Товаризация не ограничивается строго торговлей. Этот процесс по-своему переживает и военное дело. Например, на поле боя эпохи средневековья господствовал благородный рыцарь, чрезвычайно оснащенный и обученный воинскому искусству с рождения. В Англии пятнадцатого века доспехи высшего класса стоили 20 фунтов или больше — простой лучник такие деньги мог заработать лишь за несколько лет службы. Доспехи покупались из практических соображений. Помимо защиты от ударов они внушали страх и трепет противнику, а владельцу придавали престиж и уважение. Более того, поскольку доспехи использовались в течение столь длительного периода средневековья, можно предположить, что их долгосрочная ценность в некотором смысле оправдывала их дороговизну.
Однако все изменилось с появлением новой технологии изготовления луков.
Первым стал английский длинный лук — в рост стрелка. Сам по себе длинный лук был не особенно дорог, но требовал долгого и затратного обучения из-за туго натянутой тетивы. Затем появился арбалет, который еще больше поставил под сомнение экономическую целесообразность рыцарских доспехов. Его производство обходилось дороже длинных луков, однако стрельба, наоборот, не требовала особой подготовки. По мере распространения арбалетов (к которым в итоге прибавилось огнестрельное оружие — бомбарды и аркебузы) рыцари исчезли с поля боя, сохранившись лишь на парадах и рыцарских турнирах.
Товаризация поля битвы XXI века
Конфликт на Украине со всей очевидностью показал, что современные боевые действия переживают стремительную товаризацию. Причина отчасти иронична: технологии, изначально разрабатывавшиеся именно для военных целей (например, GPS и передовая электронная оптика), перешли в потребительский сегмент и стали доступнее по цене. Уже коммерческие версии этих технологий ныне используются для создания новых, высокоэффективных и дешевых систем вооружения.
Самым выдающимся примером такой технологии, “товаризировавшейся” в ходе украинского конфликта, стали российские беспилотники “Ланцет” от компании ZALA. Они широко использовались для поражения танков и другой техники ВСУ. Кадры, как “Ланцеты” подбивают современные танки вроде немецких “Леопардов 2” (Leopard II), стали обычным явлением.
Рассмотрим относительные затраты. Один “Ланцет” обходится примерно в 35 000 долларов. Судя по всему, он также прост и скор в сборке: ZALA Aero Group пообещала в этом году нарастить производство “в несколько раз”. С другой стороны, танк “Леопард 2” стоит около 11 миллионов долларов. Кроме того, его производство гораздо медлительнее: ежегодно выпускается всего порядка пятидесяти машин.
Далее начинается откровенный абсурд. По чистой себестоимости Россия может произвести 314 “Ланцетов” на каждый немецкий “Леопард”. Расхождение станет еще разительнее, если мы учтем разницу цен в двух странах, скорректировав их по паритету покупательной способности (ППС), как принято при точных экономических сравнениях. Получается, что за каждый немецкий “Леопард” Россия может выпустить 683 “Ланцета”. Напрашивается очевидный вопрос: сравнится ли “Леопард 2” по своим боевым возможностям почти семистам “Ланцетам”? Едва ли.
Товаризация поля боя, которую мы видим на Украине, ставит под сомнение военную стратегию Запада, во многом сосредоточенную на производстве высококачественной и дорогостоящей техники в надежде сокрушить технически уступающие силы противника.И это касается не только жестких боевых действий на истощение, какие мы наблюдаем на Украине. С начала войны в Газе в октябре этого года мы видим, что различные моменты военной стратегии Запада ставятся под сомнение и там — причем в результате еще более радикальной товаризации.
В начале войны в Газе ХАМАС запускал по Израилю большое количество ракет “Кассам”. Их производство невероятно дешево, поскольку топливо готовится из сахара и удобрений. Производство каждой ракеты обходится примерно в 300–800 долларов. Предохраняет Израиль знаменитая система ПВО “Железный купол”. Одна такая батарея стоит 100 миллионов долларов, а каждая ракета-перехватчик “Тамир” — порядка 50 000 долларов.
Даже не принимая во внимание стоимость батареи, ХАМАС сможет изготовить 91 ракету на каждый перехватчик “Тамир”, а с учетом паритета покупательной способности — все 177. Сравнение стоимости здесь самое что ни на есть линейное: израильтяне будут сбивать выпущенные по их территории ракеты из “Железного купола”, и на каждый “Кассам” будет приходиться по одному “Тамиру”.
Израильские танки “Меркава” оказались столь же уязвимы для самодельных ручных гранатометов ХАМАС под названием “Ясин”. Эффективность гранатометов против бронетехники — особенно в условиях городской застройки — сама по себе не новость. Но раз даже такой группировке, как ХАМАС, под силу наладить массовое производство собственных гранатометов, это поднимает серьезные вопросы о целесообразности городских боев даже для столь хорошо оснащенных армий, как Силы обороны Израиля (ЦАХАЛ).
Точных оценок стоимости ракет “Ясин” нет. Но учитывая, что ракеты РПГ-7 продаются на черном рынке примерно по 300 долларов за штуку, и памятуя о дешевой рабочей силе в Газе, вполне вероятно, что они окажутся еще доступнее — порядка 200 долларов штука. А поскольку танк “Меркава-4М” строит 3,5 миллиона долларов, мы можем констатировать, что за каждую собранную Израилем машину ХАМАС выдаст 17 500 “Ясинов” (а с поправкой на ППС — все 34 155). Можно возразить, что американский противотанковый ракетный комплекс “Джавелин” (Javelin) несопоставимо эффективнее кустарного гранатомета. Вне всяких сомнений, любой здравомыслящий солдат предпочел бы стрелять по наступающему танку из “Джавелина”, но каждая ракета американского производства стоит 78 000 долларов за штуку. За эти деньги ХАМАС сможет выдать 390 “Ясинов” — или целых 784 с поправкой на ППС.
Стремительная товаризация современного поля боя проявилась во всей красе в последние дни, когда повстанцам-хуситам в Йемене, по сути, удалось установить в Красном море блокаду — даже не имея военно-морского флота. На протяжении всей истории человечества контролировать моря (а, следовательно, и торговлю) могли лишь самые богатые из стран — только им было по карману отряжать значительную часть национального дохода на строительство серьезного флота. Но процесс товаризации решительно изменил расстановку сил.
Ключевым моментом в блокаде Красного моря стало успешное поражение торгового судна иранской противокорабельной ракетой. Информация о конкретной модели ракеты скудна, но нет никаких сомнений, что она стоила существенно дешевле ракет ПВО на вооружении западных военных кораблей. В репортажах уже подчеркивалось, что ВМС США тратят ракеты за два миллиона долларов штука, чтобы сбивать беспилотники хуситов за 2 000 долларов.
Характер нового вооружения ставит и более глубинные вопросы. Когда блокада только началась, раздались призывы к ВМС США и их союзникам бомбить хуситов, чтобы вынудить их капитулировать. Но что именно они собрались бомбить? Эти новые ракеты и беспилотники можно свободно перебрасывать по всей подконтрольной хуситам территории, а запускать — и вовсе дистанционно. Даже когда ВМС США определят цель, ею может оказаться дешевая пусковая установка или, в лучшем случае, пустой грузовик.
Преимущество “своего поля”
Все это наводит на размышления. Разумно ли сравнивать военную мощь стран на основе общих расходов? В эссе для журнала American Affairs ранее в этом году я изложил серьезные недостатки такого подхода и призвал не пользоваться этим параметром. В том эссе я привел несколько примеров, а недавние события предоставили нам еще больше. Складывается ощущение, что эмпирические данные лишь подтверждают эту гипотезу. Дискуссии о военной мощи на основе суммарных расходов можно даже не воспринимать всерьез.
Далее есть вопросы к самому военно-промышленному комплексу США. Соответствует ли он целевому назначению и готов ли он принять вызовы? Подходит ли его высокотехнологичная и дорогая модель для современного поля боя? Нужны ли вообще его протяженные цепочки комплексных поставок? Основная часть технологий для производства нового “товаризованного” оружия доступна на коммерческом рынке. Двигатель, аналогичный тому, что используется в иранских ракетах 358, можно приобрести на AliExpress или на сайтах для самодельных беспилотников всего за несколько сотен долларов.
Возможно, пришло время пересмотреть наши траты на вооружение и военные закупки. Пожалуй, пора задуматься и о наших возможностях на новом, “товаризованном” поле боя: что нашим вооруженным силам под силу, а что нет. Судя по всему, многое в новой обстановке сулит преимущество стороне, воюющей на “своем поле”. Тот же флот издавна служит излюбленным инструментом демонстрации силы в отдаленных регионах мира. Но если военным кораблям так легко и дешево угрожать “коммерческим” оружием, их полезность на театре военных действий значительно снизится.
Филип Пилкингтон — макроэкономист и специалист по инвестициям, соведущий подкаста “Многополярность” и автор книги “Реформация в экономике”
источник: i.novgorod.ru
