Победы над Германией и Японией в 1945 году и Советским Союзом в 1991, вероятно, подтолкнули США и их союзников к идее добиться того же самого и теперь. Это подтверждается, в том числе, решимостью, с которой они принялись экономическими мерами наказывать Россию и Китай, а также самоуверенностью заявлений, которые звучат из уст многочисленных лидеров западных стран. Однако если это правда, то Запад выбрал слишком опасную политику, которая может привести к мировому конфликту. Похоже, главный вопрос заключается в следующем: достаточно ли привлечь незападные страны и поверхностно изменить западный порядок, «основанный на правилах», для сохранения этого самого порядка? Как бы там ни было, в долгосрочной перспективе Западу придется задуматься, как, с одной стороны, устоять в условиях всеобщей взаимозависимости, а с другой, справиться с текущим разъединением (decoupling) экономик Запада и Китая.

 

Экономическая война Дональда Трампа против Пекина, которую обострил Джо Байден, а также санкции Запада против России резко изменили картину мировой геополитики. Разрыв экономических связей между Западом и Россией, отнюдь не столь же всеобъемлющих, как связи с Китаем, начался в 2014 году и систематически стимулировался через нефть. Разъединение с Пекином, которое обойдется очень дорого, касается в основном некоторых высоких технологий, в которых США и их союзники лидируют.

 

О «разъединении» Запада с Россией и Китаем говорят данные, подтверждающие сокращение торгового оборота. Если в 2021 году Российская Федерация отправляла 45% своего экспортного газа и 27% своей экспортной нефти в Европейский Союз, то в первом квартале 2023 года эти цифры сократились до 17 и трех процентов соответственно.

 

Долларовый товарный экспорт Китая в США между 2018 и 2022 годом оставался практически неизменным, но в первой половине текущего года он сократился на 25%. Это, а также тот факт, что речь идет о суммах, в которых не учитывается инфляция, очень высокая в последние годы в США, доказывает, что значение Китая как важного поставщика для США снизилось.

 

Отмечается резкое сокращении доли Китая в экспорте США с 21,3% в 2018 — 2023 году до 13,1%, а доля американского импорта в Китай практически не изменилась и осталась на уровне 7,3 %. Сократилась и доля американо-китайского торгового обмена товарами и услугами в американском ВВП — с 3,7% в 2014 году до трех процентов в 2022. Причем самый резкий спад наблюдался после 2018 года, и его причина — повышение таможенных пошлин на китайские товары.

 

С начала текущего года значительно сократился и китайский экспорт в Европейский Союз, что отчасти объясняется попытками ЕС «обезопасить себя» от Пекина. Тем не менее в последние годы импорт ЕС из Китая все-таки рос, прежде всего, в области чувствительных технологий и критически важных минералов. Правда, этот рост не был таким уж большим, каким его преподносили западные СМИ, вероятно, пытаясь создать впечатление перенасыщенности рынка ЕС товарами из Китая.

 

Несмотря на утверждения, что экспорт Китая в Евросоюз почти удвоился в 2018 — 2022 годах, на самом деле это неправда. На основе данных EUROSTAT мы подсчитали, что если тренд минимального роста товарного импорта Европейского Союза в Китай, выраженного в евро, в первые пять месяцев в 2023 году (рост на 1,2%) прекратится, а параллельно значительно сократится импорт из Китая (на 11,2% за тот же период), то общий товарный экспорт Европейского Союза в Китай достигнет 230, а товарный импорт 558 миллиардов евро. Дефицит в обмене Европейского Союза с Китаем составит 323 миллиарда евро (меньше, чем 396 миллиардов в 2022 году, но значительно больше 184 миллиардов в 2018 году).

 

По сравнению с 2018 годом, товарный экспорт Европейского Союза в Китай в номинальном выражении увеличится на 11%, а импорт — на 41%. Но поскольку мы говорим о сделках в евро, а в еврозоне высокая инфляция, особенно в последние два года, ясно, что импорт из Китая не так уж сильно и вырос. Доля Китая в товарном импорте Европейского Союза, которая достигает примерно 20%, практически не изменилась с 2018 года.

 

 

Нет сомнений в том, что транснациональные корпорации озабочены ухудшением отношений между Вашингтоном и Пекином из-за геополитических рисков. Вследствие этого в первой половине текущего года Мексика и Канада торговали больше с США, чем с Китаем, впервые почти за два десятилетия.

 

На первый взгляд кажется, что карта международной торговли изменилась в ущерб Пекину, и именно этого и добивался Белый дом. Однако, как бы ни старался Вашингтон изменить внешнеторговые потоки, и что бы ни говорила статистика, жизнь берет свое. Связи с Китаем не только не разорваны, но и по-прежнему активно поддерживаются, только в скрытой форме.

 

Хотя «поддержка друзей», на первый взгляд, приносит США результаты, так как торговля с такими государствами, как Индия, Мексика, Тайвань и Вьетнам значительно выросла, проблема заключается в том, что торговый обмен между ними и Китаем тоже вырос. Получается, эти страны зачастую служат перевалочным пунктом для китайских товаров или «сборочным цехом» для китайской продукции. Это подтверждает, что разветвленные китайские цепочки снабжения, в том числе в области высоких технологий, по-прежнему крайне важны для США.

 

Укрепление финансовых и торговых связей между американскими союзниками в Восточной Европе, в ASEAN и между Мексикой и Китаем — вот к чему, что парадоксально, привели попытки США ослабить эти узы. Данные государства оказались в идеальном положении: к ним рекой льются китайские инвестиции и сырье, а готовую продукцию они экспортируют на Запад.

 

Ясно, что китайские предприятия передают часть своих производственных процессов другим странам, и компании, которые проводили финальный монтаж в Китае, сейчас занимаются тем же во Вьетнаме, Камбодже, Бангладеш и Тайланде. Выходит, что значительную часть заработков китайских компаний получают корпорации, зарегистрированные в странах Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии. На этом фоне растущий дефицит внешней торговли США — слабое утешение для Пекина.

 

Таким образом, Белому дому удалось навредить Пекину, правда, ценой огромных потерь для американского бизнеса и потребителей. Китай, в свою очередь, столкнулся с новыми трудностями, в частности, с контролем над его экспортом. В частности, Япония, Нидерланды и США заключили отдельный договор о контроле над китайским экспортом. Для Пекина это очередная трудность при реализации его планов по производству передовых чипов.

 

Если говорить о торговом обмене между Западом и Россией, то и он больше, чем официальные данные. Европейский Союз все еще косвенно, например, через Индию, импортирует нефть из России. Не будем говорить о том, что вообще-то ставилась цель как можно больше навредить России. Конечно, тот факт, что государства Европейского Союза продолжают покупать российскую нефть — только по более высокой цене через посредников, нисколько не мешает основному плану.

 

Так или иначе, Запад все активнее добивается ослабления России и Китая, и для Пекина и Москвы это серьезный вызов. Правда, вес Запада в мировой экономике снижается, а Россия и Китай укрепляют свои взаимоотношения, а также связи с другими государствами, в том числе Ираном, Саудовской Аравией и Индией. Собственно говоря, сами размеры китайской экономики, которая станет мировым лидером к 2030 году и которая является крупнейшим торговым партнером более чем для 120 стран мира, и есть самая главная проблема для Вашингтона. И хотя российская экономика в десять раз меньше китайской, нельзя пренебрегать важностью России в снабжении мира энергоносителями и ее ролью в формировании цен на них (вместе с ОПЕК+).

 

 

После неудач во время пандемии COVID-19, а также прекращения поставок российского газа в ЕС Запад переоценил взаимозависимость и больше не считает ее стабилизирующим фактором в своих отношениях с Китаем и Россией, а напротив, видит в ней свое уязвимое место. Однако попытки Вашингтона и его союзников быстрее сменить курс могут вылиться в новые трудности. Растущая экономическая независимость подталкивает государства действовать агрессивнее. В ситуации, когда им почти нечего терять, Пекин и Москва будут активнее оспаривать западное лидерство, а также дополнительно углублять свое сотрудничество и привлекать развивающиеся страны в свою орбиту.

 

Высока вероятность, что в будущем Пекин все же захватит Тайвань, поскольку со временем у Китая появится больше сил и возможностей, чтобы справиться с экономической местью Запада. Кроме того, Пекин, вероятно, отбросит сомнения, когда противники США, в том числе Россия, попросят у него оружие. Глобальный Юг, который все больше отдаляется от Запада, будет перенимать у Китая его технологические платформы и укреплять с ним билатеральные торговые связи, в том числе в рамках проекта «Один пояс и один путь». Кроме того, страны глобального Юга будут еще меньше бояться американских вторичных санкций.

 

Изучив материалы о 40 конфликтах между державами с 1790 по 1991 год, политолог Дейл Копланд пришел к выводу, что взаимозависимость играет менее важную роль в зарождении вражды, чем многие думали. Если лидеры уверены, что торговля прекратится в ближайшее время, они готовы идти на жесткие шаги вплоть до войны, чтобы обезопасить свою страну в будущем. Ирония судьбы заключается в том, что со временем экономическое давление со стороны Запада может вызвать у Китая и Российской Федерации агрессию, и тогда Запад сам себя лишит возможности влиять на международную систему. Например, Москва сочтет, что может себе позволить обострение войны на Украине или киберудар по странам-членам Североатлантического альянса, поскольку хуже уже не будет. В этой связи некоторые вашингтонские аналитики считают, что незападные государства опаснее, если хотя бы частично не интегрированы в западные структуры. Например, трехсторонний формат для контроля вооружений, включающий Китай, Россию и Соединенные Штаты Америки, еще десять лет назад казался возможным, а теперь уже нет.

 

Поэтому Вашингтону и Брюсселю следует задуматься, как создать приемлемую конструкцию взаимозависимости с участием их стратегических конкурентов. Китайские стратеги все чаще говорят, что цель их страны — выстоять в мире без порядка. То есть многие народы больше не верят в возможность реформировать систему, в центре которой стоит Запад. Поэтому центры власти на Западе должны действовать активнее ради сохранения существующего международного порядка.

 

В Вашингтоне считают, что поскольку державы снова конкурируют друг с другом, необходимо улучшать союзы и институты в сердце порядка, который установился после Второй мировой войны и который помог США победить в (первой) холодной войне. Реформированный мировой прядок должен охватить больше стран, чем прежде, а Китай, Иран, Северную Корею и Россию оставить в изоляции.

 

 

С другой стороны, стратеги в Пекине, чьи мысли, похоже, больше соответствуют стремлениям подавляющей части государств мира, полагают, что сегодня сформировать блоки в стиле холодной войны уже невозможно. Большинство стран хотят суверенитета и дорожат своеобразием. Поэтому вместо блоков сформируется фрагментированный (многополярный) мир, в котором Китай будет одним из полюсов власти.

 

Похоже, Пекин лучше понимает происходящее, поскольку нынешний этап очень отличается от периода холодной войны. Во-первых, современные идеологии намного слабее, а Китай и США очень похожи друг на друга и в промышленной политике, и в торговле, и во внешней политике.

 

Во-вторых, Пекин и Вашингтон не обладают таким влиянием в мире, каким когда-то пользовались США и Советский Союз после 1945 года. На страны НАТО, Австралию и Японию, а также СССР, Китай и восточный блок вместе взятые в 1950 году приходилось 88% мирового ВВП, но сегодня их доля не превышает 57%. В-третьих, в современном мире все друг от друга исключительно зависимы, что осложняет формирование стабильных блоков, как во времена холодной войны. Скорее всего, страны третьего мира будут сотрудничать с обеими сторонами, хотя во время холодной войны Западу успешно удавалось привлекать на свою сторону развивающиеся страны на Ближнем Востоке, в Северной Африке, Юго-Восточной Азии и Африке и настраивать их против Советского Союза.

 

Очень разная реакция Китая и США на украинский вооруженный конфликт подчеркивает, насколько по-разному мыслят Пекин и Вашингтон. Китайская позиция близка многим государствам, а особенно глобальному Югу, который не верит словам Запада о том, что он поддерживает порядок, основанный на правилах. Юг считает, что Белый дом избирательно применяет свои же нормы. Вторжение в Ирак в 2003 году — показательный пример. Китайцы же ведут себя совершенно по-другому, и в отношениях с развивающимися странами они делают ставку на инвестиции в инфраструктуру, не вмешиваясь во внутренние дела партнеров.

 

Кроме того, в течение многих десятилетий Китай взаимодействовал с миром в основном на экономическом поле. Но теперь китайские дипломаты в качестве посредников мирят Тегеран с Эр-Риядом. Некоторые китайские эксперты считают Ближний Восток «лабораторией для постамериканского мира» и уверены, что в ближайшие несколько десятилетий мировое внимание будет приковано именно к этому региону. Там на фоне ослабления США за влияние будут бороться другие мировые державы.

 

Как написал Али Вайне в статье, опубликованной в «Форин афферс», самом цитируемом научном журнале о международных отношениях, Запад должен смириться с тем, что, по всей видимости, Китай и Россию ему не победить, а попытки экономически и дипломатически их изолировать могут оказаться контрпродуктивными. Американские победы в 1945 и 1991 году вряд ли повторятся, и попытки идти в этом направлении может вызвать мировую катастрофу. Запад поступил бы мудро, если бы задумался о преодолении рисков, связанных с международной взаимозависимостью и разъединением.

 

Ирония судьбы заключается в том, что со временем экономическое давление со стороны Запада может вызвать у Китая и Российской Федерации агрессию, и тогда Запад сам себя лишит возможностей влиять на международную систему.

 

Остается вопрос, достаточно ли привлечь незападные страны и поверхностно изменить западный порядок, «основанный на правилах», для сохранения этого самого порядка? Марк Леонард, директор авторитетного Европейского совета по международным отношениям, полагает, что если мир действительно входит в период без порядка, то самое выгодное положение займет Китай. Получается, что ответ на вопрос, заданный выше, — «нет».