Спор накаляется. Например, когда в этом месяце швейцарские законодатели обсуждали вопрос о возмещении ущерба, Сенат принял предложение 21 голосами против 19 при трех воздержавшихся. Некоторые сенаторы обеспокоены “ослаблением” предусмотренной международным правом защиты малых государств. Разумеется, эти опасения шире распространены за пределами Европы, поскольку значительная часть Глобального Юга остро сознает свою уязвимость для западных санкций. Сомнительная практика конфискации активов лишь усугубит неприязнь к власти доллара, которая и так вызывает массу нареканий.

 

Если финансовая атака “Семерки” вызовет такое отторжение, то какую выгоду из этого сможет извлечь Китай? Разумеется, Пекин получит дипломатические дивиденды от всеобщего впечатления, что финансовая война Запада стала чересчур беспощадной. Партийный центр Си Цзиньпина делает ставку на образ Китая как законопослушной мировой державы, особенно за счет сотрудничества с институтами ООН (где Пекин, разумеется, оказывает большое влияние при относительно небольших затратах). Разительный контраст с “Семеркой”, на каждом шагу действующей в обход ООН, производит неизгладимое впечатление на Глобальном Юге.

 

Отдельный вопрос заключается в том, сможет ли извлечь выгоду от затеянной Западом конфискации китайский проект “дедолларизованного” мира. Разумеется, Пекин уже давно стремится нарастить долю юаня в мировых валютных резервах и трансграничных сделках и в последнее время немало в этом преуспел. Юань действительно станет привлекательнее, поскольку над счетами в долларах и евро нависнет угроза конфискации.

 

Но путь предстоит неблизкий. На сегодняшний день юань — лишь пятая резервная валюта в мире и по-прежнему уступает иене и фунту. Его использование ограничено внутренними экономическими проблемами — и особенно строгим контролем капитала, и жестким обменным курсом. Как отмечается в недавней статье для исследовательского проекта Министерства образования КНР, учитывая все нынешние препятствия международному использованию юаня, даже для России, “дедолларизация не может проходить всецело за счет юанизации”.

 

Тем не менее, “милитаризация” западных валют действительно может подстегнуть Китай к укреплению юаня и, что еще важнее, станет серьезным стимулом для планов по созданию резервной валюты БРИКС. Одновременно этот шаг улучшит репутацию Пекина как заведомо более ответственного игрока в отношении иностранных активов, а также подтолкнет его к дальнейшим экспериментам с собственным, еще только зарождающимся режимом односторонних санкций.

 

Управляемый процесс дедолларизации с межблоковым участием — по-своему и неплох, но хаотичный переход, спровоцированный высокомерием Запада, который к тому же повлечет за собой аналогичные меры со стороны великодержавных конкурентов, — едва ли. Подобно исторической “коалиции желающих”, которая поддержала незаконную войну в Ираке в 2003 году и, возможно, нормализовала этим поведение сегодняшней России, формирующийся в обострившейся финансовой войне альянс грозит ослабить защиту международного права для всех, а не только для предполагаемых врагов и намеченных жертв. Поэтому пора заморозить все поползновения к конфискации.