Откуда берутся эти нелепые представления о том, что экономика перегрета? Когда руководительница Центрального банка рассуждает о производстве, такое впечатление, что она вообще не понимает, что такое производственная сфера. Вот данные. Производственная сфера это, прежде всего, производственные мощности. Они длительное время загружены у нас на 60-70%. А у машиностроения загружены процентов на 40. Где же тут перегрев? Мы можем увеличить выпуск продукции на 30% без последствий. Об этом говорит и практика, она доказала нашу правоту, потому что рост промышленного производства на Урале порядка 30%. Наш президент назвал цифру роста обрабатывающей промышленности 7,5%, вопреки мнению вот этих девушек. Это связано с тем, что у нас в машиностроении были гигантские не загруженные производственные мощности. Машиностроение нарастило выпуск продукцию процентов на 30-40 в тех регионах, где у нас концентрируется наукоёмкая промышленность — это Урал, некоторые города европейской части России, Новосибирская область.

Они не понимают, что такое промышленность, фонды промышленные, производительность труда. Они считают по официальной безработице. У них такая примитивная моделька, которая была сделана 60 лет назад на основе кривой Филипса, которую студенты учат на втором курсе, которая многократно опровергнута в науке. Кривая Филипса показывает, что — якобы — чем ниже официальная безработица, тем выше инфляция. Считается, что, если безработица низкая, то увеличение денежного предложения в экономику будет приводить к росту цен, потому что все люди заняты, и просто это будет выливаться в рост зарплаты, в рост спроса, и тому подобную глупость. Глупость полная, потому что есть, во-первых, рост произвольности труда. Во-вторых, есть скрытая безработица. На тех же предприятиях промышленности недогруз 20-30%. Откуда вдруг за один год рост на Урале промышленного производства двузначные цифры. Значит, есть люди, которые пришли, встали к станкам, к тем, которые раньше простаивали. Теперь производят больше, потому что больше заказ, заводы переходят на трехсменный режим работы, и вот вам, пожалуйста, выпуск продукции вырастает в разы, по некоторым позициям на порядок.

А теперь обратимся к данным по поводу реальных возможностей роста труда. Считается, что у нас официально низкая безработица. Во-первых, увеличение производительности труда, о котором президент время от времени говорит, даёт нам возможность, как минимум, каждый год обеспечивать плюс 1% ВВП. Второе, трудовые ресурсы в евразийском экономическом союзе. Вот наши официальные оценки: около 4 млн человек трудовой резерв. Это люди, которые потенциально могут занять новые рабочие места. Общий потенциал производительности труда оценивается в 20% на ближайшие 4 года. Поэтому у нас нет ограничений, как бы эти девушки не старались мило улыбаться, но они говорят неправду. Они обманывают сами себя, потому что они просто в этом не разбираются, они обманывают главу государства, они исполняют политический заказ Запада, потому что именно политическое давление со стороны Запада заключается в том, чтобы занизить наши возможности. У нас реальные возможности роста 8% в год. У нас сегодня возможность увеличить выпуск продукции на 30% подтверждена статистически. Если бы не вот эта безумная денежная политика — завышение процентных ставок, прекращение кредитования экономики, посадка экономики в жёсткую рецессию, то есть, то, что хотят господа из Вашингтона. Производственные мощности остаются не догруженными.

Первый фактор производства — возможность роста на 30% по основному капиталу. По труду минимум 20-25%. Научно-технический потенциал задействован пока очень слабо. Если бы увеличили расходы на научно-технические разработки хотя бы до средне мирового, у нас бы этот фактор бы тоже дал дополнительно 2-3% прироста ВВП.

Огромные возможности переработки сырья. Сколько можно торговать сырьём? У нас практически больше половины природных ресурсов в необработанном виде увозят за границу. Мы их можем перерабатывать, увеличивать выпуск продукции в разы. И если посчитать возможности модернизации нашей экономики на базе нового технологического уклада, темпы роста 30-40% в передовых отраслях. Догоняющее динамическое навёрстывание — это выход на передовые рубежи производства там, где мы имеем высокий технический уровень. Например, самолётостроение. Это же парадокс, что мы в прошлом году не произвели ни одного самолёта. Почему не произвели? Потому что у авиакомпаний из-за денежно-кредитной политики нет финансирования лизинга, нет оборотных средств. Мы не можем загрузить наши мощности в авиастроении в течение тридцати лет. Совокупный ущерб от этой политики мы оцениваем 50 триллионов рублей недовыпущенной продукции, благодаря этим девушкам.

Это такая ориентировка МВФ — 4% считается более-менее приемлемый темп роста потребительских цен, который не влияет особо на инвестиционный климат, и позволяет экономике нейтрально развиваться, показать нейтральность денежно-кредитной политики. Но именно вот эта сверх жёсткость денежно-кредитной политики по завышенной процентной ставки ведёт к тому, что наши мощности не нагружены. Нам говорят, что эти мощности стоят, потому что никому ваша продукция не нужна. Это неправда.

Худо-бедно импортозамещение в прошлом году составило больше 1% ВВП, это порядка 50 млрд долларов. Если мерить то, что мы сэкономили на импорте, произвели сами, это примерно половина потенциала импортозамещения. Почему мы не смогли выбрать весь потенциал импортозамещения? Потому что для импортозамещения нужны кредиты под 2-3% хотя бы на 5-7 лет для того, чтобы разогреть производственные мощности, запастись оборотным капиталом, накупить комплектующих, и так далее. Экономика буксует, и темпы роста падают по той причине, что Центральный банк задирает процентные ставки, высасывает деньги из экономики. Если посмотреть нашу денежную программу, так наш Центральный банк единственный в мире, который, вместо того, чтобы давать кредиты, он их высасывает из экономики через депозитные ставки под высокие проценты, забирают у банков деньги, облигации выпускают, то есть, вместо того, чтобы заниматься главной задачей – кредитованием и инвестиции, он занимается высасывания денег из экономики. Поэтому экономика буксует даже в ситуации, когда потенциал со стороны факторов производства плюс 30%, со стороны факторов спроса примерно 25%, по той причине, что мы сегодня не импортируем из Европейского Союза. Это примерно была половина нашего импорта, а импорт это примерно половина нашего конечного потребления в городах, то есть, считайте четверть рынка освободилось. Конкуренты без боя ушли, надо брать рынок и развивать собственное производство. Ну как без кредитов можно развивать производство? Ведь деньги есть только у сырьевиков, которые экспортируют за границу и там же брали дешёвый кредит.

А у промышленности, ориентированной на внутренний рынок, денег нет, потому что рентабельность не столь высокая, как по экспорту сырья. На собственных средствах инвестиции не сделаешь, а кредитование инвестиций — это авансирование экономического роста. Без кредитования экономический рост невозможен. Вот мы в прошлом году вышли на подъём экономики с точки зрения выпуска продукции, Владимир Владимирович об этом сказал. Но очень важно ещё добавить, что инвестиции выросли более чем на 10%, и это как раз важнейший фактор подъёма. Сейчас бы этот подъём поддержать, дать больше кредитов для финансирования производственных инвестиций, дать возможность предприятиям, которые уже начали наращивать выпуск продукции, продолжить этот подъём. Вот что нужно делать. Нужно немедленно переходить к целеориентированной денежно-кредитной политике, с такими приоритетами как импортозамещение, технологическая модернизация, выпуск самолётов, наукоёмкой продукции, которую мы способны сами производить, станков, сельскохозяйственной техники, строительство. Вот этот инвестиционный комплекс нужно поддержать кредитованием, там загрузка мощностей по-прежнему около половины всего. Но для это нужна совершенно другая денежно-кредитная политика, нужна политика, ориентированная на дешёвые долгосрочные целевые кредиты. Я, кстати, не призываю снизить эту ключевую ставку. Дело в том, что ключевая ставка — это цена денег, по которым Центральный банк работает с коммерческими банками. До реального сектора эти деньги доходят по другим ставкам, более высоким даже. Но когда мы снижаем ключевую ставку, это означает, что коммерческие банки могут просто занимать у ЦБ деньги дешевле. А куда они будут эти деньги вкладывать? Скорее всего, в валютные спекуляции. Потому что, если разобраться, откуда высокие прибыли банков сейчас на фоне низкой рентабельности в промышленности, то это результат просто валютных спекуляций. Если мы снизим ключевую ставку, они просто будут брать деньги в ЦБ и вкладывать в покупку валюты. Если им этого не запретить. Надо бы запретить коммерческим банкам спекулировать валютой, и особенно государственным банкам. Геращенко, когда переходили к политике вывода страны из катастрофы, темп промышленности был тогда 20% в год, за счёт чего? За счёт того, что он зафиксировал валютную позицию коммерческих банков, то есть коммерческие банки не могли наращивать свои валютные активы. Банкиры сейчас поднимут вой. Но задача банков вообще — это кредитование и инвестиции, в этом смысл банковской системы. Они трансформируют сбережения в инвестиции, плюс целевое кредитование со стороны Центрального банка.

Есть инструменты, которые специалистам нашего ЦБ хорошо известны. Это специальные инструменты рефинансирования, по которым кредиты могут целевым образом направляться, как это раньше было, в поддержку малого бизнеса, в кредитование инвестиционных проектов, которые правительство считает приоритетными. Нужно этот поток расширить, нужно дать примерно 3-4 триллиона рублей для кредитования инвестиций в производственную сферу под импортозамещение, под модернизацию, под освоение новых технологий, под выпуск расширения выпуска продукции. Почему не делают? Во-первых, потому что это сложно, во-вторых, над нашими девушками есть более старшие девушки в Вашингтоне, которые ими командуют.

Хотя темпы роста высокие, почему население не сильно это ощущает? По мнению этих девушек — зарубежных и наших — у нас получилось, что рост заработной платы был плюс 76%, денежные доходы населения прирост более 5%. Это очень хороший результат. Но на каком фоне? Нынешнее руководство Центрального банка начало играть в таргетирование инфляции — именно играть, потому что они инфляцию не победили, и они не могут победить инфляцию такими методами, которыми они действуют. Почему? До того, как нынешнее руководство ЦБ начало упражняться по рекомендациям МВФ, у нас зарплата в реальном выражении была выше, чем сегодня. То есть, мы сейчас только приблизились к той зарплате, которая была в 2013 году. Так почему 10 лет у нас не росла зарплата? Потому что ЦБ считали, что, повышая процентные ставки, они тормозят спрос, и таким образом побеждает инфляцию. Располагаемые денежные доходы населения опять же рост 5%, розничная торговля выросла на 6%, но сейчас мы имеем только 96% реальных доходов населения, чем мы имели в 2013 году. Мы 10 лет стоим на месте по доходам населения, столько же стоим по стагнации всей нашей экономики. За это время Китай рванул, они увеличили выпуск в полтора раза. По зарплате Китай нас догнал. Весь мир, который проводит правильную политику – Китай, Индия, вся юго-восточная Азия, растут как на дрожжах, потому что они проводят финансовую политику вопреки рекомендациям МВФ. У нас есть гигантские возможности роста, а мы топчемся на месте. Вот последние два года у нас идёт оживление, гром грянул, петух клюнул, не благодаря, а вопреки, потому что внешняя ситуация ухудшилась, мы вынуждены заниматься импортозамещением, вынуждены раскручивать собственное производство. И прекрасно получается. Единственное, что не хватает, так это кредитов.

ЦБ говорит, что экономика перегрета, потому что она развивается выше своих возможностей. Это само по себе абсурд. Что значит развиваться выше своих возможностей? Как это возможно чисто технически? Какие есть возможности, так и развивается. Как экономика может развиваться выше? Это абсурдная терминология валютного фонда.

ЦБ считает, что экономика не может развиваться, потому что низкая безработица. В действительности причина инфляции не в том, что повысилась зарплата, а в том, что Центральный банк уронил рубль в полтора раза, вот статистика, как как они роняют рубль. И зачем они роняют рубль имея валютные резервы? (пока их они не подставили под арест) Имея гигантские валютные резервы, они несколько раз роняли рубль, и причём не на 2-3%, что уже запредельно, а сразу на 20-30. Каждый раз, когда они роняли рубль, гигантский толчок инфляции. Инфляция начинается из-за девальвации рубля, это как дважды два четыре. Это видно по всей статистике. То есть причина инфляции не в том, что зарплата достигла уровня 2013 года. Помните, мы в Советском Союзе мерили всё к 1913 году? Сейчас мы будем мерить к 2013 до прихода этой дамочки в наш Центральный банк. В 2013 году у нас получается пик экономического активности. С тех пор мы никак не можем его наверстать. У нас идёт искусственное отставание. Итак, они обрушиваются курс рубля, банкиры-спекулянты наживаются на этом, потому что они до этого запаслись валютой. Это манипулирование рынком, я это доказывал много раз. Объективных причин, почему курс рубля падает в стране, где у нас огромное положительное сальдо торгового баланса, просто гигантское, нет. Когда положительное сальдо торгового баланса, с чего это будет падать валюта? Она, наоборот, должна расти. Спекулянты манипулируют курсом рубля, в этом и есть смысл этого в кавычках «таргетирования» инфляции. Так вот, обваливаем рубль в интересах спекулянтов, они подталкивают инфляцию, рост инфляции выскакивает за их таргеты в 4%. Дальше они по указаниям МВФ поднимают процентную ставку. Тем самым они гасят спрос в экономике. Но прежде всего гасят за счёт сокращения инвестиций. Они говорят, мы охлаждаем перегретую экономику, и блокируют инвестиции. Кредиты под 17-20% никто из инвесторов брать не может. Поэтому инвестиции прекращаются. Фирмы, которые взяли кредиты ДО этого для инвестиций, банкротится. Это очень важный момент, потому что каждое повышение процентных ставок это смерть большого количества жизнеспособных предприятий. Это гибель многих тысяч инвестиционных проектов, это крах предпринимательской карьеры десятков тысяч людей. Люди поверили нашим денежным властям, взяли кредиты, начали развивать производство тут – бах!- процентная ставка поднимается, и им пересматривают условия кредита. Тут же начинается залоговое рейдерство — недобросовестные банкиры отбирают активы. Если сопротивляешься — в тюрьму, типа, не вернул кредит. Это просто катастрофа, эта денежная политика привела к такому позорному явлению как залоговое рейдерство, которым занимаются банки, оно процветает, уже сотни примеров.

Поднимая процентную ставку, они убивают кредитование инвестиций. Прекращение инвестиций ведёт к технологическому отставанию нашей экономики. Это ведёт к снижению конкурентоспособности. Снижение конкурентоспособности влечёт девальвацию рубля. Замкнутый круг. Единственный способ сбалансировать внешний торговый баланс при снижении конкурентоспособности — девальвация. Девальвация рубля даёт всплеск инфляции. Вот по этому кругу они нас водят уже более 10 лет. И они не могут победить инфляцию, потому что они её порождают постоянными резкими девальвациями рубля. Посмотрите, как работает банк Китая, который в очередной раз снизил ставку по ипотеке. А у нас порочный круг деградации. Надо перейти на круг обратных связей, которые ведут к экономическому росту:

— целевое кредитование инвестиций под низкие процентные ставки от 1 до 3% в том числе ипотечные кредиты для поддержки строительства и жилья;

— кредиты под оборотный капитал;

— кредиты под инвестиции для производственной сферы экономики.

Нам говорят – украдут. Нет, не украдут, если банки умеют контролировать деньги клиента, если банки будут контролировать расходы деньги, — не украдут. Цифровые технологии, цифровизация рубля также помогает решить вопросы безопасности. Целевое кредитование инвестиций под низкие процентные ставки:

— это внедрение новых технологий,

— это рост выпуска продукции,

— это повышение эффективности экономики,

— это снижение инфляции,

— это долгосрочная макроэкономическая стабильность.

Это то, что демонстрирует Китай и Индия, все страны которые быстро растут. Они растут за счёт того, что у них рост эффективности экономики и снижение издержек благодаря внедрению новых технологий. Рост выпуска товаров связывают дополнительную денежную массу, да ещё так связывает, что у них дефляция начинается. Как в Китае была дефляция при росте денежной массы на 40%, потому что этот огромный поток денег оставался в производственной сфере, он не уходил за рубеж. А у нас что? ЦБ примитивизировали денежную политику до ключевой ставки. Они её поднимают и опускают. Мы уже говорили, что можно вот весь руководящий состав Центрального банка отправить куда-нибудь более полезными делами заниматься, и оставить просто скрипт программный, который будет примитивно поднимать ставку при повышении инфляции, и снижать ставку при снижении инфляции. При такой политике большего и не нужно.

В России огромный вывоз капитала, и мне кажется это и есть главная цель. Хотя нам говорят из валютного фонда, что у нас прекрасная очень сильная экономика. На чём они основываются? Дело в том, что, кроме вот этих положительных показателей, о которых я сказал, в России резко улучшилась валютная международная инвестиционная позиция. Это означает, что мы на сегодня вложили в мировую экономику на 800 миллиардов долларов больше, чем от неё получили. Казалось бы, хорошо, мы крупнейший инвестор. Но здесь учитываются и арестованные наши валютные резервы, и то, что мы платим по долгам. Мы ведём себя прилично в расчёте, на то, что нас оценят. Вообще, сегодня кредитный рейтинг нашей экономики должен быть ААА. У Америки ББ минус, потому что они у нас украли валютные резервы, это, по сути, дефолт. То, что Запад делает с нашими валютными резервами, это называется дефолт, они отказываются выполнять своих обязательства. По сути они банкроты. Кредитный рейтинг западных стран сегодня должен быть ББ минус, а наш должен быть 3А. Значит у нас сегодня самая действительно сильная экономика. Но почему наш Центральный банк об этом не говорит?

К сожалению, главный источник вот этой нашей международной сильной инвестиционной позиции — это вывоз капитала, который достиг в позапрошлом году 250 млрд. И это половина капитальных вложений. То есть, мы могли бы увеличить инвестиции в полтора раза, если бы Центральный банк не попустительствовал бы вывозу капитала. То есть, Россия работает на кого угодно, но не на себя. По сути Центральный банк по-прежнему качает деньги из нашей страны в пользу финансовых спекулянтов и международной экономики.

В ответ на реплику Кэмерона, их совместный ВВП в 25 раз больше нашего. Ну, во-первых, он не умеет считать. Он считает по официальному курсу, который для рубля сильно сказать занижен. Если считать по паритету покупательной способности, они больше нас в 10 раз. Да, это много. Но замечу, что, когда фашисты скушали всю Европу, и всю Европу объединили против нас, пропорция была бы такая же. Объединённая немцами Европа производила в 10 раз больше продукции, чем Советский Союз, но мы выстояли и победили. Потому что госбанк у нас подчинялся главе государства, а не Берлину. Если бы госбанк СССР подчинялся Берлину, я не знаю, какой был бы результат. Как бы мы финансировали переброску заводов на восток, восстановление производства, наращивание производства? Мы уже в сорок третьем году производили столько же, сколько вся эта Европа, которая была больше нас по промышленному потенциалу. В сорок четвёртом уже производили больше, чем они. Потому что денежная политика была подчинена задаче мобилизации экономики, она обеспечивала связывание всех имеющихся ресурсов, и никогда в Советском Союзе не было проблемы нехватки денег.

Они прямо говорят, что у нас должна быть рецессия, и банк Банк России должен эту рецессию обеспечить. Поднимая процентную ставку, вы загоняет нашу экономику в рецессию. Они делают политический заказ. В двадцать третьем году они промахнулись. Два года назад они давали нам прогноз -12% ВВП. Мы говорили, что может быть +12, раз они уходят с рынка. Давайте рынок захватывать нашим производством. Наш Центральный банк вслед за ними нарисовал минус восемь, потом нарисовал минус шесть, в итоге мы получили где-то минус полтора. А могли получить плюс восемь, во если бы денежные власти не выполняли инструкции Запада. Они же просто транслируют то, что им говорят из Вашингтона, Посмотрите на прогнозы наших денежных властей. Они ведь прогнозируют снижение темпов экономического роста. Сейчас было 3,6, как президент сказал, в этом году будет 2,6, потом 2,5. А почему? С какой стати мы должны соглашаться с этими указаниями валютного фонда о том, что нам надо переходить в рецессию?

Экономика Советского Союза была основательно разрушена войной, и была восстановлена за первую пятилетку. Раскрутив производственный потенциал, вопрос заключается в том, чтобы его переориентировать на гражданские нужды. То, что мы не выпустили ни одного гражданского самолёта, связано с тем, что все заняты выпуском другого вида самолётов, но, тем не менее, они могут и гражданские выпускать. То есть, вопрос конверсии должен сегодня обсуждаться и решаться, а для этого опять же нужны кредиты. Почему Советский Союз надорвался? Потому что конверсия была запоздалой, половинчатой, оборонные предприятия не хотели заниматься конверсии. Сейчас ситуация иная. Возьмите среднестатистическое оборонное предприятие. Больше половины продукции гражданская, и сегодня большинство наших оборонных предприятий, за исключением очень узких профилей, выпускают и ту продукцию, и другую, и они могут достаточно быстро перепрофилироваться, если им, опять же, дать кредиты на эти цели.

Ещё раз подчеркну — согласно объективным факторам производства, мы можем расти на 8% в год. Это за счёт мощностей, за счёт имеющегося человеческого потенциала, за счёт природных ресурсов. У нас НЕТ ограничений роста, кроме политики Центрального банка. Это главный ограничитель роста, искусственно созданный по рекомендациям из Вашингтона.

Центральный банк у нас создаёт ощущение нестабильности, турбулентности, они всё время борются с инфляцией, сами её порождая. Центральный банк просто отравляет инвестиционный климат, поэтому очень многие наши учёные, инженеры, изобретатели уезжают за границу, где у них есть возможность взять венчурное финансирование, взять гранты в гораздо больших объёмах, чем у нас, и, наконец, взять долгосрочный кредит 1-3% годовых под раскрутку своего бизнеса. Это и на Востоке, и на Западе. Во всех странах создаются тепличные условия для роста инновационной активности. Потому что, с одной стороны, это главный двигатель экономики. Но с другой стороны, это большие риски. Известно что на сотню новых научно-технических идей только одна имеет коммерческий успех. Так называемая долина смерти. 99% идей гибнет в этой долине смерти. Сначала субсидии, потом венчурное финансирование, потом льготное кредитование, потом кредиты. Такая цепочка, которую нужно выстраивать. Как её выстраивать, вполне понятно, но когда вся денежная политика сводится к одному инструменту, ничего не выходит. ЦБ говорят, что они не умеют управлять, у них есть примитивное манипулирование процентной ставкой. Они умеют управлять только одним параметром. Можно же ставкой, а хотите, курсом, а хотите, денежной массой. Люди, которые в ЦБ этим занимаются, никогда автомобиль не водили и привыкли ездить только на самокате, где только один параметр — толчок ногой, и только прямо, а вот управлять тремя параметрами они уже не умеют и не хотят. Можно доказать, что, если вы держите открытым валютное регулирование, то есть, либеральное валютное регулирование, то капитал уходит из страны. К чему ведёт манипуляция процентной ставкой? Когда вы повышаете процентную ставку, к вам прибегают иностранные спекулянты, потому что у вас дороже бумаги, дорого стоят гособлигации, высокие проценты. Когда снижается процентная ставка, начинается перестановка рублей в доллары. Они сбрасывают рубли, покупают доллары, и потом, когда процентная ставка совсем становится низкой, они просто обрушиваются курс рубля, и получают сверхприбыли. Западные покровители исключили руководство нашего Центрального банка из валютного регулирования. Парадокс — у нас отобрали валютные резервы, арестовали, ввели блокаду финансовую, а курс рубля поднялся. А когда у нас было много валютных резервов, в три раза больше, чем объём рублей в экономике денежной базы, и можно было курс рубля держать стабильным в течение 10 лет, курс рубля упал. Центральный банк имел все возможности поддерживать курс рубля, обеспечивая инвестиционный климат. Из этого простой вывод, что главный фактор волатильности курс рубля это руководство нашего Центрального банка. Вот их исключили из рынка, нет этих людей на рынке, и экономика сама приходит в равновесие, потому что торговый баланс остался положительным. А если в стране положительный торговый баланс, и нет вывоза капитала, потому что запад перекрыл со своей стороны отсасывания капитала, то у нас курс рубля сразу пошёл вверх. Вот 10% это большой рост в прошлом году, надо его продолжать. По международным параметрам, у нас очень низкая норма накопления. Мы только-только начали расти сейчас, и мы нам ещё требуется 3-4 года, чтобы выйти на нормальные темпы. На долю наукоёмкости экономики, расходы на НИОКР, 3-4 года кредитной поддержки экономического развития и тогда мы выйдем на устойчивый экономический рост.

Именно девальвация рубля, которая составила гигантский размер в прошлом году, стала причиной всплеска инфляции. Все статистические выкладки доказывают, что не рост зарплаты, рост доходов населения, а именно политика Центрального банка, которая повлекла резкую девальвацию курса рубля посредством манипулирования валютным рынком. Подчеркну, что это само по себе преступление. Говорят, что зарплата растёт больше, чем производительность труда, и это плохо, потому что это, якобы, ведёт к перегреву экономики. Да это плохо, если бы мы были в рыночном равновесии, но у нас никакого рыночного равновесия. Да его и быть не может, даже в теории. На самом деле, важно то, что мы работаем на половину своих возможностей, поэтому рост заработной платы, который мы сейчас имеем, это всего лишь компенсация того снижения заработной платы и денежных доходов населения, которые мы имели после того, как нынешнее руководство Центрального банка заступило на свой пост. Вот, смотрите: первый год работы нынешнего руководства Центрального банка реальная зарплата -8%, следующий год опять -8%, потом -5%, и так далее. Большая часть периода деятельности нынешнего руководства ЦБ сопровождается снижением реальной заработной платы. Потому что они искусственно ухудшают условия работы производственной сферы, а заработная плата определяется производственной сферой. Отсюда индекс реальных доходов населения постоянно ухудшается вплоть до семнадцатого года, потом стагнация, и вот только сейчас, как ни странно, в резко ухудшившихся внешних условиях у нас пошёл рост реальных располагаемых денежных доходов. Но, как я уже сказал, мы до сих пор не достигли уровня 2013 года. Поэтому, когда говорят, что надо сдерживать рост зарплаты, потому что он сейчас выше, чем рост произвольности труда, это неправильно. Сейчас идёт восстановительный рост зарплаты, мы просто людям не доплачиваем за труд. Если сравнить, сколько продукции производит наш работник по сравнению с европейским или американским, выясняется, что на рубль зарплаты наш работник производит в три раза больше продукции, чем его коллеги в Европе или в Америке. То есть, у нас цена труда занижена. Ведь когда они говорят про низкую производительность, они меряют на душу населения, что один наш один работник в среднем производит в два-три раза меньше, чем на Западе. Так не надо мерить. Мерить надо на единицу зарплаты. Наш работник, может быть, мало производит, потому что мало платят? Экономить на заработной плате это блокировать нужный технический прогресс. Обратите внимание, в Китае где, казалось бы, всё хорошо, а значит, зарплата растёт и сравнялось с нашей зарплатой, идёт колоссальная роботизация экономики. Зачем им роботизация? А у нас где роботизация? У нас роботизация еле-еле идёт по той причине, что очень низкая оплата труда, и вот эта проблема бедности — это проблема денежной политики, потому что денежная политика не даёт взять кредиты на перевооружение на переоснащение. Они не понимают что если они дают кредиты на роботизацию, это резко увеличивает возможности наращивания выпуска продукции. Если у вас экономика упёрлась — хотя у нас это не так, у нас резерв в евразийском союзе почти 4 млн человек, которые можно взять на работу, — если предположим, вы упёрлись в то, что у вас занятость высокая, ну тогда давайте заниматься роботизацией, автоматизацией производства, сегодня гигантские возможности для этого. А для это нужны кредиты. А если кредит стоит 20%, так мне проще держать рабочих, чем брать кредит на робототехнику под процент, который вообще нельзя окупить. Поэтому они загоняют нас в примитивизацию производства. Из-за Центрального банка мы не можем увеличить переработку продукции. А что нужно много людей, для того, чтобы усилить переработку нефти и газа? Это в значительной мере автоматизированное производство, там в 10 раз можно увеличить выпуск, не прибегая к большому количеству занятых. Да и автомобилестроение, которое сегодня могло бы получить новое дыхание, если бы дали кредиты, но вместо этого мы переходим на китайские автомобили, хотя могли бы и свои производить. У нас всё для этого есть — и спрос, и заводы.