Виталий Дудук служил в Донецком погранотряде в Мариуполе в должности инструктора-кинолога. Застал активную фазу боев за город Мариуполь. Попал в плен на заводе «Азовмаш». В интервью корреспонденту aif.ru военнослужащий ВСУ рассказал об избиениях и пытках бойцами «Азова»* по отношению к рядовым военным ВСУ.

Виталий Дудук в робе военнопленного напоминает обычного парня. При взгляде на него сложно представить, что он бок о бок вместе с националистами из батальона «Азов» с февраля по апрель держал оборону Мариуполя. Впрочем, представителей «Азова» он братьями по оружию не считает.

— Как вы попали в плен?

— В плен я попал 12 апреля 2022 года во время сдачи на заводе «Азовмаш». К тому времени уже провел в госпитале две недели, но, несмотря на ранение, меня вернули на позиции. Когда вернулся, мне предложили воевать в 36-й бригаде морской пехоты. Я отказался, потому что знал, что с ними меня точно убьют. В пограничной же службе у меня еще был хоть какой-то шанс на выживание. Меня вернули на завод.

— Почему вы решили, что в 36-й бригаде должны были убить?

— Наших погранцов очень много поубивали, когда они работали на позициях 36-й бригады. Нами просто прикрывались. Ставили наших парней на наблюдательные посты, а техника армии РФ выезжала именно на нас. Мы были приманкой.

— С «Азовом» пересекались?

— Да с ними пересекался в одной из мариупольских школ, где у них был штаб. Они в основном были кураторами 36-й бригады. Ездили по заводу и раздавали приказы.

— Что было у батальона «Азов» и чего не было у других подразделений?

— У них было все. Иностранное вооружение. Лучшая экипировка. Главное — у них была еда и вода. Нам они ее не давали. Я приходил в назначенное время для получения продуктов, и меня спрашивали: «А что ты сделал для Украины?» Они мне говорили, что для получения еды нужно сначала что-то сделать для Украины. Это значило ехать куда-то на выезд, откуда ты, скорее всего, бы уже не вернулся.

— Какие еще случаи подобного отношения от батальона «Азов» можете вспомнить?

— Однажды мы вывозили раненых из одного из районов Мариуполя. Получилось, что ранило нашего бойца. Я запросил помощи у них, чтобы вытянуть нашего. Они мне отказали, сказав, что если он ранен, то уже не жилец. Отказались помогать вытянуть нашего, в то время как мы постоянно вытягивали их раненых. В итоге мы бросили их бойца и вытянули своего. За это меня избили. Меня привязали к дереву и избивали до того, что я отключался. Меня били шокером, обливали водой. При этом основанием для избиения стало то, что я якобы оставлял отметки краской для нанесения ударов по нашим позициям. Они всем такую версию рассказывали.

— Какие еще случаи жестокого поведения были в отношении обычных военнослужащих?

— За невыполнение приказа и дезертирство расстреливали на месте. Они выступали в качестве заградотрядов.

— «Азов» исповедует языческую культуру. Не видели таких обрядов?

— Они маршировали как-то по-особенному. Они все в рунах викингов. Были уверены, что после смерти попадут в Вальгаллу.

— Много ли на Украине было людей, одержимых идеей национализма? И тех, кто хотел идти воевать против России?

— На Украине воспитывали людей на почитании Бандеры. Таких людей было достаточно. Разных батальонов хватало. Подтягивали к этому молодых с подросткового возраста. Они красиво себя пиарили, и молодежь на это велась. Они всегда были одеты в лучшую экипировку. У них было модное оружие, и это привлекало молодых людей.

— Некоторые пленные рассказывают о повальном употреблении запрещенных веществ. Сталкивались ли с этим?

— По ним было видно, что принимали какие-то стимулирующие препараты. Это было видно по всему. Они мало ели, мало спали. Даже по их поведению видно часто было, что они под препаратами какими-то.

— Украина сможет воевать без поддержки Запада?

— Конечно, нет. Только закончится поддержка, и Украина падет. Вооружений нет, техники нет, денег нет. Не будут платить деньги, никто не будет воевать.

— Что движет сейчас людьми, которые воюют против России?

— Думаю, что в первую очередь денежное обеспечение и вера в то, что западные покровители будут продолжать снабжать Украину и дальше.

— Многие пленные говорят, что их пугали расстрелом при попытке сдачи в плен. Как было у вас?

— В Мариуполе мы постоянно отступали и не сдавались в плен до самого конца, потому что нам рассказывали, что россияне сразу расстреливают всех. Поэтому, когда в апреле мы шли сдаваться, то думали, что идем на смерть. Вместо этого нас накормили, одели, обули и оказали медицинскую помощь. Изначально врачи мне говорили, что ногу мою придется ампутировать, поскольку она уже начала гнить. В итоге в Луганске мне ее спасли.

— Вы рассказывали про проблемы с едой и водой. Как справлялись с этим?

— Было очень тяжело. Еды не было, воду приходилось сливать с очистных систем, с бачков унитазов. Откуда угодно. Приходилось есть гнилую картошку, если нашли. Больше недели перед сдачей в плен голодали. Все продукты находились в распоряжении 36-й бригады, и они никому их не отдавали.

— Если ваша семья останется в Мариуполе, то вы вернетесь на Украину или останетесь там?

— Жена с ребенком вряд ли в Мариуполе. Возможно, жена уехала в Турцию к своей матери.

— Что вы планируете делать после плена?

— Я хочу найти семью, поэтому придется ехать в Украину.

— А если поедете на Украину и снова попадете на фронт? Готовы к этому?

— Нет, я к этому не готов. Всеми силами я буду бороться с тем, чтобы не ехать больше на передовую. Пусть другие едут, воюют. Ярые патриоты. Те, кто флажок Украины себе вешал на панель автомобиля. Такие у нас были самыми важными патриотами. Пусть они едут и повоюют.

— Вы восемнадцать месяцев в плену? Почему вас не забирают?

— Мы даже не знаем, в каком статусе мы находимся на Украине. Когда мы сдавались с «Азовмаша», нас объявили дезертирами. Многие из нас хотят вернуться на Украину, а там нас может ждать тюрьма. Если тюрьма, то погонят обратно на передовую. Я понимаю, что, если останусь в России, у меня больше шансов выжить. Но я хочу отыскать сына, поэтому мне придется в случае обмена ехать на Украину. Я не знаю, как там моя жена и сын.

— Вы не верите, что государство позаботилось о беженцах с Мариуполя?

— Конечно, не верю. Я видел, как поступали с беженцами с Донбасса в 2014 году. Сейчас война более масштабная, и на людей государству наплевать, если они не смогли справиться тогда.

— А вот события 2014-го года. Погибали мирные люди. Донбасс обстреливали. Как вы к этому относились тогда?

— Я служил тогда в Новоазовске. Конечно, плохо к этому относился. Мирные люди не виноваты в том, что политики между собой что-то делят. Я помню, у нас была эвакуация. Эвакуировали женщину, которая прятала от обстрелов детей в ванной. Два снаряда попали прямо в ванну, и дети там сварились живьем. Этой женщине было все равно, с какой стороны по ней прилетел снаряд. Она одинаково ненавидела, как нас, так и противника. Слезы у всех одинаковые — горькие. У меня родной брат умер в Докучаевске. Я даже на похороны приехать не смог, потому что это была территория ДНР.

* террористическая организация, запрещенная в РФ.