Посол России в Судане Андрей Черновол в интервью ТАСС рассказал о причинах длящегося вот уже год внутреннего конфликта в стране, работе посольства вопреки тяжелой гуманитарной ситуации и экономическом сотрудничестве Судана с Россией в условиях боевых действий.

— Господин посол, мы беседуем с вами накануне годовщины очередного витка эскалации в Судане, который вполне можно назвать гражданской войной. По вашему мнению, в чем причины столь затяжного конфликта и почему попытки различных игроков в регионе, в том числе США, Саудовской Аравии и ОАЭ, не приводят к результату?

— Затяжной характер суданского конфликта объясняется целым рядом факторов. Первая мина замедленного действия под фундамент суданской государственности была заложена западниками с их демократизаторским проектом еще в 2019 году после демонтажа режима Омара аль-Башира. Навязчивые попытки подогнать Судан под глубоко чуждые населению страны неолиберальные стандарты закономерно привели к глубокому политическому и социально-экономическому кризису.

На последнем этапе масла в огонь подлил бывший глава Миссии ООН по поддержке переходного периода в Судане, МООНППС, Фолькер Пертес, выступивший закоперщиком весьма спорного и неинклюзивного «рамочного политсоглашения» от 5 декабря 2022 года. Оно подразумевало передачу власти поддерживаемому Западом демактиву. Мало того что этот документ не уделял достаточно внимания наиболее чувствительным вопросам внутрисуданского урегулирования, включая реформу силовых структур, так еще и его реализация пропихивалась в кратчайшие сроки, без оглядки на остающиеся нерешенными ключевые проблемы. Основным камнем преткновения стал пункт о скорейшей интеграции Сил быстрого реагирования (СБР) в армию, на чем настаивало руководство страны. Однако это было неприемлемо для западников, поскольку данной структуре отводилась роль силового прикрытия местных «демократов», не имеющих собственной серьезной социальной базы. Ведь без штыков СБР они не имели бы шансов удержать переданную им без выборов власть, как это уже случалось в 2021 году. Когда же военные отказались идти на поводу у западников, был дан зеленый свет на силовое свержение несговорчивых генералов руками СБР.

Однако ставка на «блицкриг» провалилась. В дальнейшем на фоне массовых преступлений против мирного населения суданское общество безоговорочно поддержало национальную армию, вокруг которой сплотились все патриотические силы, включая бывших дарфурских повстанцев. СБР же стали прочно ассоциироваться с иностранными наемниками, компрадорской политэмиграцией из числа местного демактива и их внешними спонсорами. Показательно, что, по некоторым данным, на сегодня три четверти «мятежников» составляют боевики из африканских стран.

— Наблюдается ли какой-то прогресс после подписания документов о стремлении к прекращению огня? Какие еще страны на данный момент предлагают свое посредничество в конфликте и кто выглядит наиболее перспективным посредником?

— Что касается международных посреднических инициатив, то мы поддерживаем все начинания, направленные на скорейшее мирное завершение конфликта в интересах суданского народа, и готовы им содействовать. По общему мнению большинства политобозревателей, наиболее перспективной является джиддийская площадка, на которой ранее уже достигались практические договоренности о прекращении военной фазы конфликта и обеспечении гумдоступа. К сожалению, их имплементация упирается в отсутствие соответствующих четких механизмов.

— Россия изначально заняла нейтральную позицию в конфликте, хотя ранее взаимодействовала и с Бурханом, и с Дагало. В чем причина такого подхода?

— Россия никогда и никому не навязывает свои рецепты решения внутренних проблем. И в данном случае наша позиция вовсе не является отстраненной. Мы исходим из приоритета интересов дружественного суданского народа. Хотел бы подчеркнуть, что политическое урегулирование кризиса — дело самих суданцев. Со своей стороны — открыты к любому содействию в поиске приемлемых развязок.

В отличие от сбежавших из страны в самом начале конфликта западников посольство России находится во временной столице Судана. Естественно, поддерживаем плотный контакт с официальными властями, в том числе с председателем Верховного (Суверенного) совета (ВСС) Абдель Фаттахом аль-Бурханом. Важным для обеих сторон остается взаимодействие и координация на многосторонних площадках, прежде всего в ООН. Кстати, именно председатель ВСС официально представляет страну на международной арене. Что касается Мухаммеда Хамдана Дагало, то никаких обращений в плане содействия урегулированию с его стороны к посольству не было, при том что за пределами Судана он активно общается с западниками и африканцами.

— Ранее в западных СМИ распространилась информация, якобы Судан тайно поставлял Киеву оружие после начала специальной военной операции. Соответствует ли эта информация действительности?

— Этот избитый жареный, но давно протухший сюжетец в стиле бульварных сенсаций регулярно муссируется в западных СМИ с целью подпортить развитие отношений между Россией и Суданом. Могу вас заверить, что в нашей двусторонней повестке дня данный вопрос не стоит.

— В то же время глава МИД Судана ранее заявил, что Хартум не отказывается от договоренностей о строительстве материально-логистического пункта для ВМФ России. Так ли это?

— Повторю, что есть подписанное межгосударственное соглашение 2020 года о создании пункта материально-технического обеспечения ВМФ России в Порт-Судане. Вопрос лишь в завершении суданскими друзьями процедуры его ратификации. Принципиальный настрой на движение вперед по данному направлению неоднократно публично подтверждался, в том числе местным военным руководством.

— Те же западные СМИ распространили информацию о том, что Иран хотел построить военно-морскую базу в Судане, однако получил отказ. Известно ли вам об этом?

— Это вопрос судано-иранских двусторонних отношений. Не исключаем, что раздуваемый теми же западниками искусственный ажиотаж вокруг данной темы нацелен на воспрепятствование процессу нормализации между Ираном и странами Аравийского полуострова.

— Есть ли планы по возвращению посольства в Хартум или об этом говорить пока рано?

— Действительно, пока говорить о возвращении посольства в Хартум преждевременно. В столице продолжаются боестолкновения, городская инфраструктура сильно разрушена. Серьезно пострадал и сам посольский комплекс. Следим за развитием ситуации на земле и будем ориентироваться на местные власти. Но даже если конфликт прекратится завтра, потребуются многие месяцы для налаживания нормальной жизни огромного, десятимиллионного города.

— Сколько россиян еще остается в Судане?

— Большинство росграждан вынуждено было покинуть страну, в том числе воспользовавшись двумя вывозными рейсами ВКС России в мае и августе 2023 года. В настоящее время здесь насчитывается не более 100–150 соотечественников, включая сотрудников посольства.

— Несмотря на военные действия, ведутся ли какие-то экономические проекты с РФ? Помогаем ли мы Судану в гуманитарном плане?

— С учетом разрушений в столице, являвшейся главным экономическим и промышленным центром страны, двустороннее торгово-экономическое сотрудничество практически полностью поставлено на холд. Исключение составляет только одна золотодобывающая компания с российским участием, обеспечивающая значительную долю поступлений в здешний госбюджет.

Конечно, после прекращения конфликта остро встанет вопрос восстановления. Суданцы уже сейчас демонстрируют заинтересованность в привлечении российских инвестиций и подключении наших экономоператоров к соответствующим проектам. Что касается гуманитарной помощи, то в силу объективных причин, в том числе антироссийских санкций, она направляется в основном по линии ооновских агентств.

— Как в целом вы оцениваете гуманитарную обстановку в стране?

— Гуманитарная обстановка остается весьма сложной, особенно в Дарфуре и в центральном штате Эль-Гезира. В стране насчитывается свыше 7 млн внутренне перемещенных лиц, еще порядка 2 млн стали беженцами. Вместе с тем педалируемые прозападными НПО страшилки на тему надвигающегося тотального голода не соответствуют действительности. Простой факт — Судан продолжает экспортировать зерно и живой скот, а на местных рынках вполне можно купить продукты первой необходимости. Конечно, есть проблемы с инфляцией и доставкой продовольствия в зоны боевых действий. Именно их решают вместе суданцы и ооновские гуманитарные агентства.