Но даже в относительно благоприятных обстоятельствах санкции неизменно оказываются дефектным инструментом в отстаивании национальных интересов. Их главная цель — заставить государство изменить свое поведение за счет введения против него различных экономических ограничений — может показаться убедительной лишь в том случае, если такое государство верит в возможность отмены санкций и имеет достаточно серьезные стимулы сделать то, чего хочет Вашингтон.

 

Ни одно из этих условий не применимо к России как минимум с 2014 года. Кремль давно уже исходит из того, что основная часть западных санкций будет сохранена, что бы ни сделала Россия. Кроме того, Москва ни в коем случае не согласна уступать требованиям Запада, скажем, о возврате Крыма Украине, поскольку в этом случае она сможет лишь слабо надеяться, что конгресс даже не отменит, а только облегчит санкционный режим, включающий на сегодня более 16 тысяч антироссийских санкций. Такая проблема стимула в той или иной степени присутствует и в других санкционных режимах, включая те, что действуют в отношении Северной Кореи и Ирана. Но особенно остро проблема стимула проявляется в случае с Россией, так как ее усиливает серьезное и постоянно увеличивающееся расхождение между целями и средствами Запада. Попросту говоря, российское государство оказалось слишком большим, его ресурсы оказались слишком огромными, а международное влияние — слишком сильным, чтобы Россию можно было эффективно изолировать. Это не только прискорбный провал политики, хотя он тоже присутствует. Это в большей степени неприятие основополагающих посылок, приводящих в действие внешнюю политику США.

 

Существовала масса косвенных доказательств того, что западный санкционный режим потерпит неудачу при выполнении главной задачи: нанести смертельную рану российской экономике. Пожалуй, самым наглядным показателем грядущего провала стало то, что почти весь незападный мир отказался принимать участие в западной блокаде, в силу чего любые попытки экономической изоляции России были обречены изначально. Почему же администрация, столкнувшись с этими фактами, была так уверена, что ей удастся подчинить Москву своей воле? Ответ на этот вопрос кроется в глубоком и хроническом функциональном расстройстве Америки. Однополярный момент 90-х годов, как называют непродолжительный период времени после распада Советского Союза, когда США практически безраздельно господствовали на мировой арене, породил упрямые, максималистские, жесткие, догматические и похожие на религию взгляды на место Америки в мире, где Соединенные Штаты могут и должны добиваться всего, чего захотят.

 

Такое высокомерие силы и власти опасно оторвано от реальности формирующегося многополярного мира, в котором Вашингтон не может подчинять других своей воле, вводя эмбарго и исключая непокорных из финансовых институтов, в которых господствует Запад. Эффективность санкций вызывала сомнения даже тогда, когда их вводили против государств намного более слабых, чем Россия, и в такой геополитической ситуации, которая намного больше благоприятствовала США. А сегодня конфигурация совсем другая. У Россия есть готовые и весьма прибыльные пути для увода своих энергетических транзакций с западных рынков.

 

Многолетнее финансовое господство Америки в общемировом масштабе породило у нее ненасытный аппетит и политическое стремление к санкциям как к универсальному решению, позволяющему карать и друзей, и врагов. Однако эти инструменты все серьезнее подрывают беспрецедентное благосостояние, которое дало им возможность появиться на свет. Стремление отгородить западные рынки от неугодных в условиях, когда доля Запада в мировом богатстве неуклонно уменьшается в сопоставлении с незападными великими державами, сродни экономической самокастрации, расплачиваться за которую дорогой ценой будут грядущие поколения. Доллару и прочим ключевым финансовым продуктам Запада пока не грозит вытеснение с рынка конкурентами, обладающими сопоставимым весом и влиянием. Но они постепенно приходят в упадок, так как незападные государства стремятся застраховаться от экономического давления Запада и в этих целях диверсифицируют свои финансы. «Через пять лет нам уже не придется говорить о санкциях, потому что очень многие страны будут осуществлять свои сделки в других валютах, отказавшись от доллара. И мы лишимся возможности карать их санкциями», — предупредил в прошлом году сенатор Марко Рубио.

 

Катастрофический провал антироссийских санкций дает возможность заглянуть в будущее, к которому застрявшая в менталитете 90-х годов американская политика совершенно не готова. А между тем мир стремительно обходит Америку. Вашингтон должен, наконец, отказаться от своего пагубного пристрастия к санкциям, создав более тонкий и прагматичный механизм взаимодействия с остальным миром, пока еще он может это сделать на своих условиях.