«Вести информационную войну должны профессионалы»

И вновь о наболевшем: блогеры, именующие себя военкорами, и их преступная халатность ради хайпа. С самого начала СВО все вменяемые журналисты, работающие в войсках, как мантру заучили простые правила: фото и видео с привязкой к местности публиковать строго-настрого запрещено. Не знаешь сам, что можно, что нельзя — спроси у военных. Казалось бы куда проще. Но проблема, как оказывается, никуда не ушла.

В интернет-пространстве продолжают всплывать то фотографии, то видеосюжеты, а то и целые иллюстрированные повествования, раскрывающие еще не доведенные до конца операции наших войск.

Зачастую миллионные просмотры подобных публикаций имеют обратную негативную сторону: сорванные планы наших военных, гибель бойцов, уничтоженная техника.

От непрофессионализма искателей хайпа страдают не только военные, но и журналисты, выполняющие свою работу на совесть. Военное ведомство после каждого такого прокола ужесточает ограничения для журналистов по работе на передовой, а командиры на местах и вовсе отказываются взаимодействовать с прессой, объясняя просто: «От вашего брата одни проблемы».

Что делать и как с этим бороться? На эту тему я решила побеседовать со своим давним знакомым, военным экспертом Евгением Лининым. Нам не раз доводилось вместе работать в зоне СВО, и о проблемах, возникающих от «военблогеров», мой собеседник знает не понаслышке.

— В последнее время у нас развелось очень много «журналистов», не имеющих к журналистике никакого отношения, — говорит Линин. — Я говорю про различных блогеров. Они приезжают в зону боевых действий, просачиваются туда с гуманитарными миссиями, встречаются с бойцами, получают от них какую-то информацию, а потом используют её в своих публикациях в личных telegram-каналах либо на других информационных платформах.

Ценой такого бесконтрольного и бездумного действия порой является жизнь и здоровье наших бойцов. Многие наверняка помнят ситуацию, когда в СМИ прошла информация, что добровольцы из подразделения «Ветераны» закрепились в девятом квартале Авдеевки. Также непонятно, зачем было раскрыто, что они смогли пробиться к этому кварталу через трубу, которую расчищали на протяжении почти года. Это была очень засекреченная операция. Ребята на себя приняли массу ударов со стороны ВСУ, тем не менее, они смогли реализовать план, вышли на ту сторону, закрепились.

А потом начались публикации, массово подхваченные блогосферой. Все это привело к тому, что противник поднял планы инфраструктуры объектов, которые находятся на территории Авдеевки, выяснил, где могла проходить эта труба, и установил постоянное воздушное наблюдение за этим квадратом. Любые передвижения к трубе и тем более выход через нее стали невозможны.

Наши парни оказались отрезаны, потому что вся та часть территории — а это поля и лесополосы, которые хорошо виды с воздуха, просматривались и простреливались артиллерийским огнём ВСУ.

Таких примеров, к несчастью, немало, когда приезжают так называемые журналисты и делают подобные сюжеты. Сами они, конечно, получают какой-то хайп на этом, но в результате наши военные теряют инициативу, технику и, что самое главное — теряют людей.

— Как можно остановить появления подобных блогеров в зоне СВО?

— Во-первых, я считаю, Минобороны должно чётче и жёстче отслеживать подобные перемещения. В зоне СВО должны работать только официальные журналисты, которые, в свою очередь, должны получить больше возможностей для освещения событий на фронте, чтобы у наших граждан не было информационного голода.

Ведь почему происходят такие массовые хайпы и взлёты? Да потому что кто-то вдруг написал именно то, что волнует население в данный момент времени. То есть спрос рождает предложение. Но такой спрос могут и должны удовлетворить только журналисты, прошедшие специальную подготовку и делающие это правильно, с учётом того, что нас читают не только здесь, но и на той стороне. От того, как и что они напишут, зависит моральное состояние наших войск, а также моральное состояние и боевой потенциал той стороны.

Еще одна беда – это аналитические программы на телевидении, где высказывается экспертное мнение так называемых военкоров, которые вообще не работают в средствах массовой информации. Но, тем не менее, эти люди рассуждают о происходящем. Как один из примеров также могу привести ситуацию на авдеевском направлении, когда наши парни только закрепились на позициях, и тут же это стало всем известно, благодаря одному «журналисту» в кавычках, который рассказал об этом на центральном канале.

Украинская разведка мониторит все наши информационные ресурсы, и для того, чтобы подавить деструктивное воздействие на свои войска, они тут же нанесли в этот район массированный удар с помощью реактивных систем и ствольной артиллерии, в том числе используя большое количество беспилотников.

Следовательно, мы были вынуждены отойти с позиций, даже толком не закрепившись на них. План дальнейшего продвижения из-за этого, конечно же, пришлось корректировать. Поэтому повторюсь: информационную войну не профессионалы вести не могут.

Еще один источник бед — это волонтёры, которые впоследствии часто тоже позиционируют себя как блогеры. Приехав один раз в зону боевых действий, они уже становятся как бы экспертами, заводят свои каналы и рассказывают о том, что происходит на фронте. То, что увидели, то и выдают, не разбираясь можно это делать или нет.

Но самое неприятное состоит в том, что, просачиваясь с гуманитарными миссиями, они записывают благодарность от бойцов за привезенный груз, при этом «засвечивая» какие-то привязки к местности, определённые предметы, здания, ориентиры. Те объекты на местности, которые позволяют определить локацию. Это приводит к тому, что мониторинг военной разведки Украины, который проходит постоянно в режиме онлайн, выявляет эти места, после чего по ним наносится удар.

— Что нужно сделать, чтобы подобных ситуаций не возникало?

— Я считаю, что все волонтёры, которые приезжают в зону СВО, должны либо быть аккредитованными в Минобороны, наравне с журналистами, либо получать какой-то сертификат, что они действительно волонтёры и несут ответственность за ту информацию, которой впоследствии делятся.

На государственном уровне необходимо создать организации, которые бы объясняли волонтерам правила работы в зоне СВО, доносили им — что можно делать, а что нельзя. Сейчас очень много различных волонтерских движений, которых ранее не существовало. Это новации, и они должны регулироваться какими-то быстро принятыми законодательными актами.

Если Минобороны издаст такой приказ, соответственно, появятся службы, которые будут проверять обучаемость этих людей и требовать с них какие-то гарантии и ответственности, за то, что они делают. Вот тогда ситуация будет меняться.

Мы ещё не сказали о том, что все эти люди проезжают в зону СВО, выезжают порой на линию соприкосновения с включёнными телефонами и с установленной там сим-картой. Любой смартфон, не важно — андроид, айфон, любая другая система, она «отсвечивает» маршрут передвижения и точки, где побывали волонтёры. Все это легко устанавливается, легко просматривается на картах, подтверждается данными воздушной разведки, и в эти места наносятся удары.

Поэтому, я считаю, что должен быть создан реестр волонтёрских организаций, и они должны давать подписку о неразглашении той информации, которую вольно или невольно узнали в ходе своей поездки «за ленточку».

— А не получится так, что подобные меры негативно скажутся на количестве желающих помогать фронту? Ведь одно дело просто собрать груз, сесть в машину и привезти, а другое, когда придется столкнуться с рядом нюансов — обучением, аккредитацией и так далее.

— Основные грузы в зону спецоперации доставляются крупными организациями, такими как Народный фронт, Русская гуманитарная миссия, Фонд содействия армии и ряда других. Они легко пройдут любую аккредитацию и любое обучение.