В годы моей бурной юности в ходу были пятидюймовые дискеты. Их и вправду можно было назвать “floppy”, то есть, гибкими — футляр из плотного коленкора довольно легко сгибался, пробивался степлером и даже с некоторым усилием сворачивался в трубку. Перфокарты я тоже застал — родители иногда приносили их домой из вычислительного центра, в котором работали, и маленький я рисовал на этих забавных карточках с напечатанными типографским способом рядами цифр (и совой, сова с надписью «КАНГАС» почему-то накрепко засела в памяти) короткими фломастерами от плоттеров-графопостроителей, которые в ассортименте добывались там же, в ВЦ. Сейчас, используя многогигабайтовое облако, смешно вспоминать эту бумажную карточку емкостью 80 байт. Зато можно сказать, что эволюцию носителей информации от перфокарт к облаку я увидел собственными глазами.

Перфокарты активно использовались в вычислительных центрах советских НИИ еще в середине 80-х, но появились на свет намного раньше. Во второй половине XIX века математик и изобретатель Герман Холлерит придумал систему представления данных в виде пробитых на картоне отверстий. Эта технология нашла применение в 1890 году, когда Голльриттер основал компанию «The Tabulating Machine Company», специализировавшуюся на выпуске электрических табуляторов. Перфокарты, изначально использовавшиеся для обработки статистической информации, стали чрезвычайно эффективным инструментом хранения данных. В 1928 году фирму Холлерита приобрела корпорация IBM, что и послужило отправной точкой в истории превращения перфокарт в носитель информации для электронно-вычислительных машин.

Перфокарта Холлерита и табулаторная машина

Перфоленты также активно использовались еще в XIX веке в телеграфной связи и автоматических ткацких станках. В первой половине следующего столетия перфоленту, изготовленную из целлулоидной кинопленки, применял для хранения инструкций своего электромеханического компьютера германский инженер Конрад Цузе.

Ткацкий станок, использующий перфоленту в механизме управления

Однако ни перфолента, ни перфокарты широко не использовались в качестве переносного носителя информации, хотя из одного учреждения в другое данные на перфокартах иногда передавались. И все-таки по-настоящему «съемными носителями» можно назвать лишь магнитные ленты и дискеты, появившиеся в 70-х. Нет, попытки создать компактное устройство для хранения информации предпринимались и до этого: так, еще в 1962 году для IBM 1311 был разработан оригинальный аппаратный комплекс хранения данных. В качестве носителя в нем использовался специальный картридж, включавший набор текстолитовых дисков с магнитным слоем, внешне напоминавший кастрюлю с ручкой для переноски.

Устройство хранения информации IBM_1311

Клоны этой системы активно использовались и в Советском Союзе, правда, лично я застал уже тот период, когда диски из таких картриджей встречались повсеместно разве что в виде телевизионных антенн, — их изготавливали из списанных накопителей многочисленные умельцы.

Типичная телевизионная антенна из магнитного диска от ЕС ЭВМ

Исторически стримеры появились раньше дискет, и можно сказать, что просуществовали даже дольше. Накопители на магнитной ленте применялись еще в мейнфреймах, а с распространением в начале 80-х домашних персоналок стали основным средством хранения программ. Бытовые магнитофоны были распространены повсеместно и стоили дешевле дисководов, которые, к тому же, можно было подключить далеко не к каждому ПК, что и стало причиной такой популярности магнитной ленты. Каждый, кто застал эпоху «Спектрумов», прекрасно помнит кассеты с наборами игр, которые в изобилии продавались на барахолках и в подземных переходах метро. Некоторые совместимые с IBM-PC компьютеры, вроде отечественного «Поиска», тоже имели возможность загружаться и сохранять информацию на аудиокассеты. Впрочем, в компании, где я работал, еще в конце 90-х архивы писались не на DVD-R, а на ленточный накопитель стандарта DDS2 фирмы Hewlett Packard, который жужжал и свистел в процессе записи, словно астродроид из «Звездный Войн». Сохранить на такую кассету можно было до 4 Гбайт данных, что считалось по тем временам довольно внушительным объемом. На следующем видео можно посмотреть, как работал стример этого типа. Пожалуй, самым существенным недостатком ленточных накопителей было время доступа к информации — файлы на такие устройства сохранялись и считывались с них о-о-очень долго.

Ну, а первая дискета образца 1971 года довольно заметно отличалась от ее более поздних потомков. Разработка этого типа накопителей началась в IBM в 1967 году под руководством инженера Алана Шугарта, который помимо создания дискет запомнился еще в качестве изобретателя стандарта SCSI. Первый восьмидюймовый гибкий диск и устройство для работы с ним IBM представила в 1971 году. Объем хранящейся на таком диске информации зависел от файловой системы и составлял от 80 до 1200 Кбайт данных. В нашей стране такие дискеты тоже были в ходу, в частности, использовались совместно с компьютерами серии ЕС ЭВМ.

Но гораздо лучше нашим пользователям знакомы дискеты стандарта 5,25 дюйма, повсеместно использовавшиеся еще в первой половине 90-х. Помимо размера, они отличались от своих восьмидюймовых собратьев расположением индексного отверстия (справа, а не сверху). На боковом торце дискеты имелся специальный вырез для защиты от записи: если заклеить его жвачкой «Турбо» липким стикером или кусочком скотча, можно было обезопасить содержимое диска от случайной перезаписи или форматирования. Стандартная емкость накопителя составляла 360 Кбайт, с использованием записи в режиме двойной плотности получалось 720. Такие дискеты продавались в бумажных конвертах, и, к сожалению, были недолговечными — я таскал на них курсовики, лабораторные работы и написанные мною на домашнем ПК программы в институт, при этом дискеты хватало примерно на семестр.

Эволюция «значка сохранения файла» в большинстве программ — кое-кто уже и н помнит, что это такое

Появление 3,5-дюймовых дискет стало в этом отношении настоящим подарком судьбы: они стоили гораздо дороже (и далеко не все институтские ЕС 1840 были оборудованы такими дисководами), но пластмассовый корпус добавлял устройству надежности, да и емкость в 1,44 Мбайта позволяла сохранять гораздо больше полезных файлов. Вместо выреза на корпусе имелась удобная защелка, позволявшая заблокировать или, наоборот, разрешить запись (она со временем выпадала из паза и при необходимости заменялась жёваной бумажкой). Кроме прочности, такие дискеты были очень компактными. Правда, специальный кейс для их переноски оставался по карману далеко не всем студентам, а при ношении в сумке «россыпью» у дискет постоянно отваливались металлические защитные шторки, после чего носитель выходил из строя: внутрь корпуса попадала пыль и грязь. Век у 3,5-дюймовых дискет оказался долгим: лично я активно пользовался ими еще в начале «нулевых».

На тернистом пути развития съемных носителей информации, как и в любой эволюционирующей системе, существовали тупиковые ветви. После окончания института я устроился на работу в рекламно-полиграфическую компанию, часто отправлявшую в типографии очень объемные PS-файлы, которые на дискеты, естественно, не влезали. Для создания долговременных архивов проектов применялся стример, а вот «смежникам» файлы передавались с использованием магнитооптики — на наших компьютерах стояли накопители Iomega ZIP, хотя тогда же, в конце девяностых, были популярны и иные магнитооптические стандарты: например, SyQuest и Fujitsu MO.

Iomega ZIP

Я хорошо запомнил эти «толстые дискеты» — пухленькие пластиковые диски привычного формата 3,5-дюйма, под шторкой которых пряталась переливавшаяся всеми цветами радуги оптическая начинка. На таком диске можно было многократно сохранить до 750 Мбайт данных, что делало его поистине уникальным накопителем для середины-конца 90-х. Помнится, я отчаянно мечтал завести на своем домашнем компьютере такое устройство, но и сам дисковод, и диски для него стоили каких-то неприличных денег. Магнитооптика активно использовалась рекламщиками и издательствами вплоть до начала двухтысячных (а кое-где и позже), после чего ее окончательно вытеснили с рынка пишущие оптические приводы.

Собственно, перезаписываемые CD в начале нулевых считались настоящим сокровищем. Мы трепетно подсчитывали количество скоростей на чтение и на запись у появлявшихся в рознице приводов. Первые болванки, допускавшие однократную запись, стоили довольно дорого — в нашей фирме велся их строгий учет. Образ диска старались сформировать таким образом, чтобы на болванке по возможности не оставалось свободного места, ведь на нее можно было сохранить еще что-нибудь полезное!

Чуть позже, с появлением перезаписываемой оптики и удешевлением самих носителей, эта вынужденная экономия как-то сама по себе сошла на нет. Затем в продажу поступили пишущие DVD-приводы, диски Blue Ray… Но вплоть до появления флешек я носил с собой толстые мягкие папки на молнии, в недрах которых в специальных конвертиках хранилось несколько десятков оптических дисков с полезным софтом и нужными файлами. А дома целую секцию шкафа занимала коллекция фильмов в DivX: на рынке «Юнона» можно было за небольшую плату взять любые новинки напрокат, скопировать дома понравившееся кино на болванки, а в следующие выходные — поменять диски у того же продавца на новые.

А вот появление флешек в моей памяти почему-то не отложилось, они вошли в нашу жизнь как-то незаметно, исподволь. Собственно, с перезаписываемой памятью на полупроводниках на основе технологии EPROM (Erasable Programmable Read Only Memory) экспериментировал еще в начале 70-х израильский инженер Дов Фроман. В 1977 году другой израильтянин, Элай Харари, разработал технологию EEPROM, позволявшую, в отличие от предшественницы, стирать данные из энергонезависимой памяти с использованием электричества, а не облучения ультрафиолетом. Харари впоследствии основал известную корпорацию SanDisk, но портативные накопители на полупроводниках все же пошли в серию значительно позже, после изобретения компанией Toshiba технологии NAND в 1989 году, а сами чипы стали достаточно дешевыми для массового производства.

Это тоже флешка

Собственно, флешками я активно пользовался до конца первого десятилетия XXI века, когда коллеги показали мне Dropbox. Быстро оценив преимущества персонального облачного хранилища, избавившего меня от необходимости таскать с собой сразу несколько флеш-накопителей, я окончательно «ушел в облака», хотя временами флешки все же приходится использовать, например, для установки операционной системы.

Помимо простых облачных дисков в последние годы активно развиваются блочные и объектные хранилища, но они в первую очередь предназначены для решения корпоративных задач, таких как сохранение больших объемов неструктурированных файлов или баз данных.

Сейчас в моей личной облачной «файлопомойке» хранится более 60 Гбайт данных. Таким образом, за 53 года, прошедшие с момента появления первой дискеты, ёмкость персонального носителя информации буквально на наших глазах выросла в 786432 раза — с 80 до 62914560 Кбайт. Интересно, как будет выглядеть такой носитель еще через 50 лет. Возможно, наши потомки будут вспоминать нынешние «облачные диски» с такой же ностальгической улыбкой, с которой я вспоминаю сейчас перфокарты с совой из начала 80-х, на которых я так любил рисовать в детстве.