен Шарля де Голля они не имеют ничего общего ни с парламентом, ни с каким-либо демократическим процессом.

Африканская ячейка" — это своего рода Главное командование. Они используют французский военный аппарат для установки «дружественных» компрадорских лидеров и избавления от тех, кто угрожает системе. Дипломатия при этом отсутствует. В настоящее время ячейка подчиняется исключительно Le Petit Roi («маленькому королю») Эммануэлю Макрону.

Караваны наркотиков, алмазов и золота

Париж полностью курировал убийство антиколониального лидера Буркина-Фасо Томаса Санкары в 1987 году. Санкара пришёл к власти в результате народного переворота в 1983 году, а через четыре года был свергнут и убит.

Что касается реальной «войны с террором» в африканском Сахеле, то она не имеет ничего общего с инфантильными выдумками, продаваемыми на Западе. В Сахеле нет арабских «террористов», в чём я убедился, путешествуя по Западной Африке за несколько месяцев до 11 сентября. Это местные жители, перешедшие в салафизм по Интернету и намеревающиеся создать Исламское государство, чтобы лучше контролировать контрабандные пути через Сахель.

Те легендарные древние караваны с солью, которые шли по Сахелю из Мали в Южную Европу и Западную Азию, теперь стали караванами с наркотиками, алмазами и золотом. Именно на эти средства финансировалась, например, «Аль-Каида в странах исламского Магриба» (АКИМ / AQIM), поддерживаемая в то время безумцами-ваххабитами в Саудовской Аравии и странах Персидского залива.

После того как Ливия была разрушена НАТО в начале 2011 года, «защиты» больше не было, поэтому поддерживаемые Западом салафиты-джихадисты, воевавшие против Каддафи, предложили сахельским контрабандистам ту же защиту, что и раньше, плюс много оружия.

Различные малийские племена продолжают веселую контрабанду всего, что им вздумается. AQIM по-прежнему взимает незаконные налоги. ИГИЛ / ISIS в Ливии занимается торговлей людьми и наркотиками. А «Боко Харам» погрязла в торговле кокаином и героином.

Существует определенная степень африканского сотрудничества в борьбе с этими группировками. Существовала так называемая G5 Sahel, ориентированная на безопасность и развитие. Но после того, как Буркина-Фасо, Нигер, Мали и Чад пошли по военному пути, осталась только Мавритания. Новый Пояс западноафриканской хунты, конечно, хочет уничтожить террористические группировки, но больше всего они хотят бороться с FranceAfrique и с тем фактом, что их национальные интересы всегда решаются в Париже.

Франция десятилетиями заботилась о том, чтобы внутриафриканская торговля была очень скудной. Страны, не имеющие выхода к морю, остро нуждаются в соседях для транзита. Они в основном производят сырьё на экспорт. Практически нет достойных хранилищ, слабое энергоснабжение, ужасная внутриафриканская транспортная инфраструктура — вот что призваны решить в Африке китайские проекты «Пояса и пути» (BRI).

В марте 2018 года главы 44 государств предложили создать Африканскую континентальную зону свободной торговли (АКЗСТ) (African Continental Free Trade Area (ACFTA)) — крупнейшую в мире по численности населения (1,3 млрд. человек) и географическому положению. В январе 2022 года была создана Панафриканская система платежей и расчетов (Pan-African Payment and Settlement System — PAPSS), ориентированная на проведение платежей для компаний в Африке в местных валютах. 

Так что в дальнейшем они неизбежно перейдут на единую валюту. Угадайте, что стоит у них на пути: навязанный Парижем CFA.

Несколько косметических мер всё ещё гарантируют прямой контроль французского казначейства над любой возможной новой африканской валютой, предпочтение французских компаний в тендерах, монополии и размещение французских войск. Переворот в Нигере — это своего рода «мы этого больше не потерпим».

Всё вышесказанное иллюстрирует то, о чём во всех своих работах подробно рассказывает незаменимый экономист Майкл Хадсон: силу экстрактивистской модели. Хадсон показал, что главное — это контроль над мировыми ресурсами; именно это определяет глобальную державу, а в случае с Францией — глобальную державу среднего ранга.

Франция показала, насколько легко контролировать ресурсы посредством контроля над денежно-кредитной политикой и создание монополий в богатых ресурсами странах для добычи и экспорта, используя фактически рабский труд при полном отсутствии экологических и санитарных норм.

Для эксплуататорского неоколониализма также важно не дать этим богатым ресурсами странам использовать свои собственные ресурсы для развития собственной экономики. Но теперь африканские костяшки домино наконец-то говорят: «Игра окончена». Неужели настоящая деколонизация наконец-то появилась на горизонте?


Автор: Пепе Эскобар

Первоисточник: new.thecradle.co

Источник перевода: newsstreet.ru

Больше интересных статей, которые я не успеваю переводить, но которые можно почитать через онлайн-перевод, можно найти здесь: t.me/murrrzio